Под знаменем Белого Волка - Лилия Подгайская

Ещё немного, и открылась прямая дорога на Фонтевро, к месту упокоения деда, бабки и отца. Это аббатство было, пожалуй, одним из крупнейших во Франции. Оно лежало на границе между Анжу и Пуату, неподалёку от городов Сомюр и Шинон, занимало огромную территорию и выглядело величественно. Его называют королевским аббатством, поскольку Плантагенеты всегда оказывали ему своё покровительство.

Генриху была известна история аббатства. Оно не было древним, возникло лишь чуть больше века назад. Тогда странствующий монах-отшельник Робер д`Абруссель пришёл в эту землю, и здесь. в долине Фон Эброди поселил всех следующих за ним учеников, без различия сословного положения или пола. А таких нашлось довольно много. Возник скандал. Совместное проживание неимущих рядом с людьми состоятельными, женщин рядом с мужчинами казалось явлением недопустимым, и, конечно же, осуждалось. И тогда Марбод Реннский, епископ Анжера повелел основать здесь аббатство. Однако и оно, в нарушение всех правил, было основано как бы двойным – мужским и женским. На территории аббатства возникло пять монастырей, три женских и два мужских. Однако главной здесь всегда была аббатиса, и монахи-мужчины тоже подчинялись ей.

Графы Анжуйские всегда были покровителями этого аббатства – и дед Генриха 11 Фульк У, и его отец Жоффруа Красивый. Не удивительно, что и сам Генрих проявлял любовь к этому месту. Пришедшие к власти Плантагенеты даровали аббатству множество привилегий, включая прямое подчинение Папе Римскому, а также обширные земли и богатые пожертвования. Это очень укрепило аббатство, и оно вскоре превратилось в настоящую сокровищницу династии и родовую усыпальницу Плантагенетов. Здесь уже покоились Генрих 11, Ричард Львиное Сердце и Алиенора Аквитанская.

Огромное здание внушало почтение. С трепетом душевным вошёл Генрих в монастырскую церковь, в нефе которой были погребены его предки. Три надгробья привлекли его внимание, и плохо видя от волнения, он шагнул к ним.

Первой он увидел бабушку. Изваянная в камне Алиенора Аквитанская лежала со спокойным красивым лицом, обрамлённым апостольником. В руках её была раскрытая книга. Казалось, королева лежит, задумавшись над только что прочитанным. Генрих приблизился к надгробию и преклонил колени.

– Мир праху твоему, бабушка, – тихо прошептал он. – Ты совсем меня не знаешь, но видела мою мать, красавицу Наду Лорэл, которая любила твоего сына в Портсмуте, недолго, но преданно и горячо. Она и сейчас любит его, бабушка, хоть прошло уже столько лет с минуты их расставания. А я горжусь тем, что невольно стал близок вам. Пусть я родился бастардом, но гордость Плантагенетов живёт во мне, и я никогда не посрамлю чести рода. Клянусь тебе.

Долго стоял он, преклонив колени у могилы женщины, повелевавшей не так давно огромным королевством. Она дожила до глубокой старости, но жизнь не сломила её. Потеряв дорогого её сердцу сына, она удалилась в это процветающее аббатство, которое всегда очень любила, и здесь тихо почила.

Генриху казалось, что из глубины каменной могилы к нему идёт ласковое тепло женщины, которая несмотря ни на что была его родной бабушкой. Она как будто тихо гладила его по голове и шептала что-то утешительное. Бабушка приняла его. Слёзы тихо покатились по щекам рыцаря, но он не стеснялся их. Это был великий момент в его жизни. И не хотелось уходить. Но время подгоняло.

Рядом находилось другое надгробие. Мужчина преклонных лет в богатом одеянии и в короне. Лицо спокойное, руки сложены на животе. Его дед. Он почил уже давно – скончался в Шиноне. Это был великий король, сломленный неурядицами в собственной семье, создатель огромной Анжуйской империи, раскинувшей свои земли от холодных берегов Северного моря до самих Пиренеев. У Генриха не хватило духу назвать его дедом.

– Низко кланяюсь тебе, великий король Генрих, – прошептал он, опустившись на колени, – и выражаю тебе глубочайшее почтение. Я для тебя никто, незаконнорожденное дитя твоего сына Ричарда. И всё-таки прими от меня знаки почтения и даже преклонения. Ты – основоположник династии, которая, я верю, долго ещё будет править Англией. Сейчас, из-за бездарности твоего младшего сына Джона, которого ты, говорят, любил больше других своих детей, мы потеряли все владения на континенте, и чуть было не потеряли и Англию. Сын Филиппа Французского, которого ты знал ещё ребёнком, Людовик оказался очень прытким и к тому же одарённым воинскими талантами. Его едва удалось выдворить из Лондона, который он легко захватил. Но теперь в стране правит твой внук, тоже Генрих. Он ещё мал, но за его спиной стоит лорд Уильям Маршал, а он человек благородный и разумный. Во мне тоже течёт толика твоей крови. И я клянусь тебе, король Генрих, что никогда не посрамлю чести Плантагенетов.

У этого надгробия он не задержался долго, потому что не почувствовал ответа от деда. Для великого короля он остался чужим.

И, наконец, надгробие короля Ричарда. Ноги едва держали Генриха, когда он приблизился к нему. Боже, как он красив, его отец! Даже в смерти, даже в камне. Правильные черты лица, прямой нос, высокий лоб. Левая рука спокойно лежит на животе, правая опущена ниже, она как будто ищет оружие. Тут уж слёзы у Генриха полились рекой. Перед ним была могила человека, давшего ему жизнь.

– Отец! – рыцарь рухнул на колени и протянул руки к каменному королю. – Я твой младший незаконнорожденный сын. Моя мать Нада Лорэл, искренне любила тебя, когда вы были вместе, и любит до сих пор. Как и обещала тебе, она осталась одна, не допустила в свою жизнь другого мужчину. Для неё ты единственный. А меня она назвала Генрихом в честь деда. Но он не рад мне, не то, что бабушка Алиенора.

Генрих склонил голову и затих. Чувства хлестали через край. Он был взволнован и даже потрясён. От каменного надгробья пошла, казалось, волна тепла. Она окутала коленопреклонённого рыцаря, создавая ощущение блаженства. Отец принял его. Молодой Лорэл поднял голову.

– Твой старший сын Филипп убит, отец, – продолжил он, преодолев волнение, – думают, что это дело рук твоего брата. Из него вышел никчёмный король. Англия помнит тебя и глубоко чтит. А я чрезмерно горд, что у меня такой отец. Мама сказала мне об этом, когда я ожидал посвящения в рыцари. И с тех пор я стремлюсь отомстить за тебя всем, кто причинил тебе зло. Я, как мог, помогал выдворить из пределов страны французского дофина Людовика. И чрезвычайно важным для себя делом почитал посещение твоей могилы, отец. Я очень хотел сказать тебе, что хоть я всего только бастард, честь Плантагенетов исключительно важна для меня, и я никогда её не уроню. Никогда, отец, клянусь тебе.

Уходить от могилы отца не хотелось. Она как будто держала его. Казалось, Ричард хотел ещё хоть немного побыть с сыном, которого не знал при жизни. Красивая девушка, которую он любил, выполнила его желание и подарила ему замечательного сына.