Песня в облаках. Том 1 (СИ) - Аккуратов Иван

В растерянности капитан перевёл взгляд на своего похитителя. Он, как и в прошлый раз, задумчиво изучал потолок. А это значило, что ему тоже кажется, что звук идёт сверху. Где же может находиться такая комната? Может быть, туннели где-то не плотно прилегают к панцирю, и кто-то построил небольшое скрытое убежище? Зачем кому-то могло такое понадобиться было понятно, но оно просто не могло быть такого большого размера и остаться незамеченным. К тому же комната выглядела заброшенной. Единственное, что пришло Аллеку в голову: строители коммуникаций оставили для себя несколько подобных помещений. Однако было странным, что он до сих пор не встречал ни одного такого.

— Что вам от меня нужно? — наконец прервал молчание капитан. — Вы приложили немало усилий, чтобы я оказался на этом стуле. Так что теперь?

Мужчина оторвался от изучения вибрирующих труб под потолком и, вздохнув, посмотрел на капитана. Его лицо не выражало ничего кроме любопытства. Не было злорадства, злости, жестокости, присущих тем, кто специализируется на пытках. Значит, либо он был столь хорошим актёром, что скрывал настоящие чувства, либо таким опытным палачом, что занятие ему приелось.

— Я завидую вам, капитан Болло. — Он тяжело вздохнул, будто опечалившись. Каждая его эмоция казалась слишком искренней. Настолько, что в неё невозможно было поверить. — Вы отвергаете устои, правила, законы. Плюёте против ветра, так сказать. Это восхищает меня, поверьте. Вы не первый, кто оказался на этом самом стуле. Однако большинство к этому моменту начинают скулить, молить о пощаде, торговаться или угрожать. У вас же есть стержень, мой друг. Огонь внутри. Вы будто бы сами стараетесь вести допрос.

— Вы знаете обо мне куда больше, чем я знаю о вас, — парировал Аллек. — Кто вы такой?

— Я… — мужчина задумался так, будто Аллек задал философский вопрос с множеством трактовок. — Я тот, кто исполняет приказы. По крайней мере в данный момент. Если вам нужна специфика моей работы и конкретика, то, пожалуй, правильно будет назвать меня курьером. Я доставляю груз для моего хорошего друга. Не больше, не меньше.

Вода вновь зашумела над головой. Третий поток, менее чем через минуту. Обычно, более частые потоки помогали быстрее сориентироваться, но столь регулярных потоков не было нигде на острове.

Звук прекратился через несколько секунд, даже не набрав полную мощь. Аллеку же этого времени хватило, чтобы обдумать слова толстяка.

— Мой отец, — проговорил капитан, стоило воде затихнуть. По взгляду незнакомца он сразу понял, что попал. — Это он вас послал.

Аллек не спрашивал, а утверждал. Похититель пожевал губы, пригладил короткие волосы и, подойдя к стулу рядом с Аллеком, наконец сел.

— Да, он беспокоится за вас, мой юный, непослушный друг.

Аллек неожиданно для себя рассмеялся. Мужчина удивлённо посмотрел на него, но капитан уже не мог остановиться. Все чувства вдруг вновь вернулись к нему, и злость и ненависть поглотили парня с головой.

— Беспокоится? — прорычал он, не сдерживаясь. — Он? Нет никого и ничего, о чём бы мой отец переживал кроме себя самого. То, что я здесь, лишь прекрасное подтверждение этому. В лучшем случае ему на меня плевать. Думаю, его беспокоили слухи, которые пойдут, если его сына казнят на главной площади перед всем городом. Ну а если же вы спасали меня, ожидая его благосклонности, то это ваша самая большая ошибка. Вы получили бы от него большую благодарность, если бы оставили меня умирать.

Капитан отдышался. Смех в его случае очень часто переходил в ярость.

— Жестоко, Аллек, — проговорил знакомый до боли голос откуда-то сзади, и если бы парень не был крепко привязан, то подскочил бы на месте.

На лице толстяка промелькнула тень улыбки. Аллек не сомневался — весь этот разговор, включая вступление отца, прошёл именно так, как он и рассчитывал. От неожиданности капитан даже впервые перестал считать секунды после последнего водного потока.

— Ты удивишься, сколько мне приходиться тратить усилий, чтобы заботиться о тебе. — Воцарилось гробовое молчание, и было слышно лишь как капли падают на каменный пол где-то за стеной. — Сын.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тихий голос отца будто царапал что-то внутри Аллека, а последнее слово, как неаккуратно вбитый гвоздь, оставило зияющую дыру. Сколько прошло времени с их последнего разговора? Сколько лет назад, он узнал, как именно ему удалось победить в войне, и что он поставил на карту?

Парень старался выкинуть отца из головы. Бежал, стараясь забыть. Живя в лагере, скрываясь в катакомбах… Эмоции стихли, воспоминания потускнели, ненависть потухла, будто залитый водой костёр. Но теперь хватило одного слова, чтобы всё это вернулось вновь. Вернулось сильнее и болезненнее, чем прежде.

— Нам пора с этим покончить. — Генерал Болло, в синем мундире вышел из-за спины капитана. Он выглядел усталым, печальным и удивительно старым. Чёрные как уголь волосы посветлели. Щёки обвисли, а живот теперь слегка проступал сквозь мундир. Лицо покрывали глубокие морщины. Он взглянул в глаза Аллеку, и капитан увидел в них усталость. Он был готов поклясться, что этот взгляд выражал сожаление, желание наконец покончить с враждой. Взгляд, которому Аллек всегда верил.

Взгляд, который всегда ему врал.

— Я уже покончил с этим, — сказал капитан. — Как далеко мне нужно убежать, чтобы ты наконец от меня отстал?

— Бегство — не выход. Пора перестать убегать. — Отец смотрел куда-то мимо Аллека, будто стараясь не встречаться с ним взглядом. Будто испытывая стыд, за совершённое им годы назад. Это казалось таким правдивым и настоящим, что юноша едва не купился, и от этого разозлился ещё сильнее. В этот раз на себя. Маска. Проклятая маска, такая же, как была на нём всегда. Просто очередная ложь.

— Где мои люди, ты мерзкий кусок дерьма? — Голос Аллека преобразился, наполнился силой.

Отец тяжело вздохнул и посмотрел на спокойно сидящего толстяка с зелёной бабочкой. Тот ответил ему очередной улыбкой, но в этот раз наполненной тоской.

— Говорил ли я, что вы совершаете ошибку, идя на переговоры так рано? Ещё бы. Вам следовало дать мне его подготовить.

— Нет уж, — отец грозно взмахнул рукой. — Не время для этих игр. Оставьте нас.

Мужчина пожал плечами, поднялся со стула, и, поправив дурацкую бабочку на шее, вышел из комнаты.

— Сын, я просто хочу поговорить.

— Да? — Аллек со злостью смотрел на отца. — Может быть, тогда расскажешь, где мои люди? И что произошло на площади.

Он устало вздохнул и опустился на освободившийся стул.

— Большинство из них сбежали. Солдаты не смогли задержать почти никого. Тех же, кто всё-таки попался, я выпустил лично. Не могу сказать, где они теперь, однако никто из них не пострадал и не пойман. Они ждут тебя.

Взгляд отца исказился, будто последние слова доставили ему боль. Аллек знал, что это ложь, но всё равно почувствовал лёгкое удовлетворение.

— Послушай… У нас не всё было гладко. Ты, мама…

— Не смей говорить о ней! — вскипел капитан, но отец даже не взглянул на него.

— Я совершал ошибки. Но ты должен знать, всё это я делал лишь потому, что любил вас. Любил наш город. — Он поморщился и после паузы добавил. — Знай, я всегда старался поступать правильно.

— Нет людей опаснее тех, что хотят поступить правильно, — прошипел Аллек, и отец немного отпрянул, словно от пощёчины. Взгляд его тут же стал жёстким. Личина, которую он старался показать исчезла. Лишь на мгновение, но Аллеку хватило его, чтобы вспомнить настоящего отца, от которого он стремился скрыться. Уже через секунду генерал Болло вновь взял себя в руки, и его глаза опять наполнились скорбью и печалью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я не собираюсь исповедоваться. Я лишь хочу положить конец нашей вражде.

— Каждый раз, когда ты кладёшь конец вражде, всё вокруг рушится и заливается кровью.

Генерал помолчал какое-то время, оставив укол без внимания. Затем серьёзно посмотрел на Аллека.

— Я слышал твою речь. Ты говорил серьёзно?

— Развяжи меня и узнаешь! — Аллек вновь дёрнул верёвки и даже не почувствовал боли.