Песня в облаках. Том 1 (СИ) - Аккуратов Иван

Глава 2. Не на своём месте. Джервис

Джервис Майлз никогда не считал себя гениальным техником, однако кое-что он умел. С тех пор как его взяли на работу в мастерскую Пехорро, ставшую к тому моменту одним из крупнейших заводов Песни, прошло семь лет. Война уже закончилась, а значит молодые, дееспособные мужчины могли выбирать карьеру по своему усмотрению. Хотя Джервис, всё же, выбрал ту, что была тесно связана с войной.

Саму войну он ненавидел, а если точнее — боялся. Она забрала у него отца и мать, и оставила с бабкой на Иль’Прите — дочернем острове Иль’Пхора. Когда умерла и она, Джервис Майлз перебрался в столицу, надеясь заработать хоть что-то на ремонте торговых судов и рыбацких лодок, заходивших в порт. Там он завёл друзей, а затем старик Пехорро рассмотрел в нём подающего надежды инженера.

Джери не успел оглянуться, как жизнь начала налаживаться. Маленькую комнату под протекающей крышей в порту быстро заменила собственная квартира. Из подмастерья за пару лет он вырос до старшего в ремонтном звене. На смену мыслям о воде и пище, которых всё его детство не хватало, пришли новые мечты, желания и амбиции.

Он всегда мечтал летать, но полёты были тесно связаны со сражениями, которые Джери недолюбливал, поэтому позволил жизни идти своим чередом. И боги свидетели, она шла. Ему нравилась его работа, нравились люди, которые его окружали, нравились деньги, которые начали появляться в карманах. Лишь три года потребовалось Джервису, чтобы заработать на собственный участок на краю острова, построить на нём дом и небольшой ангар.

Это была сказка, а не жизнь.

Спустя какое-то время Джервис Майлз стал старшим мастером. Он — выходец с маленького острова, без семьи, связей и денег. Он был вне себя от восторга. Теперь Джери работал над новейшими кораблями завода, которые затем распределяли по всему королевству. Он бывал в изысканных каютах, блестящих машинных залах, украшенных лакированным деревом капитанских рубках. И он принимал участие в проектировании этих кораблей, а значит, хоть он и не летал сам, летали его детища, и это было очень близко к реализации собственной мечты.

Однако год назад Джервиса Майлза неожиданно перевели на менее престижный проект. Реставрация старых, никому не нужных и выкупленных по дешёвке у других островов кораблей. Большинство из них были построены на Иль’Пхоре во времена войны, и именно их ремонт поручили Джервису.

Тогда механик думал, что это конец его карьеры. Его перевели из главного здания в дальние ангары, перестали приглашать на основные совещания, заставляя докладывать одному из помощников Пехорро. Однако Джервис продолжал работать изо всех сил, надеясь выслужиться и снова попасть в милость к старику. Он гадал, что могло стать причиной такой перемены в их отношениях, и не находил ответа, однако был решительно настроен вернуться в главное здание.

Но когда реставрация кораблей была закончена, почти всех из его бригады вместо благодарности отправили во флот или в армию. Это объяснялось разными формулировками, однако Джервис знал — по приказу мэра Олси количество людей в армии повышают как могут, и завод Пехорро тоже имеет свою квоту. И Джервис мог сделать лишь один вывод — он и его подчинённые больше не нужны Пехорро. Лишь нескольких инженеров перевели на другие проекты, а остальных выкинули, как сгнившую парусину.

Три дня Джервис Майлз был в подвешенном состоянии, боялся и переживал за свою судьбу. Он плохо ел, плохо спал. Само увольнение было бы сущим кошмаром, но, если бы его отправили в военный лагерь… Нет, он не мог этого допустить. Не мог отправиться на войну с Иль’Тартом, о которой говорят на каждом углу.

И тогда он решился. Отважился сделать то, о чём мечтал последний год. Украсть недостающую деталь для своего собственного корабля. Корабля, который он проектировал в свободное от работы время и собирал из списанных деталей у себя в ангаре. Ему казалось, что жизнь утекает у него сквозь пальцы, и поставил её на кон. Поставил и проиграл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джервис нахмурился, отгоняя от себя скверные мысли, которыми был пропитан словно губка, и поднял хромированное крыло. Мышцы заныли, металл заскрипел, и механик захрипел с ним в унисон. На лбу выступил пот, когда он перехватился и с трудом переложил крыло на колено, а затем поднял его ещё выше и вставил в несколько пазов. Металл щёлкнул, и Джервис смог наконец-то разжать ноющие от напряжения пальцы.

Он отошёл на шаг, вытер рукавом пот со лба, оставив на серой одежде тёмный след, и устало выдохнул.

Хару — корабль, который был воплощением его стремлений — был полностью собран. Собран, хоть и мёртв.

Он застыл неподвижным силуэтом в тусклом свете ангара, едва проникающим из небольших форточек под крышей. Уродливый, будто сотканный из заплаток разных оттенков серого, он напоминал нечто среднее между автомобилем и одноместной шлюпкой. Крылья — одно из которых механик только что закрепил — выглядели чуть лучше корпуса, так как не были собраны из вторсырья, но тоже требовали доработки. По всему корпусу зияли отверстия для выхода пара, а сзади был установлен мотор, с торчащими из него резиновыми трубками, которые Джервис так и не убрал под обшивку.

Судно походило на уродливого морского ежа, но несмотря на это, глядя на Хару, Джервис испытывал гордость. Даже сейчас он видел в ней своё детище, свою мечту, свою цель.

Корабль — а именно так механик всегда называл этого металлического монстра — уже давно стал для него членом семьи. Самым близким родственником из всех, что у него были. Имя Хару судно получило от бабки Джервиса, которая привила ему любовь к механике. А отец парня всегда учил его доводить дела до конца, поэтому, в каком-то смысле, судно отдавало дань и ему.

Однако закончить это дело Джервису уже не удастся.

Он замер, глядя на судно, не зная, что делать дальше. Наконец, ведомый порывом, откинул стеклянную дверцу, перегнулся через металлическую перегородку и нажал кнопку запуска. Блестящий, в отличии от всего прочего, двигатель зашумел. Поршни застрекотали, набирая мощность, вода забурлила в котле, и ангар быстро заволокло влажным паром.

Джервис отошёл на несколько шагов, уселся на табуретку, и стал ждать.

Ему было это нужно. Он хотел отвлечься от случившегося накануне. Хотел забыть своё проникновение на завод, хотел поверить, что его вообще не было. Однако зияющая на панели корабля дыра, сделанная специально для паровой сферы, не давала ему этого сделать.

Он рискнул ради своей мечты. Пробрался на охраняемый завод, чтобы украсть редкую деталь. Уже за это он испытывал стыд. Но хуже всего было то, что ему не удалось. То, как близко он был к цели, и как оглушителен оказался его провал. Его видели, слышали и скорее всего узнали. А значит, он лишится работы, а вместе с этим и жизни, которую полюбил. Вернётся на Иль’Прит, в одну из казарм для рабочих. Будет чинить бензопилы, трактора и латать рыбацкие лодки. Он больше никогда не увидит корабли, построенные на заводе Пехорро, не пройдётся по их палубам, не дотронется невзначай до лакированного штурвала. Не взглянет в иллюминатор, представляя, что этот корабль принадлежит ему.

И никогда больше не увидит Хару.

Это мысль заставила Джервиса подскочить на месте с твёрдым намерением что-то сделать.

Несколько дней назад, механик закончил систему выброса пара, которая должна была позволить судну маневрировать в воздухе, но для полноценного полёта требовалось нечто куда большее. Последние недели он настраивал маневровые двигатели, подключал систему навигации и, как мог, готовился к сегодняшнему дню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С помощью металлических балок, он отстроил во дворе взлётную площадку, и предположительно смог бы поднять судно в воздух. Однако, чтобы преодолеть хотя бы несколько тысяч шагов потребовалось бы очень много энергии, которой неоткуда было взяться в столь миниатюрном корпусе. Энергии, скрытой в паровой сфере, которую ему не удалось получить.