Чисто астраханское убийство - Фридрих Незнанский

— Фамилию повтори.

— Да-да-ев! — по слогам произнес Грязнов.

— Минутку, Слава… Ты, надо понимать, газет центральных не читаешь, телевизор не смотришь, вечерами у тебя другие интересы. Я не ошибся?

— Не ошибся. Нет, смотрю, конечно, но не туда. — И Грязнов выразительно поглядел на Дусю, сияющее лаской лицо которой вдруг почему-то кинуло в краску. С чего бы это, интересно?

— Смотри, твое дело отпускное. Но вот читаю тебе заметку из «молодежки», уголовная хроника… Сегодняшний номер, по дороге купил. «Вчера в столице, около одиннадцати вечера, прямо у подъезда сверкавшего призывными огнями и праздничной иллюминацией ночного клуба «Одеон», что расположен на Можайском шоссе, двумя выстрелами из пистолета Макарова, произведенными фактически в упор, был убит известный предприниматель Эдуард Дадаев. На месте преступления убийца оставил оружие и скрылся на черном автомобиле японской фирмы «Тойота», лишив таким образом охрану господина Дадаева возможности изловить и покарать убийцу». Во, фразочка, ничего?! Дальше… как обычно. «Объявленный план «Перехват» результатов не принес. Однако оставленное на месте совершения преступления оружие, пистолет Макарова, а также ловкость, с которой преступник ушел от преследователей, указывает на то, что данное убийство вполне можно считать заказным. По сведениям, полученным редакцией из разных источников, господин Дадаев подозревался правоохранительными органами в организации транспортировки и распространения наркотических средств, однако прямыми доказательствами преступной деятельности господина Дадаева следствие не располагает, в то время как сам фигурант входил в группу советников ряда депутатов Государственной Думы от республик Северного Кавказа. Как нам сообщил также источник в правоохранительных органах столицы, убийство носит явный политический характер». Вот так, Слава. Как тебе этакий поворот событий? И еще вопрос: тебе по-прежнему нужны связи и контакты покойного в столице нашей Родины либо, скажем, в окружении Самого? Или сказанного вполне достаточно?

— Знаешь, а ты ведь меня удивил. Хотя и не очень. Но что-то сегодня траура в окрестных домах я пока не замечал. Может, весточка не долетела еще? Хочу навестить семью младшего брата покойного, вдруг чего всплывет?

— Ну, валяй, коли есть охота. Но только, подозреваю, это все — одна ниточка. И дурак Калужкин к ней не имеет ни малейшего отношения.

— А почему дурак?

— Потому что подставиться таким образом мог только полный дурак, и никто иной. Или у него крыша поехала. Вы бы там лучше с психиатром посоветовались. Может, мужика не в тюрьму, а к врачу надо отправить?

— Ты понимаешь, у меня уже мелькала такая мыслишка. Но пока не вижу веских оснований. Доктор-то ныне покойный, оказывается, еще и младшему сыну Калужкина установил неверный диагноз, и тот помер от перитонита. И опять на руках у врача. И жена от Калужкина сбежала! Так что крыша вполне могла и поехать. Во всяком случае, исключать нельзя. Но вот всю цепь убийств на него повесить трудно. Никак, Саня, не стыкуется.

— Ну-ну… Ты бы лучше отдохнул как следует, неугомонная душа, покатался по реке с одной красивой женщиной, рыбку бы ловил, а не преступников. Уж этих-то на наш с тобой век хватит.

— Ладно, Саня, на всякий случай попроси Макса, пусть тот побродит по биографии старшего братца, а материалы мне слейте. Я попрошу Алексея, чтобы он меня на время ноутбуком обеспечил. А машинку с помощником он вчера уже обещал предоставить. Я включусь, а вы постарайтесь, ребятки. И еще. Тут тебя очень хочет послушать одна симпатичная женщина, которая много мне помогает. Я уже и заглядываться стал, но Дусенька, похоже, ревнует. На, передаю трубку…

Зина неожиданно робко взяла трубку мобильника, приложила к уху и вытянула губы, словно для поцелуя. А потом молча слушала, и на лице ее то появлялась, то исчезала быстрая улыбка. Очевидно, Саня был в кабинете один и позволил себе заговорить открытым текстом. Грязнов посмотрел-посмотрел, а потом обнял за плечи Дусю и подтолкнул ее к двери:

— Ты только погляди… Похоже, речи нашего Сани ложатся на хорошо взрыхленную его же стараниями почву… Пошли, пусть они тут без нас с тобой поболтают… Ты ж видишь, что с девушкой творится… Ишь как, даже в лице изменилась… М-да, дела!

— А что случилось-то, Слава? — не успокаивалась Дуся, пока еще мало что понявшая из его разговора с Саней. Но видела по выражению лица Грязнова, что он озадачен. Хоть и «громкий» телефон у Вячеслава, но Турецкий говорил тихо, а Грязнов его почти не перебивал наводящими вопросами.

— Что, спрашиваешь? А вчера вечером, у дверей одного московского борделя, именуемого ночным клубом, в упор расстреляли старшего брата Энвера — Эдуарда Дадаева. Говорят, был крупным предпринимателем. Да к тому же еще и политикой интересовался. Газеты об этом сегодня пишут, телевидение наверняка показывает. И я думаю, что мне самое время навестить этих здешних Дадаевых. Пока они в полной растерянности, взволнованы и не успели взять себя в руки.

— Один пойдешь? — с тревогой спросила Дуся.

— А как же! Я ж только узнать хочу, не больше. Ну, в том смысле, нужна ли им кровь Калужкина? Ведь старшего братца уже не он в расход пустил. Значит, другие силы были заинтересованы, чтобы расправиться с обоими братьями. А наша доблестная милиция, скорее всего и как всегда, убийц не найдет.

— Так ты что, хочешь сам, что ли, искать их? — совсем уже испугалась Дуся, вцепившись в рукав Грязнова.

— А чем черт не шутит? Вдруг помогу? Может, отсюда нам как раз виднее? Да и Алексею, пожалуй, такой поворот должен больше понравиться, чем жертва пешки. Партия-то, вижу, только начинается.

— Ой, Славушка, — почти простонала Дуся, — боюсь я за тебя…

— Не надо бояться, — спокойно ответил он. — Это работа. Для нас — обычное дело…

На звяканье старинного кольца калитки немедленно отозвались два грубых рыка и грозный, усиливающийся лай, как минимум, двух приближавшихся с той стороны псов. Знал Грязнов эту породу сторожевых собак и, мягко говоря, не очень уважал вызывающих откровенный страх полудиких животных. Охраняют отары от волков и прочих бродячих разбойников, но при этом верно служат своему хозяину. Встречи с ними не желал для себя Вячеслав Иванович. Но понимал, что там, где есть такие сторожа, живут люди, считающие, что полностью обеспечили свою безопасность.

Однако если человек постоянно думает и заботится о своей безопасности, значит, ему и на самом деле есть чего, или кого, опасаться. А еще это говорит о том, что, как ты ни заботься о себе, чего ни выдумывай для своей защиты, рок, когда он уже занес топор над твоей грешной головой, все равно тебя достанет. Что, собственно, и произошло здесь более полугода назад, а закончилось — или, опять-таки, только продолжилось — минувшей ночью в Москве, у порога борделя с дорогими проститутками. Воистину, коли уж судьба чего решила, можешь не сомневаться, она своего добьется…

Интересно, знают ли об этом те, кто отгородился от своих соседей двухметровым рифленым железом? Вопрос прозвучал, скорее, риторически: это Грязнову было не до телевизора, зато российское население повсеместно предпочитает всяким другим интересам смотреть, как люди убивают друг друга, обворовывают, насилуют и гибнут в автокатастрофах. Как же пропустить такой соблазн? Впрочем, уровень информированности жителей этой крепости будет виден в глазах того, кто отгонит псов и откроет калитку, чтобы узнать, кто посмел нарушить уединение хозяев дома.

— Кто? — раздался грубый, как у сразу смолкнувших собак, мужской голос.

— Здравствуйте, — спокойно ответил Грязнов. — Я пришел, чтобы выразить вам свое соболезнование и поговорить с кем-нибудь из хозяев по очень важному как для них, так и для нас вопросу. Надеюсь, вы меня понимаете. — Последняя фраза прозвучала не вопросом, а утверждением.

— Зачем сочувствие? — недружелюбно спросил открывший калитку человек средних лет, бородатый и с откровенной «кавказской» внешностью. — Хозяина давно нэт уже с нами. — Букву «е» он произносил как «э» — типичный акцент.

— Здравствуйте, — еще раз, повторил Грязнов. — Я не вашего хозяина имел в виду, а его старшего брата Эдуарда.

— Что с ним? — Беспокойство вспыхнуло в глазах мужчины.

— Его убили. Вчера вечером, в Москве. Из пистолета. Утверждают, что убийство заказное.

Мужчина почти не изменился в лице, только глаза его сощурились.

— Откуда знаешь? — грозно спросил он.

— Иди и включи телевизор. Со вчерашнего дня сообщают.

Тот рысью метнулся к дому.

— Эй, подождите! Я могу поговорить с кем-нибудь?

— Успеешь, слушай!.. — И человек скрылся в доме.

Не стал Грязнов заходить во двор, так и остался у открытой калитки. А две здоровенные лохматые собаки тоже стояли поодаль и неотрывно смотрели на него, не делая, однако, угрожающих движений. Вымуштрованы.