Корпорация Лемнискату. И замкнется круг - Наталья Косухина

– Я… Мой интерес дружеский, – решилась определиться с нашими отношениями.

– Может быть, – таинственно улыбнулась императрица и, склонившись чуть ниже, доверительно добавила: – Я понимаю, вы считаете свою страсть запретной, ведь он работает на филиал, который является нашим соперником, и у ваших отношений не может быть будущего. Но могу вам сказать официально, от лица всей императорской семьи (а Алексей обсуждал этот вопрос и с Ратским), мы будем не против, если вы переманите его на нашу сторону. Мужчины так часто забывают себя, когда влюблены, а вы – девушка, наделенная неповторимым очарованием.

У меня запретная страсть?! Что за бред?! Когда это она у меня появилась?

– Э-э-э… Я, право, не знаю…

– Подумайте об этом, моя милая, – похлопала меня по руке императрица и чуть громче добавила: – Конечно, вы дружите. Это прекрасно, особенно в такое время.

Поискав глазами Калеба, увидела, что тот стоит неподалеку и смотрит на меня со смешинками в глазах. Не сомневаюсь, он слышал фразу про дружбу, хотя то, что было сказано тише, его ушей не достигло. И теперь мужчина веселился. Вот сейчас как подойду и как поведаю ему страшную тайну о нашей страсти и о моем долге захомутать его!

А то хорошо устроился! Стоит и бормочет что-то по-испански жене графа Инованова, а та, вся такая разомлевшая, уставилась на него, а сама ему в матери годится!

Но только я извинилась и сделала несколько шагов по направлению к Калебу, как дорогу мне преградил Карманов. Про него-то я и забыла!

– Добрый вечер, барон, – поздоровалась и только хотела обогнуть неприятного мужчину, как он ухватил меня за локоть.

– Вера, прошу вас, поговорите со мной.

– Я уже не раз объясняла вам, что не хочу с вами общаться. Если продолжите навязывать мне свое внимание, то я буду вынуждена просить свою семью оградить меня от вас.

Карманов опешил. Раньше я никогда не говорила с ним так резко, обычно старалась избегать конфликтов, а тут ощутила, как внутри буквально поднимаются ярость и решительность. Не моя ярость и не моя решительность.

Пока мой кавалер не опомнился, Калеб подошел к нам и, пробормотав по-испански, что ему нужна помощь в переводе, утащил к своим собеседникам.

– Спасибо.

– Тебе стоило и раньше быть с ним порешительнее.

Ощущая спиной тяжелый неприятный взгляд, не могла не поделиться сомнениями:

– Не думаю, что это поможет.

– Ему же хуже. Тогда буду учить его не докучать женщинам. Я умею объяснять доходчиво.

Глаза Калеба блеснули синим, и я почему-то ему поверила.

Глава 7

Трагедия в трех актах

В театр мы входили, разбившись на пары, в которых часто выполняли задания. Главы корпораций нас на этот раз не сопровождали, у них были дела с императором и министрами, и мы смогли немного расслабиться. Почувствовать, так сказать, хоть какую-то свободу.

Раздевшись и оставив верхнюю одежду в гардеробе, я снова с удовольствием оглядела Калеба в черном вечернем костюме. Несмотря на крупное телосложение, ему удавалось выглядеть гибким и элегантным.

– Все-таки очень удачный выбор костюма, – подхватила я, беря его под руку.

– Тебе тоже очень идет зеленое, в особенности из-за глаз, – усмехнулся Родригес. – Никогда не видел таких ярких, изумрудных.

– Цвет передается из поколения в поколение, словно клеймо Разинских.

Пропуская меня вперед, Калеб положил ладонь мне на спину, обнаженную вырезом, и по коже пробежал разряд, пронзая все тело, коленки слегка подогнулись.

– Калеб! – шикнула я на него. – Осторожнее со своей силой.

Слегка ошарашенный мужчина стоял и растерянно смотрел на свою ладонь.

– Извини, я не специально. Погуляем среди гостей по коридору?

– Нет, пойдем в ложу. Здесь Карманов.

– С чего ты взяла? – нахмурился творец.

– Снова чувствую его тяжелый взгляд, практически с того момента, как мы вошли. Но пока не могу разглядеть его среди гостей. Нет настроения встречаться с этим типом.

– Кажется, наша комедия продолжается? Во время обеда был первый акт, в гостиной – второй, теперь будем ждать третий?

– Надеюсь, что нет. Жалко, что он не творец.

– Почему? – удивился Калеб.

Неужели подумал, что я могу позариться на этого параноика?

– Я не только могу чувствовать творцов и помогать им, но могу и влиять на них. Увы, он человек, а с ними мне всегда было трудно.

– Всем нам непросто. Но ты не думала, что, будь он творцом, ты могла бы в него влюбиться?

Я на несколько секунд задумалась, а потом решительно покачала головой:

– Нет.

Калеб только рассмеялся. В зале стало темнеть, и буквально через минуту мы погрузились в мир прекрасных арий и бередящих душу чувств. Древний театр, видевший не одно поколение зрителей, был прекрасен. Как и сама постановка. Но что-то мешало мне до конца отдаться удовольствию от представления.

Я чувствовала чужой взгляд, и тревога не покидала меня, но отыскать Карманова среди зрителей не могла. Если этот нехороший человек что-то устроит, то ему это потом всю жизнь аукаться будет. Уж я об этом позабочусь!

Когда объявили антракт и в зале вновь загорелся свет, я обернулась и увидела зевающих гостей и кемарящего Калеба.

– Я так понимаю, тебе очень понравилась опера? – насмешливо спросила я под смешки остальных.

Приоткрыв сонные глаза, творец ответил:

– Потрясающее по своему воздействию произведение. Это же надо обладать таким усыпляющим эффектом!

Мы вышли в общий холл, где представители света прогуливались, разминая ноги.

– Ты не понимаешь, о чем они поют?

– Язык я знаю, все творцы знают несколько языков, а к ним еще и пару древних диалектов, но это визгливое пение…

– Варвар! – стукнула я по согнутой руке Калеба и, взявшись за нее, потянула его в сторону буфета. – Пойдем перекусим.

– О, это я всегда с радостью!

– И как ты с таким аппетитом не толстеешь?

– Секрет.

Мы расположились за одним из немногих оставшихся свободными столиков, я передернула плечами из-за все еще ощущавшегося тяжелого взгляда и пригубила чай.

– Знаешь, я уже некоторое время в России и заметил одну вещь – вы очень закостенели в своих традициях.

Я задумалась над его словами.

– Это плохо?

– С одной стороны, нет, у вас есть прекрасные исторические здания, которые вы сохранили практически в первозданном виде. Даже в буфете у вас лепнина, картины и портьеры.

– А как все у вас? – улыбнулась я.

– Проще. Намного.

Мы поели, встали из-за столика и вышли обратно в холл, и здесь я покинула своего спутника и направилась в противоположную от ложи сторону.

– Ты куда? – удивился Калеб.

– В дамскую комнату. Можно? – приподняла я бровь.

– Даже и не знаю…

Прихорашиваясь перед зеркалом, поймала себя на том, что стою и глупо улыбаюсь, и нет сомнений в причине. Мне приятно общество Калеба, и уже нельзя отрицать того факта, что он влияет на меня.

Сразу вспомнился утренний разговор с императрицей, а потом и шутливое замечание Калеба, что у него никогда не было лучшей подруги, зато теперь есть. Мы с ним, по логике вещей, должны были стать врагами, но стали друзьями. И, конечно же, ничего больше!

И я не хочу что-то менять.

Меня не насторожила скрипнувшая внезапно дверь, настоящую панику вызвал отразившийся позади меня мужчина. Но не вопиющее нарушение моральных норм вывело из равновесия, а то, что из зеркала на меня смотрел Ашер, творец первой степени Южного филиала.

Следующие события уместились практически в пару мгновений: вот я слышу писк бомбы, следом звук закрывающейся двери туалета, бросаюсь к окну, а спустя всего несколько секунд, когда створки уже распахнуты, взрывной волной меня выбрасывает вместе с рамой, и я лечу вниз с высоты двадцати метров.

Снег не смягчил падения, но подарил блаженную прохладу. Перед глазами все расплывалось, по лбу и лицу текло что-то теплое, но не было сил поднять руку и проверить, что это.

Слышались крики, в окне наверху виднелись отблески пламени, а ко мне бежали люди.

– Вера! Вера, с тобой все в порядке?!

Это встревоженный голос Калеба, в нем слышны страх и паника. Приятно.

Мое тело ощупывают руки.

– Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.

Это голос Евы. Ее слова радуют.

Меня осторожно подняли и куда-то понесли, потом положили, и тепло рук исчезло. Снова слышались голоса, кто-то кричал, а я ощущала панический страх. Используя последние крохи гаснущего сознания, я успела кинуть Калебу мысль:

– Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.

Комедии в трех актах не получилось, только трагедия.

Калеб Родригес

Проводив взглядом Веру, которая уходила в сторону туалета, я тревожно огляделся. Это Разинская думала, что я не замечу ее встревоженного вида и переживаний, но если я концентрируюсь, то довольно хорошо ощущаю отголоски чувств. И мучили меня сомнения относительно того, что это Карманов.