Очень узкий мост - Арие Бен-Цель

У Семеновского все его приняли очень радушно. К этому моменту улучшающий настроение эликсир был употреблен в том количестве, когда всех принимают, как самых лучших и задушевных друзей. Не обошлось и без штрафных. Семеновский не упустил случая использовать появление Кфира, чтобы завести речь о поездке в Израиль, из которой недавно вернулся. Он говорил о налаживании мостов и работе, хотя было не совсем ясно, в чем она конкретно заключалась. Тем не менее, он выступал хорошо и убедительно, как и было принято у сознательных и ответственных товарищей в те не столь старые, и не столь добрые времена.

Без всякого стеснения Семеновский хвастался перед гостями, как он сделал визы для всей делегации, и какую важную роль он в ней играл. «Уши вяли», но слушать – это ведь тоже часть работы.

Домой Кфир вернулся на частнике поздно ночью и сразу же пошел спать. Наутро все возобновилось в старом ритме, как будто бы он и не уезжал. Начались звонки, встречи, проверки начавшегося ремонта в здании и т. д.

Жан как всегда ввел Кфира в курс дела. Ничего особенного с момента короткого визита во время прибытия с судна не произошло. Ходили слухи о каком-то напряжении в Тирасполе, и хотя это было уже не впервые, никто собственно не понимал, отчего оно происходило, и кто там был против кого. Кроме того Жан сообщил, что к Шаю приехал новый работник – преподаватель иврита. Кфир, в общем-то, удивился, что Жан заостряет на этом внимание, так как к Шаю постоянно приезжали преподаватели. Однако, судя по тому, что рассказывал Жан, этот преподаватель отличался от других своей неординарностью.

Вечером он встретился с Ланой. От нее не веяло тем теплом, которое ощущалось во время короткого неожиданного визита, когда он прибыл на судне. Все больше в ней ощущалась зацикленность на каких-то своих проблемах, в которые она его не посвящала. Очень хотелось надеяться, что это пройдет. Он отдавал себе отчет в том, что, как и Россию, умом женщин – не понять.

Через несколько дней ему представилась возможность познакомиться с человеком, о котором с несвойственным ему энтузиазмом рассказывал Жан. Раз – новый преподаватель иврита – никак не был похож на учителя. Он сносно говорил по-русски, однако, с сильным польским акцентом. Среднего роста, коренастый и сильный, он скорее сошел бы за кузнеца, если бы эта профессия еще существовала. Его глубокий, громкий голос всегда сопровождала подкупающая улыбка. Когда они пожали руки, он снисходительно улыбнулся, как бы говоря, что не станет раздавливать ладонь Кфира своей огромной кистью силача. Все в этом человеке выражало дружелюбие, доброту и расположение, но Кфир чувствовал какую-то неискренность и хитрость, хотя ни с кем об этом не поделился. Раз едва появился в Одессе, но уже всех хорошо знал. Да, это явно был неординарный преподаватель, и на Кфира он произвел впечатление человека, взявшегося за эту работу, чтобы побывать в СНГ, да еще немного подработать. Тогда многие пытались таким образом совместить приятное с полезным.

Глава 4

Новые будни

Ремонт здания хоть и начался до приезда Кфира, особого прогресса никак не ощущалось. Как и ожидалось, проблемы со строительными материалами тормозили ремонт, но основной причиной задержки было пьянство рабочих. Ни разу Кфир не застал их работающими и трезвыми. Бригадир маляров, худощавый, сутулый еврей, всегда вставал Кфиру на встречу, обнимал и начинал плакать. Он знал, что Кфир израильтянин. Непонятно, что влияло на его эмоции и с чем они были связаны. Кфир пытался вести себя с ним несколько холодно и даже черство. Он не мог поощрять такого поведения, к тому же работа почти не продвигалась.

Несколько раз звонил Симон и с возбуждением пытался объяснить, что их регион находится на пороховой бочке. Очень просил приехать, но у Кфира никак не получалось. С одной стороны, ремонт, с другой – были запланированы поездки в места, которым он уделял гораздо меньше времени, чем Молдове. Наконец Симон не выдержал и приехал сам.

Он объяснил, что Молдова разделяется на две части: румынскую и русскую, то есть на Приднестровье или русскую часть и Заднестровье – румынскую часть. Оказалось, что уже были инциденты с применением оружия. Особенное напряжение ощущалось в районе Дубоссар. Симон сказал, что община Молдовы очень обеспокоена происходящим. Всем понятно, кому может попасть под шумок в первую очередь, если начнутся военные действия. Без всяких обиняков он прямо сказал, что в случае чего, они ожидают помощь от Израиля.

Кфир не знал, что ему ответить. На какую помощь они могли рассчитывать? Кроме того, нужно было узнать, какие соображения на эту тему были у руководства. Естественно, он не стал всего этого говорить. Слегка успокоив Симона, он пообещал вскоре приехать, чтобы увидеть все самому.

В очередной раз съездил во Львов. Было холодно и скользко, шел снег. На этот раз с визой все было в порядке.

Несколько дней прошли без всяких происшествий, кроме картины, свидетелем которой стал наш герой, и которая ярко запечатлелась в его памяти. Он шел с кем-то из местных активистов к зданию, где находилось помещение еврейской общины, по улице Угольной в центре города. В метрах 30-ти от них, загудела какая-то Волга и затормозила, едва не сбив женщину, переходившую улицу явно там, где этого делать было нельзя. Шофер, будучи в шоке от того, что чуть не сбил эту женщину, выскочил из машины, догнал ее и наотмашь ударил кулаком по лицу. Не веря своим глазам, Кфир застыл как вкопанный, с открытым ртом и широко открытыми глазам. Несчастная женщина, едва не упав, схватилась за лицо и с трудом зашла в какой-то подъезд. От увиденного Кфир был в шоке. Хорошо, что он находился не так близко от места происшествия, потому что будь он ближе, мог бы наделать глупостей. Впоследствии проигрывая в памяти эту сцену, он невольно вспоминал то, что не раз говорил ему Жан в отношении того, как иностранцы отличаются от местных даже выражением лица. «Вы смотрите вперед, а здесь люди смотрят вниз. Это связано с тяжелым образом жизни. Быт отражается в поведении». Может быть, он был и прав, но никакой быт не оправдывает такого уровня озверения.

Закончив дела во Львове, Кфир возвратился в Одессу. Ничего особенного не произошло за время его отсутствия. Ремонт едва двигался. Мастера пили, спали и немножко работали. Все было в традициях побежденного социализма.

Раз очень интересовался поездкой Кфира во Львов, а когда узнал о том, что его разыскивал Симон из Тирасполя, с удовольствием сразу же перешел на эту тему, удивив в очередной раз своей компетентностью. Через несколько дней Кфир уехал в Николаев.

Глава 5

Николаев – Москва

В Николаеве, как было известно, «товарищ майор» держал всех под самым пристальным контролем. Контроль был везде, но в Николаеве, который только перестал быть «закрытым городом», всевидящее око компетентных органов по инерции или по другим причинам продолжало свою «опасную и трудную службу» особенно тщательно.

В этот приезд Кфир собирался переночевать в гостинице, а на следующий вечер уехать поездом в Москву. Билеты он попросил купить своего местного помощника Гришу ещё из Одессы по телефону. Как обычно, если это было возможно, он брал всё купе, чтобы с максимальным комфортом проводить эти суточные переезды.

Гриша, как всегда, встретил Кфира, и сразу же начался отчёт о текущей работе, решение различных вопросов и т. д. Кроме всего остального Гриша сообщил, что купил билеты на Москву, и спросил, может ли он присоединиться, на что, естественно, получил положительный ответ.

Весь оставшийся день, до поздней ночи, они были заняты. На следующий день работа началась с раннего утра и продолжалась до самого отъезда. Кфир очень устал и надеялся отдохнуть в поезде, насколько это было возможно. Каждый раз, укладываясь на ночь в поезде, он вспоминал, как, будучи ребёнком, любил спать под стук колёс, и всегда с улыбкой думал, насколько в детстве всё иначе. Оказалось, что то, что в детстве воспринимается убаюкивающим постукиванием колёс и укачивающим покачиванием вагона, для взрослого не более чем шум и помехи, часто не дающие заснуть. Однако в данном случае накопившаяся усталость могла способствовать решению всех проблем.

Они сели в поезд, и Кфир обратил внимание на то, что вагон нестандартный, по-видимому, старый, а в каждом купе по две полки, как и должно быть в спальном, но не одна напротив другой, а одна над другой. Кроме того, двери в купе не задвигались, как обычно, а открывались, как обыкновенные двери на оси. Естественно, у таких дверей не могло быть обычного защёлкивающегося механизма, предотвращающего открытие снаружи. Вместо этого была обычная цепочка. Тогда он этому не придал особого значения.

Было уже достаточно поздно. Поужинав провизией, которую мама Гриши дала им с собой в дорогу, что вечному страннику было особенно приятно, Гриша попросил помочь ему позаниматься ивритом, чем они и занялись, но ненадолго, так как почти сразу же начали зевать. Пора было спать.