Домой - Владимир Козлов

– Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы мы вам провели кампанию на мэрских выборах? – спросил Серега.

– Правильно понял. Вижу, парень ты сообразительный. Остальные тоже, вроде, не тупые… Да, кампанию, и чтобы быстро и эффектно. Деньги – не вопрос… Нет, все должно быть по уму… Отчеты о расходах и так далее. Но деньги есть. Это мы потом еще обсудим, потому что это все детали. Ну так как?

– А зачем вам вообще кампания? – сказал я. – Вы же можете все сделать, как на комбинате? Устройте «маски – шоу», захватите мэрию…

Пинский глянул на меня, криво улыбнулся.

– Не надо, парень, быть умней, чем все. Я тебе давно еще сказал – с комбинатом было все законно. Были заседания суда, апелляции в верховный арбитраж. Подтвердили все, что все законно. Так что нечего про это говорить. То же самое и в отношении выборов. Я хочу, чтоб было все законно, честно. Но Филатов – это знаю точно – он будет играть нечестно, выжимать ресурс. Так что, надо будет вам придумать что‑нибудь такое, чтобы можно было с ним играть на равных…

Я поднялся, отодвинув стул, пошел вокруг стола, на ходу пробормотал:

– Без меня. Я в этом не участвую.

Наши повернули головы и удивленно посмотрели на меня. Я остановился, открыл дверь. Пинский обернулся, схватил меня за кофту.

– Погоди, не горячись…

Вырываясь, я сделал шаг назад, прямо на охранника. Он вскочил, я оттолкнул его. Он махнул ногой, попал мне в ребра.

– Перестаньте, успокойтесь! – закричал Серега.

Я рванулся на охранника, схватил его за воротник рубашки. Второй охранник кинулся на помощь. Санчес и Серега попытались удержать его.

– Ребята, успокоились! Вы что? – закричал своим уродам Пинский.

Санчес глянул на меня.

– Нет, ну зачем…

В музыкальном центре играл диск «Морфина» – любимой Серегиной группы. Он называл ее «последней рок – группой», говорил, что после «Морфина» рок вообще закончился.

Серега выдвинул ящик стола, вынул бутылку виски и советские граненые стаканы, налил по половине. Мы с ним чокнулись и выпили.

– Я прекрасно понимаю, он – урод, – сказал Серега. – Но… как тебе сказать… ну, это – бизнес. Если мы хотим реально оставаться на плаву, то должны за это взяться. Причем, для нас здесь риск гораздо больше, чем для Пинского. Он – хозяин комбината, он им и останется, при любых раскладах выборов. А мы – если возьмемся на него работать, а мэром переизберут Филатова… Нам тогда придет пиздец. Но я все‑таки за то, чтобы рискнуть.

– Не хочу я работать на него…

– Леха, это ведь реальность. Даже термин есть такой в политологии – «реал – политик», реальная политика. Если не возьмемся мы, возьмется «Свип – контакт». Они не связаны с Филатовым… Ты смотри, что происходит, какая ситуация в стране… Все резко поменялось за последних пару лет… Ну, может быть, не все, но многое. Теперь без власти, без поддержки будет сложно…

– Серега, это все – не то, что ты мне обещал…

– А обещания никто не отменял. Я обещания стараюсь выполнять, особенно, которые даю своим. Ты смотри… Если все выгорит, то перспективы наши – охеренные. Запустим глянцевый журнал – не хрень какую‑то мажорную, как делают в Москве, а настоящий, интересный… Будем в нем писать про тех, кто нам реально нравится, про тех же про «кремастеров» напишем… Запустим и продюсерскую фирму, концерты будем делать здесь, а наши группы вывозить в другие города, а то и за границу… Здесь ситуация такая, что из двух херовых вариантов можно выбрать менее херовый. Филатов – он такой же пидарас, а, может быть, еще и хуже…

– Но он, хотя бы, не бандит, как этот…

– Зато он – коммунист, номенклатурщик. Ты знаешь, разница не очень…

«Все идет по плану»

Место: Родина

Дата: 29/09/2001

Время: 12:31

Музыка: нет

Я вышел на балкон дачи Пинского. Двор был окружен кирпичной стеной высотой метра три. По верху стены шла колючая проволока. Во дворе Санчес репетировал «акцию». У фонтана толпились десятка два пенсионеров.

– Итак, что вы начинаете кричать? – спросил Санчес.

– Филатов – кровопийца! – нестройно забубнели старики. – Довел до нищеты!

– Нет, так дело не пойдет. – Санчес сморщился. – Ну‑ка еще раз – громко и дружно!

– Филатов – кровопийца! Довел до нищеты! Филатов – кровопйца! Довел до нищеты! – заорали пенсионеры.

– Сейчас гораздо лучше. Ладно, это мы еще повторим. А теперь, что касается вас, ребята. – Санчес повернулся к гопникам, курившим у фонтана. Их было человек пятнадцать, все в «бомберах» или коротких кожанках, постриженные налысо. – А вы, ребята, вступаете после выкриков, кидаетесь на пенсионеров и имитируете избиение. Вы хорошо расслышали – и – ми – ти – ру – е-те! Чтобы никаких травм – иначе не получите деньги. Поняли?

– Поняли, – мрачно пробормотал один, видно, главный. – А кого можно пиздить?

– На митинге – никого. Если справитесь с этим заданием – будет еще одно, вот там надо будет и кулаками махнуть.

Серега выглянул на балкон, сделал Санчесу знак рукой.

– Заканчивай, сейчас будет совещание. И ты, Леша, тоже пошли.

Я прошел за ним в гостиную «в византийском стиле»: позолоченные стулья, позолоченная люстра, позолота на камине, красные ковровые дорожки, красный потолок, уродливый громоздкий шифоньер из красного дерева.

Антон уже сидел у стола, держал распечатанные на принтере фотографии. С первого этажа по лестнице поднимался Пинский. За ним шел охранник, следом – Санчес. Пинский сел в широкое кресло, мы все втиснулись на диван у низкого столика.

– Короче, докладывайте, что мы имеем, – сказал Пинский.

– Все идет по плану. – Серега сделал паузу. Пинский кивнул. Вряд ли он понял, что это цитата. – Подготовка к митингу продолжается. Люди все набраны, идут репетиции. – Он кивнул в сторону балкона. – Текст выступления… готов? – Серега посмотрел на меня, я кивнул. – Антон тоже подготовил кой – какие материалы.

Антон подал Пинскому несколько распечатанных на цветном принтере фотографий. В «фотошопе» он приделал лицо Филатова к фотографиям какого‑то мужика, который лежал на кровати с двумя девками блядского вида. Пинский посмотрел, заулыбался, посмотрел на нас и подмигнул.

– Неплохо, неплохо. А что насчет видео? Получается?

– Нет, с этим проблема, – сказал Антон. – Слишком много людей надо будет привлечь, велика вероятность утечки. А для нас это смерти подобно. Кроме того, было несколько пленок на центральных каналах… И зрители уже не воспринимают их как что‑то свежее, интересное. А вот разворот в местной газете – это должно сработать…

– Да, зайдите как‑нибудь на «Омегу», заберите сертификаты акций. Пинский свои обязательства выполняет. Но и вы тоже должны выполнять. Работайте, продолжайте в…

Шоу-бизнес

Место: Москва

Дата: 17/11/2006

Время: 00:29

Музыка: Front Line Assembly, альбом «Artificial Soldier»

Окно кухни выходит на широкое шоссе. Машин еще довольно много. Снег прекратился. В мокром асфальте отражаются желтые огни светофора. По черному небу плывут облака. Дрожит пламя двух свечей на подоконнике – лампочка в плафоне перегорела.

– Если хочешь, пойдем в мою комнату, – говорит Оля. Она – в широких синих джинсах с карманами по бокам, на уровне коленей, и черной майке «Better Off Dead».

– Мне и здесь нормально. Романтика…

– «Лирика задроченных бюстиков». – Оля хмыкает.

– Как вообще дела?

– Хуево. – Оля улыбается. – Только – только вот собрался состав… С большим – большим скрипом… Хотя, в общем, тоже случайные люди…

– Что значит – случайные?

– Как тебе объяснить… Не те, кому нравится наша музыка. А так – играют от нечего делать или надеются, что что‑то получится… Ну, группа раскрутится, можно будет играть, зарабатывать бабки… А если ничего не получится, сразу отвалятся. Вообще, альтернативная сцена живет, движется, как бы. Концерты, фестивали, команды какие‑то раскрутились… Но нужна хорошая «демка». «Ди – ай – уай» здесь не канает. А сделать хорошую запись знаешь, сколько здесь стоит?

– Что такое «альтернативная сцена»? Я эти ярлыки не понимаю. Для меня весь рок вообще условно делится на «классику» и «альтернативу»…

– Ну, альтернатива – это хардкор такой, металлический рэп, достаточно тяжелая музыка, но не металл…

– Кажется, примерно представляю. Но все равно как‑то странно. Когда берут название какого‑то стиля и применяют к совсем другой музыке. Хардкор, например, или «ар энд би»…

– …В общем, копим деньги на запись, а пока репетируем на самых дешевых базах. Звук – никакой, вокала не слышно вообще, а если выкрутить голос до максимума – сразу микрофон начинает свистеть… И даже за это говно знаешь, сколько надо платить? Двести рублей в час. И не всегда еще можно попасть. Записываться надо заранее. Пиздец какой‑то…