Стяжатели - Владимир Пронский

— Обычные: отдых до утра. У вас тут особенно не разгуляешься из–за объемов работы.

— Спешить вам, думаю, не надо. Работа, как говорится, не волк. Так что приглашаю вас сегодня поужинать совместно! Как смотрите на это?

— Можно, отчего нет. Только не сегодня. Вот ознакомитесь, Антон Тимофеевич, с результатами проверки, осмыслите всё происходящее, тогда и можно конструктивно поговорить. Отчего нет! И ужин совместный не возбраняется. А пока, — Шастин раскрыл папку с бумагами, — вот предварительный отчет о нашей работе.

— Добро! — согласился Самохвалов, понимая, что сейчас не тот случай, когда он может диктовать условия. — Завтра созвонимся!

Они расстались, и, когда пожимали руки, Самохвалов хотел посмотреть в глаза гостю, но не увидел их, хотя тот смотрел в его сторону. И это Самохвалову не понравилось. «Скользкий, как уж! — подумал он о Шастине. — Хотя других на такой работе не держат!»

Вскоре вернулся Нистратов. Он присел к столу и внимательно посмотрел на Самохвалова, словно пытаясь угадать его настроение, робко спросил:

— Всё нормально?!

Самохвалов удивленно уставился на управляющего:

— Даже если будет всё нормально, они что–нибудь придумают! Разве непонятно?

Самохвалов в администрации более не появился, а вернулся домой и, ни с кем не разговаривая, закрылся в спальне, сказав Ольге Сергеевне, что будет работать с документами. Мысли о встрече с Шастиным, разговор с ним — не давали покоя. И поэтому, открыв отчет, Самохвалов не сразу проникся текстом и цифрами, которыми были усеяны страницы. Но и беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что комиссия смогла вскрыть все «болевые» точки в деятельности его предприятия, хотя подобные «точки», при желании, можно найти где угодно. Но ссылка на кого–то в данном случае недействительна, и Антон Тимофеевич мысленно представил, что может последовать за этим. А последствия могут быть самыми нежелательными. Отстранившись от мыслей, Антон Тимофеевич позвонил заместителю губернатора, курировавшего налоговиков.

Самохвалов рассчитывал получить поддержку, но Кузьмичёв лишь отговорился. Только так Антон Тимофеевич расценил его нытьё о том, что, мол, глава проверяющей комиссии — человек у них новый, по–настоящему он его не знает.

Намекнул, что зарплата у налоговиков небольшая, и, если с ними говорить по–дружески, всегда могут скорректировать результаты проверки.

Выслушав губернаторского зама, Антон Тимофеевич пожалел, что позвонил ему, потратил время и, возможно, преждевременно «засветился». «Вот они, друзья–товарищи. Как получать пухлые конверты — они первые, а как конкретная помощь понадобилась — так в сторону шарахаются! — обозлился Самохвалов и окончательно задумался: — Что делать?» Действительно: что? И какая цена этому извечному вопросу? Ясно было одно: надо организовывать встречу с Шастиным и конкретно отблагодарить. Но как это сделать, если он совсем не знал Германа Львовича, и где встретиться: в бане, гостинице, ресторане? Или у себя, в комнате отдыха?! Наверное, это лучше всего. Потому что опасное дело всегда комфортнее провернуть на своей территории. Всё обдумав, он решил еще раз встретиться с Шастиным, не доверяя телефону.

Утром так и сделал: поехал пораньше в гостиницу и у окна в коридоре обговорил встречу, пригласив на ужин.

— Только не хотелось бы в вашем городе светиться! — предостерег Шастин.

— Можно в Елань махнуть, а еще лучше будет, если потолкуем у меня в кабинете после работы! Я к этому времени и подарок приготовлю. — Самохвалов в этот момент внимательно посмотрел на Шастина, пытаясь отгадать его реакцию, и, сомневаясь, уточнил: — Думаю, это не помешает?!

— Ну, если только совсем скромный, в рамках закона.

Самохвалов нарисовал на стекле пальцем сумму в «50 000»

и спросил:

— Думаю, столько зеленых листьев не помешают нашей дружбе?!

— Как не стыдно, Антон Тимофеевич, зачем же вы ставите в такое неловкое положение.

— Уж извините, — улыбнулся Самохвалов улыбкой победителя в этом разговоре. — Мне очень и очень стыдно, но это тот самый стыд, который глаза не ест. К тому же наша встреча произошла так спонтанно. Так что вечером, думаю, у нас всё будет немного по–иному.

— Хорошо, — согласился Шастин, — только давайте перенесем наш ужин на завтрашний вечер. Будет пятница — хороший повод расслабиться перед выходным и оценить силу вашего зеленого листопада! Осталось уточнить: где и когда?

— Сразу после окончания рабочего дня в администрации.

— А может, все–таки в гостиничном ресторане посидим?

— Какой интерес на людях мелькать. А у меня прекрасная комната отдыха да и секретарь — подходящая девчонка. Зовут Леночка. Как увидите — закачаетесь!

— Как бы головокружения от успехов не было! — усмехнулся Шастин, а Самохвалов поддакнул, тоже улыбнувшись:

— Как же, помню–помню. Мудрый был человек, Иосиф Виссарионович!

— Ладно. Тогда договорились: завтра в пять на вашей территории.

В администрацию Самохвалов отправился как на казнь. Когда же приехал, то деньги положил в сейф и вздохнул так, словно простился с ними. После этого не было никаких мыслей, будто так делал каждый день. Нет, конечно, не каждый, но время от времени приходилось. И почему–то так получалось, что не конкретные люди этому были виной, а сама ситуация, само время.

Ограничившись в обеденный перерыв бутербродами с кофе, Самохвалов позвонил Шастину и, поздоровавшись, спросил:

— Как настроение, Герман Львович?

— Настроение плановое.

— Может, пораньше подъедете?

— Нет–нет. Как договорились, встречаемся в семнадцать!

Самохвалов ни единой ноткой не выдал недовольства, понимая, что ему отводится второстепенная роль и его слово сейчас ничего не значит. Но все–таки дал понять, что хорошо понимает ситуацию, что настроен иронически и полон презрения к этому самому Шастину.

— Правда ваша, Герман Львович! — процедил он в трубку, сделав ударение на слове «Львович».

— Вот и хорошо. У меня к вам одна просьба, если, конечно, она вас не затруднит: со мной будут два моих товарища, которых неудобно бросать одних. Потянем такую нагрузку? — спросил Шастин, не особенно прислушиваясь к настроению Самохвалова.

— Нет вопросов! Только хотелось бы сперва встретиться с вами лично. Понимаете, о чем говорю?

— Вполне. На месте всё уладим.

Как же медленно тянулось для Самохвалова время после этого разговора, даже голова разболелась от мыслей. Пока управляющая делами со своей помощницей носила пакеты с продуктами, он хотел было спросить у секретаря каких–нибудь таблеток, но передумал и, чтобы совсем уж не закиснуть, глотнул рюмку коньяку и почти сразу вторую. Вскоре голова просветлела. Чтобы не торчать в кресле, начал ходить по кабинету из угла в угол. Позвонил водителю и напомнил, чтобы тот вовремя съездил в карьероуправление и доставил гостей.

Ближе к концу рабочего дня неожиданно отвлек Немы- кин, хотя Антон Тимофеевич не вызывал его. После стука в дверь, первой, как обычно, появилась немыкинская лысина, а после разрешения войти и сам он предстал — мнётся, стоит. Чего–то хочет сказать, а не решается.

— Говори, зачем пришел, если уж нарисовался!

— Тут такое дело. — замялся Александр Ильич. — Лав- рик настаивает на том, чтобы памятные доски вернуть на место! А я не знаю, что делать?

— «Что делать?!» Вернуть — вот что делать! Только не сейчас, а как весна придет. Да, кстати, а доски–то отреставрировали?

— Пока нет.

— Тогда передай нашему дорогому Ефиму Константиновичу, чтобы он воду не мутил без нужды, а занялся делом! Да и отделу культуры здесь не помешало бы в этом поучаствовать! Да, да — лично вам, дорогой Ильич!

— В ближайшие дни обязательно этим займемся. Мне можно идти?

— Иди. — по–особенному зло приказал Самохвалов и подумал о Немыкине: «Дубина! Вот разберусь с Шастиным и погоню тебя в шею!»

В последнее время Антон Тимофеевич всё более ненавидел Немыкина, особенно, когда он выдал дочь за Игоря Севрю- кова! Это сперва ошарашило, но потом Антон Тимофеевич даже радовался, что Лада вовремя раскусила прохвоста! Но каков Немыкин?! Вконец осмелел, всякое уважение потерял к тому, кто его кормит.

Когда подошла машина с гостями, Самохвалов собрался с духом и встретил их вместе с улыбающейся Леной в «предбаннике». Когда гости разделись, двоим из них Самохвалов открыл дверь в комнату отдыха, уставленную напитками и закусками, а Шастину дал знак, чтобы тот задержался.

— Маленький разговор есть, Герман Львович! Прошу! — указал Самохвалов на стул сбоку от своего стола.

— Мы одни? — присаживаясь, зачем–то спросил Шастин, а Самохвалов явно смутился в душе от его неуместного вопроса.

— Скелета в шкафу не держим! — постарался улыбнуться Антон Тимофеевич. — Ну, так что. — сказал он, словно спросил разрешения, и поспешно достал пачки с деньгами из ящика стола, куда их упрятал заранее, и аккуратно положил перед Шастиным, как школьник кладет перед учителем тетрадку с домашним заданием.