Дверь на черную лестницу - Елена Колядина

Шкафчик дали обнюхать собаке в наморднике: она потыкалась в створки, сделала круг по кухне – соседи дружно попятились, и села, растерянно стукнув хвостом.

– В перчатках работали, – со знанием дела прокомментировал Петрович.

Один из милиционеров наклонился, почти уткнулся в дверцу, потянул носом, подумал и сообщил напарнику:

– Запах интересный: вроде духи, цветочные, но очень резкие, сейчас такие не выпускают – у женщин не в моде. Белая сирень?

Перчатки, сирень, как эхо передавали друг другу соседи: банда грабителей – женская?! Ну, дожили!

«Перчатки и духи?»

Я точно знала, в последние два дня я слишком часто сталкивалась с этими двумя вещицами, причем неотделимыми одна от другой.

Но где, где?

– А-а! – вскрикнула я. – Вспомнила!

– Что? – обернулись соседи.

– Перчатка и духи. Подождите, сейчас принесу, если она еще там. Я ринулась в коридор, на ходу обматывая руку носовым платком, пробарабанила в комнату Ильи, подскочила к старинному дивану из черной кожи, пошарила по сиденью и подняла маленькую узкую перчатку из тонкой кожи с дорожкой мелких пуговок.

От перчатки крепко пахло духами.

Илья вопросительно смотрел на меня: зачем тебе эта ерунда?

Я схватила его за руку и потащила на кухню.

Соседи расступились, услышав мой топот.

– Вот! – выдохнула я и подала перчатку полицейскому.

Он поднес к лицу, вдыхая запах, затем внимательно осмотрел, вновь потянул носом и сказал:

– Очень похоже… Белая сирень? Потом показал соседям:

– Кто владелец?

Все переглянулись, надеясь услышать от кого-либо ответ: «я», но такового не нашлось.

Полицейский поднес перчатку к собачьей морде, соседи, затаив дыхание, ждали команды «Искать!», но пёс вдруг ощетинился, зарычал, а потом отвернул морду и попятился.

За дело взялся напарник: он тыкал перчаткой в нос собаке, но та лишь отворачивалась и испуганно скулила, а потом взвыла и спряталась за ноги хозяина.

Петрович разочарованно крякнул.

Попытки подвести розыскную собаку к двери на черную лестницу тоже не увенчались успехом: пес отчаянно упирался лапами в пол, так что его удалось лишь протащить за ошейник пару метров по кухне.

Стражи порядка сердито сказали псу: «Снимем с довольствия!», погрозили отправить собачку сторожить детский сад, упаковали перчатку в пластиковый пакет, задали всем обыденные вопросы: фамилия, когда родился, где прописан, где находился в ночь с 30 на 31 декабря и ушли со словами: «Будем искать».

Соседи разошлись, а мы с Ильёй пробрались в кладовую и присели на сундук возле окна – обсудить события.

Разговор почему-то не вязался: Илья напряженно молчал.

Наконец он внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Ты что вчера делала?

Я поняла: Илья пытался, как давеча я Юлечку, расспросить – мы действительно гуляли в прошлом, или всё это ему приснилось?

– Ты что – забыл? Мы вместе выходили по черной лестнице в 1913 год.

– Значит, это был не сон?

– Не сон, – покачала я головой. – Кстати, у тебя в пальто должно лежать доказательство, если, конечно, ты его не слопал во сне, – конфетка.

Илья встрепенулся, оказалось, от избытка впечатлений он забыл про карамельку с надписью «С Рождеством 1914 года!», подошёл к шкафу со старой одеждой, пошарил в карманах и вытащил конфету на свет божий.

Я развела руками: теперь веришь?

Илья засунул конфету в рот, с хрустом разгрыз ее – «ничего особенного, со вкусом лимона», и, наконец, стал прежним – разговорчивым и открытым.

Мы принялись шаг за шагом вспоминать пережитое приключение, а когда дошли до событий в парадном, я вспомнила: вчера из него вышла женщина с двумя детьми, интересно, в которой квартире они жили? Может, в нашей?

Я спросила Илью, но он с сожалением покачал головой: откуда ему знать, всё было слишком давно.

Но почему я вспомнила об этой женщине? В голове крутилось… шуба? Санки? Шляпка? Нет, не то.

И вдруг: мама дорогая! не может быть! нет, точно, два слова, неуловимо вертевшиеся в голове – перчатки и духи!

На даме из того Петербурга были такие же перчатки с дорожкой круглых пуговок, и я помнила шлейф крепких духов, опахнувший меня!

Я судорожно схватила Илью за руку, едва удержалась на сундуке, и бессвязно выпалила:

– Эта перчатка, на диване, сегодня, собака нюхала!

– Что?!

– Она была на женщине, я встретила ее вчера в 1913 году!

– Уверена? Такие перчатки сто лет назад в Петербурге носили, наверное, сотни женщин.

– Это не все: ещё духи, очень резкие. Дама в таких же перчатках душилась такими же духами и при этом вышла из нашего парадного? Не слишком много совпадений?

– Пожалуй, ты права, – согласился Илья. – Но как эта перчатка оказалась в нашей квартире на диване?

Мы задумались.

И я опять судорожно схватила Илью за рукав: что, если кто-то из соседей знал о тайне чёрной лестницы, как и мы, ходил в прошлое и там подобрал перчатку возле дома, или общался с этой дамой. Потом принес, возможно нечаянно, по рассеянности, в кармане в квартиру да и обронил на диван?

Мы долго обсуждали кандидатуры путешественников в прошлое, и пришли к выводу – похоже, Петрович: уж очень близко к сердцу принимал пенсионер все события, связанные с лестницей, без конца твердил о нечистой силе!

– Кстати, ты обратил внимание, как привратник в парадном похож на Петровича? Вспомни! – сказала я Илье.

И по его округлившимся глазам поняла – вспомнил!

– Может, Петрович ходит в прошлое и подрабатывает вахтером? Впрочем, эту версию мы отмели – чересчур невероятно, но не оставляло подозрение: Петрович что-то знал.

К сожалению, на этом цепочка наших умозаключений прервалась: похож, как две капли воды, знал, и дальше – что?

Мы с Юлей выставили на стол последние тарелки с салатами и закусками и в изнеможении опустились на диван.

За час до Нового года квартира напоминала пчелиный улей: в коридоре полная иллюминация, двери в комнаты нараспашку, беготня, суета, смех, шум телевизоров, оживленные разговоры и переклички, в общем, дым коромыслом, разве что фейерверка нет.

Кто мог подумать, что ветераны так разойдутся!

Петрович нарядился в валенки, тулуп – интересно, где взял, может, из прошлого притащил? – и под видом Деда Мороза с баяном ходил из комнаты в комнату, в надежде опрокинуть рюмочку.

Лидия Алексеевна взяла на себя роль Снегурочки: обмотала прическу и шею серебристой мишурой.

Наконец, бабуля сняла фартук, мы уселись за стол и принялись поднимать бокалы с фантой за уходящий год.

Без пяти двенадцать Юля поспешно вскочила, вырвала из блокнота листок и подала мне кусочек бумаги: надо написать желание, под бой курантов сжечь листочек над свечой, пепел бросить в бокал и с последним ударом залпом выпить – желание непременно сбудется!