Стань моей Верой (СИ) - Абдулова Мария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Специально простояла под душем, как можно дольше. Не хотелось с Костей встречаться. После таких-то мыслей, вообще, ничего не хотелось.
Вспомнились слова домработницы. Наверное, она права всё-таки про шл*ху. И не только она ей это говорила. Может пора бы уже поверить и не пытаться смотреть в светлую сторону? Поморщилась. Нет. Всё-таки у неё Сашка. Раскисать нельзя.
"А у него других не бывает" — пронеслось в голове слова дамочки.
Не верилось, что Костя станет на дешёвых проституток размениваться. Не из тех он мужчин, что бы время на столько глупо просаживать. Скорее всего. ю с ним всегда были красивые и ухоженные женщины, подчёркивающие его статус в обществе. И они непременно знали себе цену. Вера вчера на таких насмотрелась вдоволь. Немногих можно назвать красивыми, но взгляд они притягивали аурой дорогой жизни и сладких мечтаний.
Оборвала себя, подловив, что думает о женщинах Орлова. Какое ей, по сути, дело? До его жизни? Хотелось плюнуть и забыть, но не получалось. Мысли застряли в голове и беспокоили. Зудели, а объяснения им не было.
— Вера…
Сквозь шум воды и закрытой двери, приглушённый звук её имени, отозвался в ней слишком быстро и необычно. Кожа покрылась мурашками, и пришлось схватится за стену, чтобы удержать равновесие.
Закрутила кран, тяжело дыша, словно всё ещё не пришла в норму после пробежки. Замерла от незнания, как поступить. Открыть дверь и представить себя в чём мать родила? Хотя вряд ли его удивишь этим. Уже видел всё своими глазами. И руками щупал, губами проходился.
Прокашлялась. Ступила мокрыми ступнями на холодный кафель, протянув руку, сдёрнула с вешалки полотенце. Завернулась и подошла к двери. Набрала в лёгкие воздуха. Распахнула дверь.
— Тебя там не смыло? — хмыкнул Костя, смотря ей в глаза.
В следующую же секунду выражение его лица изменилось. Потемнело, заострилось и глаза вспыхнули. Никогда не понимала, как это, но сейчас ком в горле застрял. Схватил её за руку, вытянул в коридор и тут же навалился телом, прижав к стене. Переместил ладони на талию. Несильно сжал, при этом, не отрываясь от её глаз. Вера вздрогнула, когда его горячие руки коснулись голой кожи бёдер. Не успела опомниться, как твёрдые губы уже накрыли её, поражая и вытесняя все мысли из головы своим напором. Затылок больно вжался в стену, но никто на это особого внимания не обратил. Она задохнулась, когда мужские пальцы сжались на голых ягодицах. Костя чуть приподнял её над полом, и она в тот же миг, обвела его торс ногами, словно делала это раньше. Было так удобно и знакомо стоять в такой позе. Обнимать его, чуть ли не всем телом… Боже, как приятно…
Полотенце уже валялось возле ног, а одежда Орлова почти вся промокла из-за неё. Одна из рук уже запуталась в её мокрых волосах, а вторая продолжала сжимать бедро.
Сердце уже не стучало. Оно лихорадочно билось, отдавая в висках, на кончиках пальцев, да, вообще, во всём теле. Казалось, что все мышцы сжались в предвкушении чего-то другого и сладкого… медленного… тягучего…
Ударилась головой об твёрдую стену, когда его губы коснулись шеи. Выгнулась, стремясь прижаться к нему ещё крепче. Провела ладонью по коротко стриженному затылку, что-то выдохнула невнятное, когда Костя последовал дальше и уже склонился с поцелуями к ключице.
Ей хотелось быть близко… Ещё ближе к нему… Ещё теснее…
В голове непроглядный туман. Словно вкололи что-то. Пустили под кожу не мыслимое, палящее, дикое…
Вера не поняла, почему вдруг стало холодно. Ногами стояла на полу, его рук на себе не чувствовала. Хотелось по-детски всхлипнуть и слепо потянутся, в стремлении вернуть обратно. Руки машинально схватились за стену, когда он их убрал со своих плеч. Разлепила глаза и уже хотела поинтересоваться, в чём собственно обстояло дело, но вовремя прикусила язык, встретившись со взглядом Орлова.
Если описать его выражение лица коротко, то ему происходящее было не в кайф. Далеко от этого слова. И вроде выглядел как обычно. Губы привычно невозмутимо поджаты, словно это не они сейчас творили с ней такое, что она молить готова, чтобы никогда не прекращалось. Только глаза почему-то полыхали злостью. Едва контролируемой, как она успела заметить по сжатыми кулакам. И стоял он на приличном расстоянии от неё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Вечером. В шесть часов я заеду за тобой. Будь готова, пожалуйста.
В голосе хоть и слышалась хрипота, но к желанию никакого отношения она не имела. Окинул взглядом её лицо. Горящие глаза, румяные щёки и наверняка опухшие губы.
Ноги еле держали и, если бы он не ушёл, кивнув на прощанье, то рухнула бы перед ним на колени. А так, культурно сползла по стеночке, усевшись на злополучное полотенце. Разум уже почти пришёл в норму, только тело хотело продолжения.
Хлопнула входная дверь, и Вера ослаблено легла на пол. Уставилась в потолок. Она честно не знала, как реагировать на всё, что произошло. Даже представить не могла.
И вроде, не случилось ничего в принципе… Только чувство растерянности после его слов медленно превращалась вполне ожидаемую обиду и непонимание, зачем он так. Если не понравилось, так бы и сказал, а не… Хотя он так и сказал. Точнее ясно дал понять выражением лица и взглядом, что-то пошло не так, как он задумал.
Рвано выдохнула.
Грудь зажгло от желания покурить. Запустить дым в каждую клетку тела, выгоняя его касания, его губы, его… Сжала пальцы в кулаке. Ногти скрипнули по паркету, заставляя морщиться от неприятного звука.
Вера не знала точно, сколько вот так пролежала на мокром полотенце, но когда в её сознание ворвалась знакомая мелодия телефона, то она вскочила на ноги от неожиданности. Пошатываясь и собирая все углы, прошла в спальню. Завернулась в покрывало и только после, наконец, ответила на звонок.
— Да? — голос на удивление звучал звонко и чётко.
— Мамуль, это я.
— Сашка? — не веря, переспросила Кузнецова.
— Да, мам, я, — дочь заливисто и счастливо рассмеялась.
— Саш, ты даже не представляешь, насколько я рада слышать тебя, — тихо призналась Вера, сжав переносицу.
— Мамочка, я тоже очень рада! Прости, но разрешили позвонить только сегодня, — весело щебетала девочка, а потом спросила осторожно, словно боясь кого-то потревожить. — Как…ты?
Хотелось ответить честно, что именно в эту минуту ей хреново. Сильно хреново.
— Нормально, — ложь слетела с губ легко и просто.
И только сейчас Вера поняла, как она на самом деле сейчас выглядела.
Как там, в песне? "Девочка, не падай, не надо"? А вот она, я пала… Очень низко пала…
— А у тебя как дела? — спросила, а сама зажмурилась, избавялясь от слёз.
— Прекрасно, мам! — воскликнула Сашка. — Здесь так классно! Дух захватывает!
Дочка рассказывала про лагерь, соседок по комнате, вожатых… Вера слушала, уставившись в одну точку и сосредоточившись только на её голосе, чтобы не допустить разрушительных мыслей. Иначе не успеет собрать себя до вечера.
— Тебе нравится?
— Очень! — радостно заявила Саша.
Вера слабо ухмыльнулась, ну, хоть дочери Орлов угодил со своей чёртовой путёвкой. Молодец, Константин Андреевич!
— Мам, я тебя люблю, — вдруг заявила дочь. — Что бы, не произошло, но люблю. Понимаешь?
— Я тебя тоже люблю, Саш.
Горло сдавило и говорить было трудно, но она уже не чувствовала себя настолько плохо, как было. Слова Саши, словно спасение какое-то, отогнали от неё всё плохое и грязное.
"Лучик мой" — прошелестело в голове.
Дочка уже попрощалась и убежала на обед, а Вера поднялась с кровати. Стянула с себя покрывало. Оделась. Вернулась к ванной. Подняла мятое полотенце, уговаривая себя, что всё прекрасно и хорошо. А что? Ничего ведь не произошло. Глобального, уж тем более. И наплевать, что ноги всё ещё трясутся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Вообще, не важно ничего!
Как же так хотелось думать… Очень хотелось. До скрежета в зубах.
