Непревзойденные - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немецкий снайпер доложил:
– Никакого шума не было бы. Манекен стоял вплотную к открытому окну. Я поэтому и всадил в него две пули. Первую в живот, что в реальной обстановке заставило бы духа согнуться и неминуемо сорваться вниз. Главарь ничего не услышал бы. А второй выстрел я сделал в голову, дабы дух не издал вопль от боли. Сами знаете, насколько болезненна рана в живот.
– А если у часового был бы бронежилет?
– Тогда я бил бы не из «Винтореза».
– Понятно. Ладно, все мне ясно. Молодцы. Отходите к зданию службы обеспечения. Пегасу остаться!
Коновалов передал командование группой старшему лейтенанту Голубу и вместе с
Седовым прошел в отсек управления и контроля, где уже находился Лерой. Тот доложил, что манекены на месте, оборудование, установленное на них, не пострадало.
Седов указал Коновалову на стул сбоку от пульта и предложил:
– Присаживайся! Дальше смотреть вместе будем. – Он вызвал на связь командира второй штурмовой группы турецкого капитана Бекира Озбека:
– Бек! Седой!
– На связи!
– Выводи своих на исходную.
– Есть, командир!
Действия второй штурмовой группы прошли не столь гладко. Впрочем, и задача у подчиненных Озбека была сложнее. Один только подход к объекту при круговом наблюдении являлся делом непростым. Одного профессионализма бойцов для этого мало, необходим и ряд дополнительных условий, в частности подходящий рельеф местности.
На первом этаже бойцы Озбека сняли часовых, не считая одного. Его камера зафиксировала приближение группы к помещению, где находилась отдыхающая смена.
В результате Седов вынужден был признать, что полностью задачу вторая штурмовая подгруппа не выполнила. Часовой, пусть и единственный, остался в живых. Он наверняка подал бы сигнал тревоги. Захват главаря банды в таких условиях невозможен.
Озбек был недоволен и просил разрешения повторить попытку. Командир отряда уже готов был пойти навстречу капитану. Он понимал, что сбой в действиях группы – досадная случайность. Однако учения пришлось прекратить, отвести с исходных позиций группу Озбека, а также объявить отбой бойцам лейтенанта Кампоса.
Все из-за того, что майору Седову неожиданно позвонил полковник Будин по обычному мобильному телефону:
– Товарищ майор!…
– Да, Геннадий Петрович!
– Извините, что отвлекаю вас, но мне только что звонил второй помощник генерал-полковника Белоногова капитан Бровин. Он просил передать вам, что генерал выехал из штаба на базу.
– Не понял. Почему Бровин звонил вам?
– Он пытался связаться с вами или капитаном Коноваловым, но вы не ответили.
– Когда точно генерал-полковник выехал из штаба?
– Этого не знаю, а капитан Бровин позвонил буквально минуты две назад.
– Я вас понял. Благодарю, Геннадий Петрович. У вас все?
– Нет, Валерий Николаевич, я хотел бы поговорить с вами.
Седов удивился.
– Поговорить? У вас же была такая возможность, когда я приехал на базу.
– Вы спешили. Я знал о предстоящих учениях, поэтому решил не мешать.
– Разговор срочный?
– Да как сказать. Не особенно. Если вы заняты и не освободитесь до приезда генерала, то можно поговорить и позже.
– Где вы будете?
– У главного корпуса.
– Хорошо. Думаю, мы успеем побеседовать до приезда Белоногова.
– Буду ждать!
Седов отключил сотовый телефон.
Лерой спросил:
– Как у вас говорится, к нам едет ревизор, да?
– Это написал Гоголь.
– Я в курсе.
– А к нам едет генерал-полковник Белоногов. Так! Связь с командирами всех групп.
– Минуту!
Лерой вызвал одновременно Озбека и Кампоса. Коновалов находился в отсеке управления и слышал новость, переданную командиром. Офицеры ответили.
Седов приказал:
– Внимание! Всем отбой. Отряду вернуться в главный корпус, сдать оружие, переодеться, привести себя в порядок и находиться в готовности к построению или совещанию. Учения закончены.
Коновалов полюбопытствовал:
– Интересно, и чего это вдруг Белоногов, знающий об учениях, решил навестить нас?
– Как будто, Юра, он раньше не делал этого. А приезд генерала может означать лишь одно. Нас ждет очередное задание. Только и всего. Так, выехал он из штаба пять минут назад, значит, в десять тридцать. С учетом неминуемых пробок в городе, а то и на кольцевой дороге, в Колитвино генерал прибудет где-то часа через полтора. Примерно в полдень. Впрочем, он может доехать и быстрее. Следовательно, Юра, займись личным составом. Готовность к встрече генерала на одиннадцать тридцать.
– Понял, командир. А ты что не идешь в корпус?
– Будин о чем-то хотел поговорить со мной.
Коновалов неожиданно улыбнулся.
– Ну-ну, поговори с комендантом.
Седов посмотрел на заместителя и спросил:
– А чего это ты, Юра, лыбишься? Что произошло за время моего отсутствия?
– Ничего особенного. Будин доложит.
– Нет, погоди. Что значит Будин доложит? А заместитель командира отряда на что?
– Да ничего серьезного не произошло, командир. Все нормально.
– Нормально? А вот комендант, по-моему, так не считает.
– Ерунда, командир.
– Ну, смотри.
– Лучше, если Будин поговорит с тобой, а не с Белоноговым или Трепановым.
– Да что, черт возьми, все-таки здесь произошло?
Коновалов вновь улыбнулся.
– Ничего такого, что повлияло бы на боевую готовность отряда. Об этом тебе Будин как раз и сообщит. Доложил бы и я, но у меня нет столько информации, сколько у коменданта.
Седов повернулся к Лерою и спросил:
– Хакер, что произошло?
Капитан-француз еще больше запутал Седова:
– То, что обычно происходит между мужчинами и женщинами.
– Чего?
– Извините, командир, мне еще сворачивать аппаратуру.
– Ну-ну, конспираторы. Работайте!
Отправив Коновалова к бойцам отряда, майор Седов прошел следом за ним до главного корпуса, где у входа на аллею его ждал комендант базы полковник Будин.
Седов подошел к нему и сказал:
– Геннадий Петрович, у нас не более десяти минут. О чем вы хотели поговорить со мной?
– Извините, товарищ майор, и не волнуйтесь. Ничего особенного не произошло, но я обязан докладывать вам обо всем, что даже косвенно касается личного состава подчиненного вам подразделения.
– А понятнее?
– Мне, честное слово, неудобно, Валерий Николаевич, но служба…
Майор прервал полковника, который по должности был подчинен офицеру, младшему по званию:
– Давайте без предисловий, Геннадий Петрович.
– Есть без предисловий. В общем, ваши офицеры эту ночь, когда вы уезжали в город, провели с женщинами из подразделения обеспечения. Не все, конечно. Да у нас и женщин всего четверо.
– В каком смысле провели вместе?
– В прямом, Валерий Николаевич. Вечер, в общем-то, прошел как обычно. Зато после отбоя я проверял подразделение обеспечения и не обнаружил наших дам в их комнатах. Они могли находиться только в главном корпусе, где дислоцирован личный состав, подчиненный вам.
– Так, – протянул Седов. – Расслабились, значит, наши с вами дамы и джентльмены?
– Расслабились.
– Спиртное?
– Этого не было.
– Уже лучше. Вы сказали, что не обнаружили в комнатах всех женщин?
– Так точно!
– Что, и капитан Верицкая отсутствовала?
– А вот ее я видел у пруда, еще до отбоя, с немецким гауптфельдфебелем Шеффером.
Реакция Седова удивила полковника Будина.
– Неужели Шеффер повелся на Верицкую?
– Не понял.
– Нет, ничего, спасибо за информацию, если, конечно, это все.
– Все, Валерий Николаевич. Если позволите, я пойду готовиться к встрече генерала.
– Разумеется.
Из корпуса вышел старший лейтенант Грачев.
Седов тут же окликнул его:
– Грач!
– Я! – Связист отряда повернулся к командиру.
– А ну-ка иди сюда!
Грачев подошел.
– Да, командир?!
– Доложи-ка мне, Андрюша, что ты делал сегодня ночью?
Старший лейтенант изобразил недоумение.
– Как что? Спал!
– С кем?
– В смысле, с кем?
– С кем, спрашиваю, спал? С медсестрой Муравьевой? Или нашел ей замену?
– Ничего не понимаю. Ага! Значит, комендант сдал нас, так? Ну, старый осел!
– Ты говори, Грач, да не заговаривайся. И отвечай на вопрос.
– Если и с медсестрой, то что? Территории базы мы не покидали, спиртного не употребляли. Немного покувыркались, но разве это не наше личное дело?
– Ты, значит, с Муравьевой. Кто и с кем еще кувыркался?
Старший лейтенант покачал головой.
– А вот стукачом, командир, я никогда не был. Пусть Будин стучит, раз должность у него такая. За себя ответил, о других ничего не знаю, никого ни с кем не видел. Да и не до того мне было.
– Ладно, Грач! Без всяких докладов ясно, что кроме тебя развлекался Блондин, наверняка Додье. А вот насчет Шеффера, это правда?
