Годуновы. Исчезнувший род - Екатерина Левкина

В те времена иноки-бродяги были обычным явлением. Григорий с товарищами благополучно добрался до Новгорода-Северского, где оставил записку архимандриту Пафнутию: «Я, царевич Дмитрий, сын Иоаннов, и не забуду твоей ласки, когда сяду на престол отца моего!» Архимандрит пришел в ужас, совершенно не понимал, что делать, и решил смолчать.

Получается, в первый раз открылся самозванец еще в России. Он избрал вернейший путь к цели – Литву! Там всегда благосклонно относились к российским неприятелям, а особенно к тем, кто России изменял. Здесь помнили князей Иоанна Шемякина, Иоанна Верейского, Михаила Тверского, Андрея Курбского.

До Литвы Григорий добрался благополучно. В Киеве он обрел защиту в лице знатного воеводы Василия Острожского. Сперва Отрепьев жил в Печерском монастыре, а затем в Никольском, везде состоял дьяконом, но постепенно нарушал устав воздержания и целомудрия. Он пустил слух о спасении и тайном нахождении Дмитрия в Литве. Сам в это время учился воинскому мастерству у донских казаков. Вскоре он перешел на службу к князю Адаму Вишневецкому, жившему тогда в Брагине, и поведал князю, что является спасенным сыном Ивана Грозного, а в доказательство показал дорогой крест, возложенный на него при рождении князем Иоанном Мстиславским. Заручившись поддержкой влиятельного князя, самозванец начал осуществлять свой план. Григория нарядили в богатые одежды, ему построили великолепный дом, и по всей Литве разнесся слух о чудесном спасении сына русского царя. У Лжедмитрия, как у настоящего Дмитрия Ивановича, одна рука была короче другой, а на лице – бородавка. Королю Польши Сигизмунду III стало известно о «чудесном воскрешении» Дмитрия. Вместе с сандомирским воеводой Юрием Мнишеком и князем Вишневецким Отрепьев в 1603–1604 годах явился в Краков. Сигизмунд принял его, и Лжедмитрию было выделено жалованье размером сорок тысяч золотых в год. Григорий написал Папе Римскому Клементу VIII письмо, в котором просил быть его искренним покровителем.

Отрепьев начал собирать войско. Первым его поддержал Мнишек, чью дочь, Марину, самозванец пообещал взять в жены. Он дал письменное обязательство исполнить обещание по восхождении на российский престол.

Донские казаки уже седлали коней, чтобы присоединиться к толпам Лжедмитрия. Между тем, преданный слуга Лжедмитрия, пан Михайло Ратомский, остергский староста, через своих лазутчиков и двух русских монахов (возможно, это были друзья Отрепьева Мисаил и Леонид) поднимал на защиту Лжедмитрия юг России. Всюду подкидывали грамоты от имени царевича Дмитрия. Борис Годунов все чаще слышал о самозванце из разных источников. С невыразимым удивлением выслушивал он сообщения своих тайных агентов из Литвы. Изворотливый Борис не мог не оценить успехов Отрепьева – человека без рода и племени, который сумел заставить поверить в себя польских вельмож. Разумеется, сам Борис ни на секунду не верил в чудесное спасение царевича. Тот был зарезан днем, при свидетелях, и его тело было выставлено в церкви, где к нему приходило множество людей, часто видевших мальчика при жизни. Никаких сомнений никто тогда не высказывал. Но от бояр не укрылся тот факт, что могущественный Борис начал нервничать. Слух о призраке его пугал, и Годунов начал искать измену. В Москву доставили инокиню Марфу, мать Дмитрия, бывшую царицу. Царь попросил ее рассказать народу, что Дмитрий мертв, но Нагая отвечала весьма уклончиво. Видимо, до нее уже дошли слухи о самозванце. Тогда выступить перед народом было приказано Василию Шуйскому. Он объявил с Лобного места, что собственными глазами видел убитого царевича, и весь Углич видел его мертвым во время отпевания, а Гришка Отрепьев – попросту разбойник. Убеждал народ и патриарх Иов. Однако люди угрюмо молчал. Они хотели чуда. Была обнародована история беглеца Отрепьева. К вельможам Сигизмунда был послан дядя Григория, чтобы разоблачить самозванца на месте. К донским казакам из России с той же целью послали воеводу Хрущева. Ни грамоты, ни слова не действовали. Хрущева казаки заковали и привезли самозванцу. Когда пленник глянул на Григория, он тут же зарыдал и бросился на колени, воскликнув: «Вижу Иоанна в лице твоем – я слуга твой навеки!» Это был первый изменник среди высших чинов России.

16 октября 1604 года Лжедмитрий въехал в Россию, имея в распоряжении полторы тысячи исправных воинов, около двух тысяч казаков и большую толпу кое-как вооруженных людей. Он шел с мечом и манифестом. Он сулил спокойствие и мир, убеждал россиян оставить хищного Годунова. Мнишек в это время от имени короля и вельможных панов оповестил всех, что они, убежденные доказательствами, признали Дмитрия истинным князем московским.

На Украине многие поверили Лжедмитрию. Самозванец, презирая смерть и опасности, всегда был впереди. 11 ноября он с людьми подступил к Новгороду-Северскому. Здесь ему дали хороший отпор, но пришли и добрые вести, утешившие его: Григорию сдались Путивль, Рыльск, Борисов, Белгород, Валуйки, Оскол, Воронеж, Кромы, Ливны, Елец. Была перехвачена московская казна, которую использовали для набора дружины.

Столь быстрые успехи Лжедмитрия шокировали Годунова и всю страну. Борис стал совершать одну ошибку за другой. Проявляя непонятную робость, он не решился пойти с войском навстречу Лжедмитрию. В результате в 1604 году никто хоть и не сомневался в смерти Дмитрия, однако нелюбовь к Борису стала настолько сильной, что мысль о живом царевиче всех очень воодушевляла. И мнимое стали выдавать за действительное. Мать Дмитрия Ивановича, Марию, опять увезли в монастырь. Борис решил прибегнуть к двум средствам – церкви и строгости. Но, к сожалению, Годунов смог собрать всего лишь пятьдесят тысяч воинов. Шведы предложили Борису свою помощь, но он ответил отказом. 21 декабря сошлись войска Лжедмитрия и Дмитрия Шуйского. Значительное численное преимущество было на стороне Шуйского. Однако после битвы не оказалось ни победителей, ни побежденных. На следующий день к двенадцатитысячному войску Лжедмитрию присоединились еще четыре тысячи запорожцев. Одновременно с этим Лжедмитрия покинули поляки. Годунов стал опираться на Басманова. Военные действия продолжились. Царских войск насчитывалось около шестидесяти – семидесяти тысяч, у Лжедмитрия было лишь пятнадцать тысяч. В одном из сражений царские войска одержали безоговорочную победу. Борис уже с нетерпением ждал, когда же самозванца добьют. Но происходит немыслимое: к Лжедмитрию присоединяются очередные четыре тысячи донских казаков, ему сдаются новые города. Он пишет письмо Борису Годунову, предлагая ему добровольно покинуть престол, обещая царскую милость.

В 1605 году Борису Годунову исполнилось 53 года. Это был еще крепкий и здоровый мужчина, хотя его уже частенько мучили недуги. Еще весной, 13 апреля, он принимал гостей и вершил государственные дела. Историки обращают внимание на один фактор, оказавший заметное влияние на ход политической борьбы в годы царствования Годунова. Это физическое состояние государя.