Жу - Станислав Жейнов

— Что дальше капитан? — жалобно спрашивает Футьен — Чего от нас хотят, зачем все эти монеты?

У Виснора есть выбор: честно рассказать правила игры сержанту, ведь тот не знает языка, как ты помнишь, или…

— Каждый из нас, — сказал он, — вытаскивает другому наказание. Показывать нельзя, но один другому должен сказать честно, какой цвет видел. Моя монета красная — тебя обваляют в углях, достану желтую — выкалят глаза, зеленую — захлещут до смерти прутьями.

— Это очень странно… да капитан? Я почему-то думал, умирает, всегда только один.

— На этот раз живых не будет, мой друг.

— Но вон тот. — Посмотрел на Маншихраса. — Обещал, что один выживет.

— У них нет чести, сержант; они не держат данных обещаний. Ладно, чего тянуть? Загляни под монету, скажи мою судьбу. Я не боюсь смерти.

Футьен приподнял монету, посмотрел, отодвинул от себя, опустил глаза и вдруг замер.

Виснор не выдержал: — Что там, друг? Не томи, говори не бойся.

— Простите капитан, Вам выкалят глаза… Мне очень жаль…

— Ничего. Мужайся друг… сейчас, скажу твою судьбу. — Виснор заглянул под свою, и уже хотел назвать цвет, скрытый на оборотной стороне третьей, но остановился. За секунду до нитки пропитался едким потом. Точка, под монетой — желтая. От жуткого напряжения, заболела голова. "Футьен, догадался в чем смысл игры, специально обманул, хочет, посмотреть на реакцию, — думает капитан. — Спросить сержанта: ничего ли тот, случайно, ни перепутал? — сразу поймет, какой цвет у меня, и вычислит цвет третьего орла. А может, и в правду забыл, какое наказание обозначает желтый?.."

— Виснор посмотрел в глаза Футьену: — Крепись друг, тебя изжарят в углях. Мой цвет зеленый.

Удивление. Сержат просидел с открытым ртом секунд двадцать.

Глаза в глаза. Изучают. Оценивают.

— А что, зеленый цвет — уголь? Не розги? — Все же спрашивает сержант.

— "Все он помнит, — думает Виснор. — Значит, соврал специально".

— Дружище… мм… а ведь ты прав… Зеленый и правда — розги, желтый — слепота, красный — угли… что-то мы от нервов… да? Поперепутывали все ха-ха…

— Да, да… — По детски улыбаясь, кивнул сержант.

И опять пауза.

Виснор посерьезнел, хочет что-то сказать, несколько раз открывал рот, но обрывает себя, в последний момент понимает, слова, все не те…

Решился, говорит: — Я тебе не очень нравлюсь — да, сержант?.. Считаешь меня мерзавцем, думаешь, смог выжить, потому что подпихивал под смерть остальных, а тебя, как самого глупого — оставил напоследок?.. Считаешь, если не застрелился после того обвинения в краже, то… Так вот, знай: и про крапленые карты и что якобы бежал с поля боя, оставил орудия… все ложь, слышишь… ложь! Перед тобой — честный человек! Просто, честный человек, хотел выжить, но… живи ты — брат!.. Мой цвет желтый… да желтый… Дарю его тебе вместе с жизнью!.. Я, потому и замешкался, что — желтый, а так, давно бы сказал…

На щеке капитана блеснула слеза: — Ты моложе меня… Тебе еще жить… Знаешь, ты всегда мне был…

Футьен прервал этот сумбурный монолог. Все это время, сержант презрительно глядел на капитана и вдруг: — Желтый!! — Показал на третью монету. Несколько раз провел пальцем по желтой нашивке на рукаве, снова, но уже тише:

— Желтый.

Несколько раз перевел палец с нашивки на монету, бросает трусливые взгляды на загомонивших вдруг арабов, понимают его или нет?

К столу подошел Маншихрас, перевернул монету. Хохот заполнил комнату, и вырвался в открытые двери. Точка на обратной стороне была зеленая.

— "Иногда надо верить, — думал Виснор. — Даже, таким мерзавцам как я… иногда надо верить…" Его отпустили: прожил полноценную, счастливую жизнь. Но суть взяла свое. Кончил плохо. Убили на дуэли, кажется, из-за крапленых карт… Там начался какой-то скандал, но это уже другая история. Но монетку всегда носил с собой; ведь она для него — билет в жизнь, символ удачи. Потерял ее — даже расстроиться не успел. Все кончилось сразу.

Некоторые генетики всерьез считают: гены везения или невезения заложены в каждом, и магниты, это может быть все что угодно, даже пломба в зубе, воздействуют на гены созидания или разрушения, ну да я отвлекаюсь…

Жу сделал паузу, и закончил рассказ, немного театрально: — Вот так, Виктор! Иногда нужно верить! Просто верить!

— Если так, — сказал человек, — то давай патроны.

— Жаль. Ты так ничего и не понял…

— Скажи, почему все герои, твоих рассказов плохо кончают?

— Я не понял формулировки? Что значит, плохо кончают?

— Это значит — плохой конец. Просто, плохой конец; никто не стал жить долго и счастливо…

— Аааа… Расстрою тебя. Хороших концов не бывает. Вы, слишком смертны, чтобы надеяться на какой-то хороший конец. Есть, всего лишь некоторые благоприятные переходные моменты, но итог, как говорится…

— Хороший конец, — это когда человек… ну, допустим… допустим, заканчивает жизнь… ну, с улыбкой на устах… не боясь смерти… — сказал Виктор.

— С улыбкой на устах, как ты говоришь, умирают, только прокаженные и нищие.

— Нет, ты не понял. Они улыбаются, потому, что прожили хорошую, счастливую жизнь, понимаешь?..

— Интересно, в какой пошлой книжке ты это прочел? — Злится Жу. — Тот, кто прожил, как ты выразился: "счастливую жизнь", никогда не примет смерть с улыбкой, ему захочется еще и еще… Счастливая смерть — плохой сюжет для пошленьких романов. Смерть — всегда боль, неизбежный проигрыш, трагедия…

— Пусть нищие и прокаженные, но с улыбкой на устах… У тебя и таких нет…

— Вспомнил, Виснора не убили на дуэли… убили другого совсем… Другого, который не он. А Виснор — безногий алкоголик с шарманкой, еще двадцать лет ползал по улицам Парижа, клянчил копейки на алкоголь, лекарства от хронического поноса и чахотки. Он принял смерть, как избавление, и умер улыбаясь… нет, даже хохоча. Хороший конец, правда? Счастливый. Ах — прелесть!..

14

— Ты чувствуешь? — тихо, настороженно, как бы боясь кого-то спугнуть, спросил зверь

— Что?

— Олень, совсем рядом… Самец… лет семь-восемь… Чувствуешь?

— Нет там никого, — сказал Виктор.

— Ты хоть и в пещере но… обоняние уже лучше моего… Гораздо… Должен унюхать… Я почувствовал, скорее через тебя… Хм… Почему молчишь? Ведь хочешь есть; в тебе кишки переворачиваются… Чего молчишь?

— Пусть уходит. Тебе его не догнать. Побереги силы…

— Дай ружье.

— Нет.

— Подойди к проему.

— Зачем?

— Подойди к проему.

— Ну… подошел, — сказал Виктор.

— Смотри.

Жу стоит возле входа, в раскрытой ладони — патроны: — Гляди. — Вставил патрон в щель, между двумя камнями, так, что торчит, только гильза. Ударил по гильзе сбоку, ребром ладони. Со звоном она отлетела в сторону. Зверь поднял, демонстративно, высыпал остатки пороха. Тоже проделал с двумя другими патронами.