В краю гоацинов - Ян Линдблад

Тщательные исследования доктора Гриффина позволили ему разобраться в том, как ориентируются летучие мыши; результаты его работ широко известны. Всякий знает, что у летучей мыши есть свой эхолот, она издает частый писк такой высокой частоты, которую человеческое ухо не может уловить.

Прочтя рассказы Гумбольдта о страшном шуме от сотен птичьих голосов в глубине пещеры, Дон Гриффин заподозрил, что и гуахаро способны к эхолокации. Эксперименты подтвердили его догадку.

В самой глубине пещеры, окруженный взвизгивающими птицами, он направил к выходу фотокамеру с открытым затвором и вывинченным объективом. Пленка экспонировалась полчаса, когда же ее проявили, никакого воздействия света не было обнаружено. Стало очевидно, что птицы и впрямь ориентируются в полной темноте.

Ученый выпустил отловленных гуахаро в полностью затемненном помещении и установил, что они легко облетают любые препятствия. Но стоило заткнуть им уши, как начались столкновения.

Гриффин записал издаваемые птицами звуки и определил, что каждый отдельный звук длится одну — две тысячных секунды, при частоте в семь тысяч герц. Эта частота вполне доступна для нашего слуха, воспринимающего до 20 тыс. герц.

В пещере Карипе и теперь обитают сотни гуахаро; туристы валят сюда валом. Ради них провели электричество с разноцветными лампочками. Выдумка эта отдает пошлостью, но меня утешала возможность подключиться к сети со своей аппаратурой.

Однако вышло так, что моя «охота» развернулась не в Карипе, а в четырех пещерах на Тринидаде.

Как и Венесуэла, Тринидад изобилует жидким горючим — нефтью, — но и тут, увы, гуахаро убивали из–за жира для пищи и для светильников. Точно известно тринадцать пещер, где водились жиряки; сегодня в пяти из них вы не встретите ни одного гуахаро. Остальные восемь сравнительно трудно доступны — к счастью для жиряков.

Одна из этих пещер — к счастью для меня! — доступнее остальных. Называется она Дьявольской и представляет собой цепочку просторных залов среди нагромождения огромных скал. Через эти залы протекает речушка Гуахаро, которая вместе с другими ручьями образует реку Арима.

Дьявольская пещера находится на территории большой плантации какао; здесь же есть пансионат для любителей природы. Приезжают и желающие отдохнуть в благодатном климате, и ученые, в том числе зоологи и ботаники.

Понятно, жиряки — главный аттракцион, и не меньше раза в неделю в пещере появляются экскурсии. Птицы давно привыкли к гостям, и редко услышишь, чтобы они издавали свои жуткие крики. Область распространения гуахаро включает горы Перу, Эквадора, Колумбии, Панамы, Венесуэлы, Гайаны и Северной Бразилии; тем не менее я подозреваю, что напечатанные в справочниках и иных трудах снимки жиряков все без исключения сделаны в Дьявольской пещере.

В Спринг — Хилл — так называется плантация — я впервые встретился с Джоном Данстоном. Он инженер на текстильной фабрике и большой любитель природы; мы подружились, и Джон сопровождал меня в вылазках не только в Дьявольскую, но и в другие пещеры. Без него я вообще не нашел бы их в однообразном дождевом лесу. В частности, он оказал мне неоценимую помощь при съемках в жиряковой пещере Оропуче, попасть в которую куда посложнее, чем в Дьявольскую.

Гуахаро любят селиться там, где есть проточная вода, вот и в этой пещере — длинной, извилистой, с чередованием низких туннелей и высоких влажных сводов — берет начало река Оропуче.

Путь к пещере не прост, особенно если вы несете дорогую и нежную аппаратуру. Дно неожиданно холодного потока — сплошные острые камни да коварные ямы. Джон подыскал для меня отличных помощников, фабричных парней, которым было только интересно посмотреть пещеру и помочь при съемках. В наше снаряжение входили три мощных светильника, призванные показать нам своды, никогда не видевшие света.

Но сперва нам пришлось подписать бумагу, которая снимала всякую ответственность за возможные последствия нашей вылазки с владельца участка, где находится пещера. Дело в том, что годом раньше в ней утонули двое молодых людей.

Ничего не скажешь, это подземелье и впрямь производит жуткое впечатление, узкие ходы не для тех, кто страдает клаустрофобией. Один из моих друзей, как ни мечтал он об этом походе, сдался и отступил, так и не проникнув в глубины тайника.

В одном месте нам пришлось идти по колено в воде под таким низким сводом, что лишь с великим трудом удалось уберечь от влаги нашу аппаратуру.

Светильники работали от батарей, которых хватало на двадцать минут. Если учесть время на установку света и камер, на определение экспозиции, то для съемки оставалось совсем мало. Поэтому нам пришлось сделать в Оропуче четыре захода. Последний заход совпал с сильными дождями, и вода в речушке поднялась так высоко, что под упомянутым низким сводом пройти было еще труднее, чем раньше. Да и то нам повезло! На обратном пути нас настиг мощный ливень. Будь мы в это время в пещере, река закупорила бы вход — либо сиди и жди, когда спадет вода, либо шагай под водой метров двадцать…

Кроме жиряков, в пещерах встречаются другие любители темных убежищ. Так что опираться руками о стенки надо осторожно, местами попадаются особые скорпионы. Интересно, чем они питаются? Скорее всего, организмами, которые паразитируют на помете птиц и летучих мышей.

Ох, уж эти летучие мыши! Они заслуживают того, чтобы о них рассказали отдельно. На Тринидаде — пятьдесят восемь видов летучих мышей! Дону Гриффину и его сотрудникам есть над чем поработать… В частности, они исследовали способность летучих мышей ориентироваться на большом расстоянии. Эта работа еще продолжалась, когда я уезжал с острова. Молодые исследователи, супруги Джейн и Тим Уильяме отлавливали в некоторых пещерах летучих мышей и поздно вечером отпускали их на волю. На каждое животное крепили крохотную лампочку, чтобы проследить, куда они полетят. Но даже в бинокль уследить за искусственными светлячками было очень трудно, и тогда лампочки заменили миниатюрными радиопередатчиками. Груз оказался вполне посильным, недаром мамаши этого вида носят по два детеныша на себе.

Когда я в шведском телевидении рассказывал про летучих мышей и жиряков, я старался держаться возможно ближе к истине. Один телезритель потом рассказывал, что после передачи его жена долго проветривала в комнате, так на нее подействовал мой рассказ о царящем в пещере зловонии.

Итак, приглашаю читателей в отдельный кабинет летучих мышей.

Вход в покои выложен шиферной плиткой, она еле держится, так что будьте осторожны, того и гляди, обвалится! Зато внутри комфорт. Мягкий ковер во весь пол. Правда, он состоит из полчищ живых организмов — тут и крохотные бурые животные, и какие–то длинные белые нити, и четырехсантиметровые золотистые красавцы–тараканы. Тараканы обычно копошатся сверху, но чуть что зарываются в глубину живой массы, которая колышется, словно поверхность коричневого моря.