Знак Потрошителя - Диана Удовиченко

– Что это, Бэрримор? Кажется, мраморный постамент?

– Фонтан, доктор.

– На заднем дворе? Довольно необычно.

– Это ошибка зодчего, доктор Уотсон. Фонтан был построен тогда же, когда и дом. Потом выяснилось, что он не работает. С тех пор фонтан так и стоит, в память о родоначальнике Баскервилей.

Дворецкий двинулся к выходу.

Не зная, как пробудить в Бэрриморе интерес к беседе, я попробовал зайти с другой стороны. Обычно слуги любят посплетничать о господах.

– Что это за история с фейри? – спросил я. – Действительно ли существует такое предание? Вы верите в волшебное происхождение рода Баскервилей?

– Я простой человек и не разбираюсь в таких вещах, доктор Уотсон. Но вы можете прочесть семейные хроники, там наверняка это есть. Все записи рода Баскервилей хранятся в библиотеке, на первом этаже. А сейчас извините, доктор. Мне нужно к хозяину.

Бэрримор поклонился и вышел. Я улегся в кровать, немного поворочался, но сон не шел. Решив употребить время бессонницы с пользой, я поднялся, накинул халат, взял лампу и отправился на поиски библиотеки.

Просторная круглая комната, стены которой представляли собою стеллажи с книгами, выглядела очень торжественно. Посреди стоял массивный дубовый стол. Я отправился вдоль книжных полок, изучая расположение фолиантов. К счастью, предыдущий хозяин, очевидно, очень заботился о библиотеке. Книги были расставлены в определенном порядке. В одном секторе находились романы и сборники стихов, в другом – естественно-научные книги, в третьем – труды по истории и так далее. Наконец я добрался до застекленного шкафа, на полках которого, перемежаясь старинными статуэтками, лежали рукописные свитки и тетради. Поняв, что именно здесь хранится история рода Баскервилей, я принялся перебирать ветхие записи и вскоре отыскал самый потертый манускрипт, заглавие которого гласило: «В назидание потомкам. Как начиналась семья Баскервилей».

Вернувшись к столу, я осторожно положил ветхую рукопись, погрузился в чтение и узнал еще одну интереснейшую, с моей точки зрения, легенду. По-моему, она не хуже истории о собаке Баскервилей. Не знаю, Холмс, пригодится ли вам, но на всякий случай полностью копирую содержание манускрипта, датированного 1624 годом.

«Историю эту рассказал мне несчастный отец мой, и я хочу записать ее для вас, дети мои, с тем, чтобы вы передали ее своим детям, а те – своим. Ибо она содержит нравоучительную мораль и показывает нам, что должно неустанно молиться о благе потомков, дабы высший судия отпустил грехи отцов наших и снял наказание с семьи Баскервилей.

Первым владетелем поместья Баскервиль был сэр Эндрю. Этого человека можно по справедливости назвать нашим родоначальником, ибо он получил имя и титул, а также право на землевладение из рук самого короля.

Будучи весьма вспыльчивым мужем и человеком больших страстей, как и все его потомки, сэр Эндрю, однако, не отличался злобой или особой нечестивостью. Он преданно служил короне, и прославился в округе как щедрый и справедливый господин.

Но сэр Эндрю обладал одной порочной наклонностью, которая делала его опасным для юных девиц и красивых женщин. Он был чрезвычайно влюбчив, а в страсти становился необуздан, стремясь всегда как можно скорее добиться желаемого. Поговаривают, что жители окрестных деревень черными волосами и кельтскими лицами с резкими чертами обязаны именно любвеобильному сэру Эндрю Баскервилю. Но мы этого точно знать не можем и говорить об этом не будем.

Случилось так, что однажды сэр Эндрю Баскервиль, возвращаясь с охоты, заблудился и попал в ту часть леса, где еще ни разу не бывал. С трудом выбравшись из чащи, он вышел на болотистую местность, где увидел большой дом с широкими окнами. Вечерело, и сэр Эндрю уже потерял надежду добраться до Баскервиль-холла засветло. Он послал коня к дому, собираясь попросить у хозяев приюта на ночлег.

Подъезжая, сэр Эндрю услышал доносившийся из окон нежный, переливчатый смех. Это были столь чарующие, прекрасные звуки, что он сразу догадался об их волшебном происхождении. Обычные люди так смеяться не могли.

Сэр Эндрю спешился, привязал коня неподалеку, и, прячась за кустами, подкрался к окнам. Взглянув, он надолго застыл, не в силах отвести взгляда от представшей ему прелестной картины.

В просторной комнате, весело смеясь, танцевали три юных девы в белых платьях. Движения их были легки и воздушны. Они почти не касались пола изящными ножками, весело смеялись и перекликались голосами нежными, как трели соловья. Девушки были схожи между собою, несомненно – они были сестрами.

Сэр Эндрю сразу понял, что перед ним фейри, – человеческие женщины не могут быть столь прекрасны и совершенны. Он долго любовался на дев. Особенно ему приглянулась одна – ее золотые волосы ниспадали до самого пола, а глаза были синие, как фиалки.

В сердце сэра Эндрю вспыхнула страсть. Он не мог более терпеть, ворвался в дом, схватил самую красивую из девушек, перебросил через плечо и выскочил на порог. Сестры побежали следом, цепляясь за его одежду, плача и умоляя отпустить пленницу. Но сэр Эндрю безжалостно отшвырнул их, перебросил добычу через седло, вскочил на коня и пустился прочь.

Он несся как безумный, опасаясь, что фейри снарядят погоню. И точно: ветви деревьев хлестали его по лицу, ветер норовил выбить из седла, а вскоре за конем побежала стая волков.

Господь в тот день благоволил к сэру Эндрю, и он сумел выбраться из леса невредимым, лишь загнав насмерть коня, но зато сохранив добычу. Он ввел пленницу в дом, оказывая ей всяческое почтение и окружив таким вниманием, словно она была сама королева. Ибо, при всей своей страстности, владелец Баскервиль-холла понимал: с фейри невозможно обойтись как с простой крестьянкой. Поэтому сэр Эндрю задумал жениться на прекрасной деве и тут же сделал ей брачное предложение.

В ответ фейри разрыдалась и сказала, что лучше умрет, чем станет супругой похитителя. Она заперлась в комнате, трое суток не выходила оттуда, отказываясь от пищи и воды. Сэр Эндрю проводил под дверьми дни и ночи, ласковым голосом уговаривая прекрасную деву смилостивиться и принять его любовь.

Наконец девушка смирилась. Она вышла из комнаты и сказала: «Я стану вашей женой, и с этих пор ваш род будет охранять сила фейри. Но стоит вам обидеть меня – и я исчезну, а на род Баскервилей падет проклятие леса».

Сэр Эндрю с восторгом согласился и поклялся, что не станет обижать жену. Они вступили в брак и пять лет были счастливы. Фейри родила сэру Эндрю трех сыновей, столь же прекрасных, синеглазых, как она, и черноволосых, как отец.

Но однажды любвеобильная натура Баскервиля взяла верх. На охоте он встретил в лесу молодую крестьянку и совратил ее. Вернувшись же домой, обнаружил, что супруга исчезла, оставив на него детей. С тех пор род Баскервилей преследует проклятие фейри – везение отвернулось от нас, на протяжении всей жизни нам сопутствуют горести и неудачи».

Думается, Холмс, на этом роде явно лежит слишком много старинных проклятий. Хотя, возможно, это признак древности семьи?

Прочтя манускрипт, я аккуратно убрал его на место и покинул библиотеку. Размеренный и торжественный язык рукописи навеял дремоту. Я вернулся в комнату и лег спать.

Уже засыпая, на грани сна и бодрствования, услышал доносившийся из-за окна странный звук. Это был вой какого-то животного – протяжный, надрывный, полный тоски и вместе с тем яростный. Кто знает, Холмс, быть может, легенда семьи Баскервилей – не такая уж сказка?

Дан

– Новое убийство в Ист-Энде, – сказал Лестрейд.

Инспектор выглядел не лучшим образом: вот уже почти месяц, как полиция прекратила розыски Потрошителя, уверившись, что убийца – Михаил Острог, который благополучно сидел в тюрьме, ожидая суда. После его ареста цепочка кровавых преступлений оборвалась на целых двадцать пять дней.

И теперь вид у Лестрейда был потерянный: усики жалко обвисли, плечи поникли, а от взгляда веяло тоской больного спаниеля.

– Снова ошибка, Холмс, – простонал он.

Дан отодвинулся от двери, приглашая его войти.

– Нет, Холмс, некогда. Собирайтесь, поехали, карета ждет.

Дан накинул пальто и вышел. Спустя пять минут явился полностью экипированный Сенкевич в сопровождении призрачной девушки. Дан собрался было покрутить пальцем у виска, но понял: никто, кроме них двоих, фантома не видит. Во всяком случае, ни Лестрейд, ни сопровождавшие его констебли не стали тыкать пальцем в девицу. В обморок также никто не упал.

Вскоре Дан с Сенкевичем уже тряслись в полицейской повозке по ночным туманным улицам, привидение парило где-то сзади. Было около трех часов.

– Ее нашел старьевщик, – рассказывал по дороге Лестрейд. – Принял за тюк тряпья, подошел посмотреть, можно ли чем поживиться. От раны все еще шел пар.