Горячая поклонница - Эмили Маккей

— Я… — начала Ана, все еще не в силах справиться с изумлением.

Он ничего не сказал, только кивнул в сторону соседнего дома. Ана посмотрела туда и увидела, что по дорожке идет Марла, к счастью, с ключами, и с любопытством разглядывает Уорда. Тот чуть наклонился к Ане и прошептал:

— Повторяй за мной, громко.

— Что?

— «Обычно я не встречаюсь с клиентами дома».

Ана глупо пялилась на него, а потом посмотрела на Марлу, уже в открытую рассматривавшую их. Света лампы над крыльцом было достаточно, чтобы разглядеть заинтересованное лицо девушки.

Наконец Ана сказала, что он просил, он кивнул и дал следующее указание.

— Однако учитывая обстоятельства, — сказала она еще громче, — вы можете войти. Я подумаю, что можно сделать.

Он чуть улыбнулся, и она решила, что небольшое представление понравилось ему.

— Спасибо, сеньорита, — сказал он на отличном испанском.

Она отступила, пропуская его внутрь. Раздражение, которое вполне могло заставить ее прогнать его, прошло за эти несколько минут. Едва дверь закрылась, от печального образа не осталось и следа. Уорд усмехнулся, как будто давным-давно так не веселился, и щелчком поправил шляпу.

— Что ты тут делаешь? — спросила Ана, снова раздражаясь.

— Ты же просила держать наши отношения в секрете.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на вечер, где будут толпы фотографов, и устраиваешь этот маскарад, чтобы зайти ко мне?

Он пожал плечами, словно признавая нелепость ситуации, и потянул ее к себе:

— На вечере никто не подумает, что мы не просто коллеги, но вот то, что я пришел к тебе домой так поздно, может показаться подозрительным.

Он прижался губами к ее губам, нежно поглаживая пальцами ее шею, и ее досада тут же исчезла. Она тихонько застонала, и он мягко подтолкнул ее к дивану, а потом вдруг резко поднял голову:

— Что это?

Испуганная его резким движением, она проследила за его взглядом и наткнулась на телевизор с его лицом крупным планом. Дьявол!

— Э-э-э, это…

Он внимательно посмотрел на нее:

— Это я.

Глава 8

Голос Уорда звучал скорее удивленно, чем сердито. Ана взяла пульт и выключила телевизор.

— Да, это ты, — нарочито серьезно сказала она и добавила, чтобы скрыть смущение: — Садись, я принесу тебе выпить.

Он сел на диван, вытянул и скрестил ноги:

— Все, что угодно.

Возвращаясь с кухни с еще одним бокалом вина, она почти убедила себя, что ему все равно, что ее гостиная меньше и хуже обставлена, чем гримерка в его особняке, — в конце концов, он сам жил в гараже. Также ему было все равно, что она сменила деловую одежду на топик и широкие штаны, в которых ее бедра казались толстыми. Между ними стояло что-то большее, чем ее гастрономические предпочтения или фигура: она не Кара и никогда ею не станет — вот что положит конец их отношениям, а вовсе не ее широкие бедра. И тем не менее ей хотелось бы, чтобы ее сердце перестало заходиться от вида Уорда, развалившегося на диване, откинувшего голову на спинку и сложившего руки на животе. На нее он не смотрел, поэтому она позволила себе разглядеть его получше. Он придумал отличное прикрытие, даже волосы стали темнее.

— Безупречно, правда? — сказал он, приоткрывая глаз. — Истинно говорят: одежда делает человека.

Она залилась краской. Зачем она пялилась на него как дура или, что еще хуже, как безумная фанатка? Она мучительно придумывала, что сказать, чтобы скрыть смущение, когда зазвонил телефон.

— Пожалуйста, скажи, что тебя не взяли в заложники! — потребовала Марла, как только Ана взяла трубку.

Ана рассмеялась:

— Нет, Марла, меня не взяли в заложники.

Уорд изогнул бровь, и она сказала одними губами:

— Моя соседка.

— Ты уверена?

Голос Марлы звучал напряженно.

Уорд пристально смотрел на Ану, и она поспешно подошла к окну, выходящему на дом Марлы, и отодвинула штору. Марла стояла у окна, озаренная светом лампы. Одной рукой она держала мобильник, другой — стационарный телефон, взволнованно помахивая им.

— Я могу вызвать полицию. Мы должны, придумать кодовое слово… Если он в комнате и ты не можешь говорить, скажи: «Арбуз»… Нет, это слишком очевидно… Скажи: «Встретимся в воскресной школе!»

— Марла, ты сумасшедшая, но очень хороший друг. Ты читаешь слишком много детективов. Меня не брали в заложники.

— Точно? Тот парень выглядел подозрительно.

— Это просто клиент.

— Но ты никогда не принимаешь клиентов дома, — возразила Марла.

— Верно, но…

Уорд махнул рукой, привлекая ее внимание, и прошептал:

— Мой сын в больнице.

— Его сын в больнице, а он плохо понимает английский, и врач напугал его, хотя бояться нечего.

— Уверена?

— Да, уверена. — Ана посмотрела на Уорда: он по-прежнему следил за ней, и она закатила глаза, маскируя неловкость. — Спасибо за заботу. Если хочешь, я позвоню тебе завтра утром.

— Как только встанешь! Обещаешь?

— Я позвоню в семь.

— М-м… — Марла помолчала. — Лучше в девять. В смысле — если ничего не случится. Нет, в семь нормально. Звони когда захочешь.

— Спасибо, Марла,

— Твои друзья очень… заботливые, — со смехом заметил Уорд.

— Она хорошая соседка. — Ане вдруг захотелось защитить Марлу, которая была ее первым другом здесь. — Ничего плохого нет в том, что она беспокоится за меня.

Уорд поднял руки, говоря, что ничего плохого и не имел в виду.

— Вообще-то приятно знать, что есть еще места, где люди приглядывают друг за другом.

Именно таким местом был Виста-дель-Мар, но едва она открыла рот, чтобы прочитать еще одну лекцию о важности «Надежды Ханны», он кивнул на телевизор:

— Много нового узнала?

— Нет, они даже не упомянули «Оранжевого котенка».

Он поднял брови:

— Откуда ты про это знаешь?

— Я жила в Нью-Йорке, когда училась в колледже, и была на нескольких ваших выступлениях.

Тогда Уорд был на пике карьеры. Он почти круглый год разъезжал по миру, а оставшееся время делил между Чарльстоном и Манхэттеном. Когда его группа собиралась в Нью-Йорке, они выступали в маленьких клубах под названием «Оранжевый котенок».

Уорд покачал головой, удивленно улыбаясь:

— Ты была очень преданной поклонницей, если ходила на «Котенка».

Их выступления никогда широко не анонсировались, происходили спонтанно. Люди либо случайно заходили в клуб, либо узнавали о выступлении от друзей.

— Однажды я целую ночь моталась по барам Манхэттена, потому что друг слышал, что в тот вечер где-то играет «Котенок».

Он мечтательно улыбнулся, вспоминая те времена: