Самые красивые корабли - Юрий Рытхеу

Виктор сердито рубанул по воздуху кулаком, и Тынэна не могла сдержать улыбку.

Виктор смешался, посмотрел на сплошную стену тумана и спросил:

— Вам приходилось есть моржовую печенку?

— Всю жизнь, — ответила Тынэна.

— Простите, я все забываю, что вы чукчанка.

— Ничего, — ответила Тынэна.

Виктор вдруг начал рассказывать о себе, о своих родителях, живущих в маленьком стойбище Пинакуль, сообщил, что его отец — известный морской охотник и китобой.

Тынэна молча слушала его и думала, что она впервые на палубе настоящего корабля. Рядом с ней молодой симпатичный капитан, похожий больше на ученика старшего класса, чем на морского волка. Какой он светлый, простой и милый парень! Тынэна внимательно смотрела на него, а Виктор, пряча от смущения глаза, все говорил и говорил:

— Скоро снова пройдем этим маршрутом. Пока не появятся льды, будем заниматься навигационным хозяйством. Мало ли что может случиться. А вдруг война с японцами…

Из капитанского салона появилась Полина Андреевна.

— Все в порядке, — сказала она Виктору. — Пошлите кого-нибудь на берег за лекарством.

— Ничего серьезного? — спросил капитан.

— Во всяком случае, совершенно напрасно обвиняли моржа. Он тут ни при чем. Виноваты тухлые американские консервы.

— Но они такие красивые на вид, — пробормотал Виктор и заявил: — А за лекарством поеду сам.

На той же шлюпке Тынэна возвратилась на берег и здесь попрощалась с капитаном.

— Мы еще увидимся? — задерживая руку, спросил Виктор.

— На берегу живем, — уклончиво ответила Тынэна.

— Может быть, вам что-нибудь привезти из бухты Провидения? — спросил Виктор.

— Привезите черной краски для классных досок, — неожиданно для себя попросила Тынэна.

Тынэна успела уже и позабыть о своей просьбе, хотя долго помнила милого и застенчивого капитана Ливана. Но однажды в ее комнату постучались, и она увидела перед собой улыбающееся лицо Виктора, а в руках у него черный металлический бидон.

— Здравствуйте. Вот привез обещанное, — объявил капитан.

— Что это? — растерянно спросила Тынэна.

— Черная краска для классных досок, — объяснил Виктор. — Какую просили. Уже разведенная, готовая к употреблению.

Тынэна в замешательстве стояла перед неожиданным гостем, пока не догадалась пригласить его в комнату:

— Проходите, а краску можете оставить в коридоре. Капитан аккуратно вытер ноги, снял фуражку и бочком прошел а комнату.

— Вот сюда садитесь, — придвинула Тынэна табуретку.

На этот раз капитан держался гораздо увереннее. Он оглядел жилище Тынэны и с удовлетворением произнес:

— Уютно живете.

Тынэна не знала, как на это отвечать. Она еще не совсем верила тому, что видит снова Виктора. Ведь в желании его увидеть она никому не признавалась. В эту минуту Тынэна была готова согласиться с существованием доброго великана Пичвучина из древних сказок, который незримо помогает людям и исполняет их сокровенные желания. Капитан долго мял в руках фуражку и вдруг горячо произнес:

— Вы такая красивая и необыкновенная… Я плавал, а перед глазами все стояло ваше лицо…

Тынэна вспыхнула и потупилась. Добрый великан Пичвучин, видно, решил, что дальше уже обойдутся без него.

Виктор тоже не находил больше слов. Наконец он решительно поднялся и приложил по-военному руку к козырьку:

— Очень рад был встретиться с вами еще раз!

— Я тоже, — Тынэна сказала то, что думала и чувствовала.

— Ну, мне пора на корабль, — сказал Виктор.

— Большое спасибо за краску.

Виктор замешкался в дверях, хотел, видно, еще что-то сказать, но только бросил на ходу:

— Краску перед употреблением надо хорошенько помешать.

Тынэна с полчаса неподвижно сидела у окна, смотрела на пожелтевший склон холма и думала, что надо было как-то иначе встретить моряка, ну хоть чаю ему предложить.

Тынэна накинула на плечи пальто и выбежала из комнаты.

Холодная галька больно била по ногам, но Тынэна не замечала ее и бежала на берег.

Южный ветер пригладил прибой, а дальше барашками белело неспокойное море. Среди поднявшихся волн, вперегонки с ними, вдаль уходил корабль. Если как следует приглядеться, на мостике еще можно было различить фигуру капитана…

Тынэна опустилась на холодную гальку и смотрела и смотрела на корабль, чувствуя, что уходит что-то большое, хорошее и дорогое. И на память пришла старая, полузабытая материнская песня:

Посмотрю тебе в глаза —Вижу потемневшее перед ненастьем небо.Боюсь тогда,Что жизнь твоя в бурях и ветрах пройдет,Вестником беды белый парус мелькнет.Самый красивый корабльТот, который мимо проходит.

Парус затерялся среди белых барашков, исчез, растаял в неспокойной морской шири.

Беды? Почему беды? Тынэна все стояла и стояла на берегу, вглядываясь в волнующееся безбрежное море, потом повернулась и медленно побрела в школу.

Несколько дней ее преследовало видение уходящего вдаль корабля. Когда красила школьные классные доски, прибирала в учительской, принимала в интернат вновь прибывших детей, перед глазами все стоял капитан Айван, и в ушах звучал его голос. Иной раз, разговаривая с кем-нибудь, она вдруг замолкала, взгляд ее уносился куда-то вдаль, покидая комнату, этот берег, и блуждал на морских путях, где плыл в это время "Вымпел".

— Ты стала какая-то странная, — с беспокойством заметила Елена Ивановна. — Что-нибудь случилось?

— Ничего, ничего, — торопливо успокоила ее Тынэна.

Собрались сносить ярангу родителей. Она совсем обветшала и портила вид селения. Моржовая покрышка истлела, камни, поддерживающие ее, осыпались, деревянные стены прогнили и зияли множеством дыр. Только дверь по-прежнему была прочно закрыта на деревянную задвижку. За многие годы никому не пришло в голову зайти в опустевшее жилище.

— Может, там есть что-нибудь, что пригодится, — сказал Тынэне Кукы.

Тынэна с трудом отодвинула засов и вошла в непривычно светлый чоттагин. Наружный свет беспрепятственно проникал через огромные прорехи в крыше. Полог обвалился и держался только на двух крайних столбиках. В углах чоттагина, у стен, лежал не растаявший с прошлой зимы снег, покрытый серым налетом. На ремне висел порыжевший от ржавчины отцовский винчестер.

Тынэна села на китовый позвонок посреди чоттагина и долго сидела, с горечью вспоминая прошлое. Слезы катились по щекам. Она будто слышала голоса, которые раздавались в этом чоттагине, видела лица входящих и выходящих людей… Когда-то тут шла своя жизнь. Вон там, возле бочек с квашеной зеленью, под развешанным на стене охотничьим снаряжением, лежали, свернувшись клубком, собаки. А теперь все живое ушло отсюда.

С трудом поднявшись с китового позвонка, Тынэна обошла чоттагин, сняла со стены уже ни на что не годный винчестер и навсегда покинула родительскую ярангу.

Темным осенним вечером запылало пламя на месте родной яранги. Черный дым поднимался ввысь и смешивался с темным небом. Поодаль стояли люди и молча смотрели на пожирающее остатки яранги пламя. Отсветы огня выхватывали непроницаемые темные лица и повлажневшие от слез глаза. Долго еще зола сохраняла тепло, словно жизнь не хотела уходить от своего очага.

Потом подул южный ветер и развеял пожарище. Остался только темный круг и закопченные камни, которыми поддерживалось жилище от штормовых ветров.

Сожжение родной яранги, гложущая тоска, напавшая вдруг бессонница не прошли бесследно. Тынэна похудела, глаза стали как будто больше. Елена Ивановна старалась почаще зазывать к себе Тынэну, развлекала ее воспоминаниями своей юности, читала письма Ивана Андреевича, который каждый раз передавал приветы Тынэне.

Начались осенние штормы. Огромные волны с ревом обрушивались на берег, клубящаяся вода с пенной гривой подбиралась к самому порогу жилищ и словно нехотя откатывалась обратно в море, чтобы снова собраться в клокочущую, туго закрученную волну и с заново обретенной силой рвануться к жалким жилищам, ставшим, казалось, еще меньше под хмурым, низко нависшим небом.

Но и в такую погоду Тынэна ходила по берегу моря, подбирала выброшенные водой водоросли, морские звезды, обкатанные до глянцевой черноты осколки моржовых клыков, раковины и все смотрела в белую от волн морскую даль.

По словам радиста полярной станции, «Вымпел» пробирался к Берингову проливу, уходя от надвигающихся ледяных полей. Во время шторма корабль отстаивался в Колючинской губе.

Тынэна гадала: зайдет корабль в Нымным или пройдет мимо, торопясь в родную гавань — бухту Провидения.

Темнота наступала быстро. Волны светились в ночной тьме. Тынэна стояла лицом к ветру и губами ловила соленые капли, летящие с пенных верхушек воды.