Обесчещенная - Мухтар Маи

Однако меня охватило беспокойство. Это не отец выбрал мне мужа, а мой дядя. И я спрашивала себя, почему он выдает меня замуж за этого человека. Почему решил отдать ему свою племянницу? Лицо у него было довольно приятное, но я его совсем не знала, и он был хромой!

Насим спросила меня, нравился ли он мне, несмотря ни на что. Я не привыкла отвечать на подобные вопросы, но она, смеясь, настаивала.

— Не слишком. Если бы я могла сказать «нет», я бы так и сделала.

Я ничего не знала о нем, кроме того что его родители уже умерли. И что он пришел к нам в дом со своим старшим братом. Как только назначили дату свадьбы, я автоматически стала невестой. И на меня посыпались советы всех женщин, традиционно и неизменно одни и те же.

— Ты уйдешь к мужу, постарайся не посрамить чести своих родителей, своей семьи.

— Делай все, что он тебя просит. Уважай его семью...

— Ты являешься его честью и честью его семьи, уважай их...

Матери не рассказывали нам ни о чем. Предполагалось, что мы и так знаем, что происходит во время брака. Меня не страшила мысль о подчинении мужу, ведь так вели себя все женщины в Пакистане. Это загадка, почему замужние женщины не делятся своим опытом с девушками. А мы не имеем права задавать вопросы. Во всяком случае, выйти замуж, наплодить детей — обычное дело. Я видела, как женщины рожают, я знаю все, что должна знать. В других странах говорят о любви, о ней поют в песнях, но это не для меня. Однажды я видела фильм по телевизору моего дяди — очень красивая женщина, сильно накрашенная, заламывала руки и тянулась к мужчине, заставлявшему ее плакать. Я не понимала, что она говорила на урду, но мне показалось, что она уж слишком выставлялась напоказ.

У нас все было очень просто, все заранее известно. Мои родители занимались приданым, в течение нескольких лет мать понемногу откладывала разные мелочи: украшение, белье, одежду. Мебель изготовили в последний момент. Для меня отец заказал кровать. В день свадьбы, согласно традиции, я надела наряд, купленный мне женихом. Я не могла одеться по-другому. У нас наряд невесты — красный. Это очень символично и очень важно. Перед церемонией невеста должна заплести волосы в две косы, и за неделю до свадьбы женщины из семьи жениха приходят, чтобы их расплести, и приносят ей еды на целую неделю. Хотя я не знала, чему служит этот двойной ритуал, я делала как все. И в день моей свадьбы волосы у меня были волнистые.

Затем наступил день мехнди, черед красить хной ладони и ступни. Женщины из моей будущей семьи сами наложили мне хну. После этого душ и одевание. Шальвары, длинная туника, большая шаль — все красное. Для этого случая я надела паранджу. Я уже надевала ее, чтобы выходить из дома и идти навещать родственников, я привыкла. Иногда я выходила из дома в парандже, но, отойдя подальше, снимала ее и шла с открытым лицом. Однако, если замечала кого-то из родственников, я ее снова надевала из уважения к ним. Она не мешает видеть, потому что отверстия для глаз гораздо больше, чем, к примеру, у паранджи, которую носят в Афганистане. Конечно, это не очень удобно, но здесь ее носят только до свадьбы. Выйдя замуж, большинство женщин от нее отказывается.

Мой дед со стороны матери, у которого было несколько жен, всегда говорил:

— Ни одна из моих жен не носила чадру. Если она хочет ее носить, это ее право, но тогда надо, чтобы она ее носила до конца своих дней.

Обычно имам заключает союз в день мехнди, но иногда и в день свадьбы. У меня это был день мехнди. Когда имам спросил меня, согласна ли я взять в мужья мужчину, который находился тут же, я была под таким впечатлением, что не смогла ответить. Не могла вымолвить ни слова. Но имам повторил вопрос.

— Ну, так что? Отвечай, отвечай!

Женщины наклонили мою голову в знак того, что я говорю «да», и добавили:

— Она очень скромная, но она говорит «да», все в порядке.

После трапезы с рисом и мясом, в течение которой я не проглотила ни кусочка, надо было дождаться прибытия семьи мужа, чтобы отвезти меня. Тем временем были исполнены еще кое-какие ритуалы.

Надо было, чтобы мой старший брат вылил мне на голову немного масла и надел на руку браслет из расшитой ткани. Одна из женщин держала кастрюльку с маслом, а брат должен был дать ей монетку, потому что она обслужила его первым. Затем все члены семьи по очереди опускали пальцы в кастрюльку и мазали мне голову маслом.

Теперь муж мог войти в дом. Я с ним еще не встречалась, и он не видел под паранджой моего лица. Я ждала, сидя в окружении сестер и кузин. Им надлежало всячески мешать ему войти, пока он не даст им денежную купюру. Как только они получили деньги, муж мог войти в дверь. Он сел рядом со мной, и мои сестры поднесли ему на подносе стакан молока. Он выпил, поставил пустой стакан и опустил в него еще купюру. Затем продолжился ритуал с маслом, на этот раз несколько видоизмененный. Женщина, державшая кастрюльку, намачивала куски хлопковой ваты в масле и бросала их в лицо жениху со словами:

— Вот тебе цветочки!

Наконец, она вложила кусочек хлопка в мою правую ладонь, и я стиснула кулак изо всех сил, а мой муж должен был постараться его разжать. Это некое испытание силы: если ему удастся раскрыть мою ладонь, ну что ж, тем хуже для меня, он выиграл. А если не удается, то все начинают смеяться и подшучивать:

— Э, да ты не мужчина, ты даже кулак не можешь разжать!

В этом случае он обязан спросить меня:

— Скажи, чего ты хочешь.

— Если хочешь, чтобы я открыла ладонь, то должен подарить мне драгоценность.

Новобрачная может опять начать эту игру, женщины снова дают ей кусочек хлопкового волокна, а муж снова пытается достать его. Обычно сестры, кузины, все женщины вокруг подбадривают молодую жену криками:

— Проси у него то, проси это, а теперь вот это...

Я сжала руку, и он не смог открыть, во второй раз — он опять не сумел; женщины были разочарованы и выражали свое неодобрение.

Не знаю, имеет ли этот ритуал какое-то символическое значение или новобрачный объявляется неудачником, потому что он обязательно должен подарить украшение. Но борьба происходит по-настоящему. И чтобы победить, нужна сила.

Также девушки пели песни, адресованные старшему брату. Именно он, символически, отдает свою сестру за другого мужчину, именно его девушки в семье любят и уважают больше всех, после отца.

Не помню точно, что девушки пели моему брату, может быть, вот такие слова:

Я смотрю на юг,Он мне кажется таким далеким.Вдруг появляется мой брат,У него очень красивые часы,Он шагает гордо...

Такого рода наивные песнопения, вероятно, скоро исчезнут, ведь по радио девушки слышат совсем другие мелодии. Но уважение и любовь к старшему брату останутся.