На брудершафт со смертью - Марина Серова

Утром мы встретились с Кирей. Я ввела его в курс дела: рассказала все, что знаю, о главвраче роддома, назвала адреса «квартир-оранжерей», где взращиваются в тепличных условиях «цветы нашей жизни» на продажу, предоставила информацию о предполагаемой связи этого криминального бизнеса со столицей. Умолчала лишь о выполненном заказе: фамилия Заманских не должна фигурировать нигде. Пусть спокойно живут и воспитывают малыша.

Во время моего рассказа Володя был очень сосредоточен: внимательно слушал, делал пометки в блокноте, задавал вопросы по ходу повествования, потом спросил:

– Танюш, ты, конечно, говоришь не все, что знаешь, поэтому не во все верится. Скажи, ты стопроцентно уверена, что в роддоме существует криминал? Не окажемся ли мы потом в дураках?

– Ну, дураками-то нам быть – не привыкать. Но одно для меня бесспорно – действует некий живой детский конвейер, иными словами, постоянная торговля детьми. Есть такая жуткая цепочка: продавец, молодая мама, попавшая в сложную ситуацию, – ряд посредников – покупатель. Это грязный, но очень доходный «бизнес».

– Да, Тань, еще вопрос: что ты делала у общежития, где убили девушку?

– Скажем так: случайно оказалась в нужное время, в нужном месте и стала случайным свидетелем.

– Ой ли, ой ли! – Киря с сомнением покачал головой. – Кстати, тот «жигуль», на который ты дала наводку, разбился недалеко от места преступления. С такой скоростью, в такой гололед... Водитель в реанимации в тяжелом состоянии. Вряд ли выживет.

– Понятно. Значит, если он умрет, дело закроют...

– Да, если не обнаружится каких-то новых обстоятельств.

Хотелось еще поговорить, ведь мы видимся довольно редко, но Володе пора отправляться на работу, да и у меня было одно неотложное дело. Прощаясь, Кирсанов пообещал:

– Танюш, то, о чем ты рассказала, мы обязательно будем проверять. Если действительно существует этот детский конвейер, его необходимо остановить.

– Нет, Володя, не остановить, а уничтожить. Знаешь, я порой с ужасом думаю об этих несчастных детях, ведь они – кукушата, птенцы, подкинутые в чужие гнезда.

Как им там живется, в этих гнездах?

Вернувшись под крышу своего временного убежища, я набрала номер телефона психиатрической больницы и сообщила врачу о гибели Натальи, сестры их пациентки, Уваровой Ольги. Так как состояние их подопечной было не слишком стабильным, попросила известить ее о трагедии, по возможности смягчив удар. Галина Семеновна еще при встрече произвела на меня хорошее впечатление, поэтому хотелось верить в ее профессионализм, да и просто в человечность. Поэтому, чтобы помочь Ольге, она должна все сделать как надо.

Звонила я от имени сотрудника милиции, разыскивающего родственников погибшей. Не могла же медсестра из роддома, под видом которой я приходила к врачу, знать о происшедшем.

Положив трубку, я облегченно вздохнула. Ну вот пока и все. Буду ждать вестей от Кирсанова. А пока – на дно. Пусть все уляжется...

Остаток дня я пыталась отвлечься от невеселых мыслей, выполняя несложную работу по дому. Главное – сделала генеральную уборку квартиры, так как за два предыдущих дня не смогла выкроить на это времени. Мои хозяйственные потуги не приносили никакой радости, видимо, потому, что все я делала механически, как бы между прочим. А это прочее плотно засело в голове: чувство неудовлетворенности от завершенного дела, если его можно назвать таковым. День тянулся нудно и долго. Состояние хандры не проходило. С таким настроением я и уснула.

ГЛАВА 8

Вечерняя хандра перешла на ночь. Спала я отвратительно и только под утро наконец забылась сном праведника. Разбудил меня яркий солнечный свет, заполнивший комнату. Похоже, природе наконец-то надоело бесноваться и она сменила гнев на милость. Я встала, подошла к окну и невольно зажмурилась от ослепительно белого снега, выпавшего за ночь. Ого! Вчера – ноль, а сегодня – минус десять. Вот это перепады! Кажется, зима намерена основательно вступить в свои права. Ну что ж, через два дня – уже декабрь, пора, все лучше, чем слякоть. На ум сразу же пришло: «Мороз и солнце – день чудесный!»

Я посмотрела на часы и ахнула: «Почти десять! Неплохо я поспала». От вчерашнего настроения не осталось и следа. А что, собственно, случилось? Почему я считаю, что мне что-то угрожает? Что в «стане противника» имеется против меня? О том, что я общалась с Натальей, Борис Леонидович знает; знает, что ребенка, находившегося у нее, я вернула. Но о том, что мне стало известно от Натальи, он не догадывается. О моем личном знакомстве с внезапно исчезнувшими наркоманами – тоже, думаю, нет.

В конце концов, в любом случае, не установят же около моей квартиры круглосуточный «почетный караул», не таков у Бори «штат сотрудников», как выразился мой новый друг Леха. Сколько же можно скитаться? Одного дня бездействия и хандры вполне достаточно.

Итак, домой! Только для начала надо заехать на станцию техобслуживания, пусть посмотрят, что стряслось с моей прежде такой безотказной техникой.

Процедура «лечения» заняла не больше двадцати минут и, надо сказать, не очень подорвала мое финансовое благополучие.

После кафе, куда я заехала перекусить, соблюдая все меры предосторожности, без приключений добралась до своей квартиры. И только тут окончательно расслабилась: мой дом – моя крепость, любимая крепость, где душе спокойно и уютно.

Для начала я прослушала, что несостоявшиеся абоненты наговорили на автоответчик. Несколько раз звонил Альберт с просьбой связаться с ним, когда появлюсь. Был звонок от Ленки с лаконичной фразой: «Танюша, жду встречи». Интересующего меня сообщения от Кирсанова пока не поступало.

Чем заняться? Телевизор смотреть не хотелось, читать тоже. Решила поработать с пленкой. Если вдруг у Кирсанова что-то застопорится, можно подкинуть ему горяченького нового материала. Конечно, в качестве вещдока магнитофонная запись не подойдет, потому как закон не перепрыгнешь, но для шантажа нечистых на руку клиентов может пригодиться. Тут все методы хороши, и, как правило, чем грязней, тем эффективней. Итак, на всякий случай надо смонтировать две пленки: для Бориса Леонидовича и для Германа – с компроматом на каждого.

Вот ведь, не хотела больше заниматься этим делом, да и бесплатно работать я не привыкла, а оно не отпускает. Ну да ладно, это будет последним моим вкладом, а там пусть Киря сам крутится. Мне же пора подумать о себе, любимой. Денег за два выполненных заказа накопилось достаточно. Можно пополнить гардеробчик, да и пора бы немного отдохнуть – заслужила.

С такими мечтами о радужных перспективах я и принялась за дело. Монтирование двух пленок десятиминутного разговора с Лехой заняло почти два часа. Когда я подписала кассеты и поднялась, чтобы положить их в шкаф, прозвенел телефонный звонок. Но трубка, схваченная мгновенно, молчала: наверное, из-за моей поспешности не успело произойти соединение. Мои «Алло!» остались безответными, пришлось положить трубку. Минуты через три раздался долгожданный звонок от Кирсанова. После обмена приветствиями Киря сказал, что есть новости, но необходимо встретиться, чтобы кое-что уточнить, и если я не против, то он через полчасика подскочит ко мне. Я, естественно, против не была. Уже положив трубку, стала ругать себя, почему не спросила, с первого ли набора номера он попал на меня или тот первый звонок был от кого-то другого. Ну да через полчаса все прояснится.

Я включила телевизор, чтобы как-то скоротать время. Нажимая подряд на кнопки каналов, наконец-то нашла то, что сейчас мне и было нужно, чтобы развеяться: свой любимый мультик «Жил-был пес». После его окончания шел блок рекламы, поэтому я сразу же переключила телевизор на другой канал и, похоже, попала на «Криминальный Тарасов». Подводили итоги рейдов «Вихрь-антитеррор», затем продемонстрировали снятые скрытой камерой оперативные действия по поимке с поличными мошенников на рынке. И наконец, на экране появилась знакомая до боли картинка: девушка, лежащая на ледяной дороге, с кровавым ореолом вокруг головы. Далее показали разбитую машину в трехстах метрах от предыдущего места преступления. Сообщили также, что водитель «шестерки» скончался в больнице, не приходя в сознание. Два этих происшествия связывались воедино. Милиция просила содействия граждан, возможных свидетелей. Для связи предлагалось звонить по 02.

Вот это, называется, отвлеклась. Минут через десять появится Киря, а пока – брошу-ка косточки, давно я с ними не советовалась. Только достала из замшевого мешочка свои заветные, как раздался резкий звонок в дверь. Молодец, Киря, подсуетился, приехал даже немного раньше обещанного. Я бросила на стол косточки и, не посмотрев, как легла комбинация, пошла открывать. И напрасно. Все могло бы сложиться совершенно иначе...

Гостеприимно широко я распахнула дверь и тут же, не успев рассмотреть «гостя», была отправлена в глубокий нокаут ударом кулака в челюсть. Видимо, в отключке находилась довольно долго, потому что очнулась уже на диване от не очень любезного похлопывания по щекам.