Смерть волкам - Аня Чеблакова

Здесь, на продуваемой всеми ветрами вершине, Тальнар когда-то проводил долгие часы одиночества, глядя за горизонт тоскующими глазами. Давно уже он забросил свои прогулки сюда, и теперь, садясь вновь на шершавый валун, нагретый солнцем, испытал странное чувство узнавания, будто прошёл по улице родного города.

Убедившись, что рядом нет ни одного оборотня, Веглао опустила лук и села рядом с Тальнаром, Октай опустился на камень неподалёку от неё. С минуту все трое сидели в молчании, переводя дыхание после подъёма. Потом Тальнар дрожащими руками достал из карманов самокрутку и спичку.

- Курите? - спросил он у Веглао и Октая. Девушка помотала головой, глядя на него с жалостью. Октай хмыкнул и тоже отказался. Тальнар чиркнул спичкой о камень и с наслаждением закурил. Поплыл горький, терпкий запах чего-то, похожего на табак. Не отрывая глаз от хищных скал, протянувшихся далеко вперёд, Тальнар сделал пару затяжек, а затем сказал:

- Не говори, зачем ты пришла. Я и так знаю.

- И что ты думаешь, - спокойно спросила Веглао, - я имею право это сделать?

Тальнар обернулся к ней.

- А если я скажу "нет", - спросил он, грустно улыбаясь, - ты что, развернёшься и уйдёшь?

Веглао помотала головой, смело глядя ему в глаза:

- Ты по-прежнему думаешь, что Кривой Коготь прав?

- Ничего я не думаю, - устало сказал Тальнар. - Ничего. Я совсем запутался. - Он снова затянулся, выпустил струю дыма в воздух и вдруг отшвырнул в пропасть недокуренную папиросу. Сплетя пальцы в замок, он опустил на них лоб, прошептав:

- Ты ждешь моей помощи. Знаешь, теперь ты можешь попросить у меня что хочешь, и я всё сделаю. Я хочу, чтобы ты меня простила, чтобы я мог смотреть тебе в глаза и знать, что ты меня не ненавидишь.

- Ненавидеть тебя, Тальнар? Можешь мне поверить, я никогда тебя не ненавидела. Я ведь знаю, что ты ничего не понимал, когда напал на меня, и я давно простила тебя за это. Но Кривого Когтя я никогда не прощу. Он убил моего брата, и ты можешь не сомневаться, что я убью его. Так ты всё ещё веришь ему так же, как весной?

- Я... - Тальнар нервно облизал губы, поднял голову. - Я просто...

- Всё понятно, - презрительно бросил Октай, поднимаясь на ноги. - Идём, Веглао. Хватит с нас Гилмея. Трус!

- Я боюсь не за себя! - воскликнул Тальнар, и самое неприятное было то, что в его голосе не было ни капли гнева или обиды - только жалкая, трусливая попытка оправдаться. - У меня есть жена!

- Жена? - недоверчиво переспросила Веглао.

- А ты не догадалась? - сердито проговорил Октай, глядя в беспомощное лицо Тальнара. - Он же тебя за неё принял. Зайчишка, а? Это ты зайчишкой её называешь? Почему, можно спросить? Вроде как ты волк, а она - заяц? Ты её тоже обратил, как Веглао?

- Октай! - возмущённо воскликнула девушка. Парень закатил глаза и, усевшись вновь на камень, сердито повернулся спиной к ним.

- Зайчишка, - проговорил Тальнар, глядя в его затылок, - потому что у неё заячья губа. Все её так Заячьей Губой и называют, но не я.

Веглао показалось, что спина Октая стала чуть менее угрожающей.

- Так ты ему веришь или нет? - спросила она твёрдым голосом. - Тальнар, его здесь нет, и если ты скажешь правду, он ничего тебе не сделает.

- Нечего нам здесь делать, - голос Октая звучал всё так же презрительно, но теперь в нём проскальзывала толика смущения. - Он нам не ответит.

- Кое в чём он прав, - отозвался Тальнар, всё так же глядя виноватыми глазами в спину Октая. - Он говорит, что люди считают нас животными, которые недостойны жизни. Скажите мне, вы сами так не думаете? Разве вы сами с этим не сталкивались?

- Не все люди такие! - выпалил Октай, оборачиваясь и сверкая на Тальнара глазами. Тальнар чуточку нахмурил свои светлые брови, а потом отчётливо сказал:

- Мой отец был таким. За это я и убил его.

Веглао побледнела:

- Но я думала, его убил Кривой Коготь!

- Нет, - голос Тальнара был спокойным, но глаза выдавали его волнение. - Я сделал это сам. Я застрелил своего отца из ружья. Я не хотел этого делать... Но Кривой Коготь предложил мне выбор: либо я убиваю отца и остаюсь жить, либо он убьёт нас обоих. Что бы сделала ты, Веглао?

- Я бы убежала! - воскликнула Веглао. - Я бы всё рассказала ему и убежала вместе с ним, нашла бы союзников, дралась бы! Почему ты этого не сделал? Ведь он был твой отец, он должен был тебе поверить...

Тальнар взглянул на неё с такой яростью и болью, что Веглао испугалась. Ей мгновенно вспомнилось, как эти же глаза, только не серые, а жёлтые, смотрели на неё в тот момент, когда острые когти рвали её кожу. Шрамы, оставленные ими, заболели разом - целая симфония боли. Инстинктивно она подалась назад, сжав рукоятку ножа. Тальнар этого не заметил. Он вскинул голову и заговорил:

- Мой отец всегда ненавидел оборотней. Всегда. Иногда по ночам я слышал, как он рычит и стонет от ненависти. Он орал во сне, вопил сотни ругательств, проклинал их всех, клялся, что убьёт всех оборотней до единого. Клялся, что убьёт Кривого Когтя... Я всё это слышал и... да, я боялся его. Боялся до дрожи. И любил.

Губы Тальнара дрожали, глаза засверкали огнём, который Веглао видела в его глазах лишь однажды - когда он рассказывал ей об идеях Кривого Когтя. С каждой секундой его речь становилась всё более горячей и быстрой, и Октай и Веглао, слушая его, могли только гадать, рассказывал ли молодой оборотень это хоть кому-нибудь.

- Я любил своего отца. А что мне ещё оставалось? Его любил весь город. Его носили на руках, его считали спасителем Станситри, великим охотником, настоящим героем! Знаешь, как его называли? Егерь Нерел. Егерь с большой буквы. И рядом я - как довесок, как какое-то жалкое существо... Меня с детства воротило от ружей, гильз, разговоров об охоте, от травли, гончих, дроби, запаха порохового дыма. А он только всё это и считал настоящей жизнью, достойной мужчины.

Он глубоко, сипло вздохнул и продолжил. Слова давались ему с трудом, он будто выплёвывал их:

- Он никогда не считал меня мужчиной. Он смотрел на меня, как на какое-то недоразумение. Нет... не так... Он смотрел на меня, как большой пёс смотрит на щенка. Видели когда-нибудь, как большие старые псы относятся к щенкам?.. Они позволяют щенкам играть с ними, пока те не станут им надоедать, а потом стоит им рыкнуть, и щенок убежит... Вот так же делал и мой отец. Я не понимал, что ему от меня нужно. Я хорошо учился, я никогда не давал ему повода взяться за ремень, его никогда не вызывали в школу. Я показывал ему всё самое лучшее, что только было во мне, а он? Он презирал всё: мои книги, моё искусство, мою работу... Он хотел видеть во мне маленького Лантадика Нерела.

- А здесь? - чуть не подскочила Веглао. - Кем тебя видят здесь?