Информатор - Курт Айхенвальд

Операции Уайтекера, которые он провел в 1991 году, помогли проследить всю историю. Тогда на счета Халса и Рихтера было незаконно переведено пятьсот тридцать тысяч долларов. Почти восемьдесят пять процентов этой суммы исчезли в Лагосе вместе с двадцатью тысячами, занятыми у Оллисона, и собственными деньгами Уайтекера. Агенты и прокуроры были уверены, что «нигерийское мошенничество» дало толчок всей авантюре.

Судя по всему, система нелегального поощрения служащих АДМ была выдумкой Уайтекера. В документах и бухгалтерских отчетах АДМ не было никаких следов ее существования; дочерние компании АДМ на Каймановых островах были слишком незначительны, чтобы поддерживать ее. Кроме того, каждый «бонус» по времени совпадал с финансовыми запросами нигерийцев, а позднее – друзей Уайтекера, желавших вернуть пропавшие деньги.

Обвинения Уайтекера в адрес АДМ опровергались и тем фактом, что самые первые полученные им незаконно деньги не переводились прямо на его имя. Если бы все делалось с ведома руководства компании, получалось бы, что оно незаконно поощряет сотрудников через третьих лиц и даже через посторонних. Весьма сомнительно, чтобы опытные руководители пошли на неоправданный риск, создавая сложную систему с участием лишних свидетелей преступления. Почему бы не перевести деньги прямо Уайтекеру на какой-нибудь заграничный счет, как он сам делал это впоследствии?

Напрашивалось только одно объяснение. Другие служащие АДМ привлекались для сокрытия того, что большая часть этих сумм оседала в карманах Уайтекера. Сначала он прятался за спины друзей и сообщников, но как только деньги были переведены на его собственные счета, эти друзья и сообщники перестали получать незаконные подачки, которыми он осыпал их прежде.

Агенты ФБР и прокуроры были убеждены, что теперь о махинациях Уайтекера они знают все.

Между тем в составленной ими картине не хватало по меньшей мере одного существенного фрагмента.

На следующей неделе Д'Анжело обнаружил этот фрагмент на страницах одного из судебных дел. В прошлый четверг АДМ прекратила переговоры о соглашении и одновременно подала иск против Уайтекера. Иск занимал сорок страниц и обвинял его в мошенническом присвоении средств компании при содействии группы сообщников, включавшей не только Оллисона, Феррари, Халса и Рихтера, но и жену, мать и других родных Уайтекера, чьи имена значились в банковских документах.{395}

Этот список был длинным, и Д'Анжело в нем были известны все имена, кроме одного.

Дэвид Пейдж.

Как подозревали агенты, АДМ до сих пор утаивала часть информации. Перелистав текст искового заявления, Д'Анжело нашел имя Дэвида Пейджа на девятнадцатой странице. Сообщалось, что Уайтекер зачислил Пейджа в штат АДМ в 1993 году, однако тот продолжал при этом работать в компании «Ванетта».

«Участие Пейджа в деятельности АДМ было фиктивным,

– писали составители документа. –

Этого сотрудника не знал почти никто из служащих подразделения биопродуктов. Пейдж не представлялся никому из них в этом качестве и не выполнял никакой работы для АДМ».

Что за черт?

Чуть ниже агенту бросилась в глаза еще одна фраза:

«Со счета Уайтекера в „Швейцарском банке“ на имя Пейджа было переведено не менее тридцати тысяч долларов».

Д'Анжело потянулся к телефону, чтобы позвонить Бассету. Надо отыскать этого Пейджа и выяснить, какую роль он играл в аферах Уайтекера.{396}

Оказалось, что Пейдж живет в Пенсильвании. Д'Анжело и Бассет связались с местным отделением ФБР, и оно послало агента допросить его. Получив из Пенсильвании «форму 302» с протоколом допроса, они поняли, что Пейдж лжет. Местный агент не был достаточно осведомлен об обстоятельствах этого дела и не смог поймать Пейджа на противоречиях. Д'Анжело решил поговорить со свидетелем сам.

Пейдж согласился на повторный допрос, но привел адвоката. Бассета к этому моменту перевели на работу в Олбани, и он почти не принимал участия в чикагском расследовании. Поэтому Д'Анжело вылетел в Вашингтон вместе с курировавшим дело Робом Грантом. Встречу с Пейджем назначили в офисе отдела по борьбе с мошенничеством.

Пейдж показал, что Уайтекер предложил ему работу в АДМ с окладом сто двадцать тысяч долларов в год плюс аванс в тридцать тысяч. Их разговор состоялся в декейтерском мексиканском ресторане в 1993 году, когда «Битва за урожай» набирала обороты.

– Я спросил Уайтекера, что я должен буду делать в АДМ, и он ответил: «Ничего», – сказал Пейдж.

Это было несомненное жульничество, добавил он. Уайтекер велел Пейджу одну треть зарплаты отдавать ему, вторую треть использовать для уплаты налогов, а третью оставлять себе. Пейдж отдал Уайтекеру даже третью часть аванса.

– Уайтекер уверял, что никто не узнает о нашем знакомстве и об откатах, – рассказывал Пейдж. – Он говорил, что, раз он президент подразделения, никому и в голову не придет проверять его.

Со временем Пейдж стал играть совершенно определенную роль в операциях Уайтекера. Переводить деньги с иностранных счетов напрямую было рискованно, а оставлять их в Швейцарии или на Кайманах было бы глупо. Требовался безопасный способ переправки средств в США.

Уайтекер попросил Пейджа открыть счет в Швейцарии и начиная с осени 1994 года стал регулярно переводить по десять тысяч долларов со своих зарубежных счетов на счет Пейджа. Одновременно Пейдж снимал десять тысяч со своего американского счета и отдавал их Уайтекеру. Посредством подобного отмывания денег Пейдж помог Уайтекеру перевести в США тридцать тысяч долларов.

– Обычно мы встречались в отеле и я передавал ему конверт с наличными, – пояснил Пейдж.

Допрос продолжался почти три часа. Закончив расспрашивать Пейджа, агенты и прокуроры собрали бумаги, рассовали их по кейсам и ушли. Выйдя из помещения, они дружно расхохотались.

– Просто невероятная жадность! – воскликнул Д'Анжело. – У самого на счетах миллионы, а он затевает дело с этим типом ради нескольких тысяч.

– Да, тут он переплюнул самого себя, – покрутил головой Маккей.

При всей сложности этой транзакции она была настолько мелкой, что сомнений не оставалось: Уайтекер обманывал всех с начала и до конца. Его мошенничества породила вовсе не преступная корпоративная система, а жадность. Обыкновенная жадность, и ничего больше.

Весь день агенты и прокуроры вышучивали махинаторский талант Уайтекера. Но им стало не до шуток, когда Дон Маккей произнес вслух то, что начинали осознавать все: