Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua"

— Однако те, кто пошёл за Син Чаном, считали, что его цель — мстить Жуфэн, — вмешался Мо Жань. — Разве это не странно: Син Чан заново открыл бордель, но внушил всем, кто к нему примкнул, что собирается мстить их прежним обидчикам... Ничего ведь не изменилось для них — разве нет? По сути он стал вторым Наньгун Янем, просто местного разлива.

— Многим было некуда идти. Те, кого пристроили в приёмные семьи, часто сбегали, не в силах вынести то, что для других казалось нормой. Они не знали иной реальности, кроме как продавать себя, — вмешался Чу Ваньнин. — Меня растил Хуайцзуй. Я занимался балетом всё свободное время, обретая в нём новый смысл… некоторым из нас так не повезло. Я мог оказаться на месте Жун Цзю. Ты мог быть тоже… да кто угодно…

— Это правда, — кивнул Ши Мэй, однако распространяться о том, как и зачем снова примкнул к Жуфэн, не стал.

Впрочем, балетмейстер Чу и сам знал, что у Ши Минцзина больная мать, которую он содержал.

Почему он не примкнул к Син Чану, как это сделали другие? Зачем предпочёл оставаться столько лет в одной лодке с прежним врагом?..

Не хотел обманываться?

Ему претило, что Син Чан прикрывался справедливостью, но на деле делал всё то же, что и картель?..

— Ся Сыни, — Ши Мэй покачал головой, выглядел он при этом усталым, — не пытайся их оправдывать. Син Чан и Жун Цзю были подонками. Они собирались использовать компромат на Мо Жаня, чтобы влиять на Наньгун Яня и отбирать у него новые сферы влияния. При этом не хотели допускать прежних ошибок, а потому надумали вовлечь тебя. Тогда, пару лет назад, Жун Цзю пришлось исчезнуть, потому что Наньгун Янь всё ещё мог до него добраться. Теперь они хотели, чтобы весь огонь на себя навлёк ты. Не оправдывай их — им нет оправдания, и никогда не было. В том, чем они занимались, не имело отношения к восстановлению справедливости…

— Как насчёт оправдания тебе? — Мо Вэйюй осклабился, перебивая. — Ты находишься здесь, и я отлично понимаю, что всё это значит. Как давно ты работаешь на моего отца?..

— Мо Жань… — Ваньнин покачал головой. — Не время.

— Хр*на с два не время, Ваньнин, — Вэйюй скрипнул зубами. — Он из Жуфэн. Всегда был их продажной шавкой…

— Это всего лишь моя работа. Такая же, как и другие, — отозвался ровно Ши Минцзин, тон его был ледяным. — Я не стесняюсь факта, что достаточно ответственен, чтобы заботиться о своей матери и близком мне человеке… собираешься пристыдить меня этим?

— Твоего близкого человека собирались использовать, — не отступал Мо Жань. — Много лет он получал угрозы, и дошёл до того, что боялся даже начинать общение с кем-то посторонним. Твой близкий человек пострадал от Жуфэн. Мог погибнуть от рук Син Чана… мог пострадать от моей руки, когда эти сволочи пытались сыграть на моей ненависти и спровоцировать Ваньнина!.. Этого мало?

Казалось, с каждой секундой он становится всё злее.

— Мо Жань!.. — снова попытался остановить его Чу Ваньнин, но Вэйюй уже поднялся на ноги и стал напротив Ши Минцзина, зло сверкая глазами.

— Мне плевать на то, что ты был мне д*рьмовым другом. Но ты предал его, — продолжил он. — Ты говоришь, что Ся Сыни тебе близок — разве близких людей используют как приманку, чтобы решить очередную проблему Наньгун Яня?

— Ты ничего обо мне не знаешь, — Ши Мэй прохладно но вежливо улыбнулся. — Думай, что тебе угодно.

Он перевёл взгляд на Чу Ваньнина:

— Я приехал, как только смог, и никогда не оставил бы тебя здесь одного. Ся Сыни... ты не должен был столкнуться с Син Чаном. Ситуация никогда не должна была дойти до… такого.

— Я знаю, — Чу Ваньнин кивнул. — Ты предупреждал меня. Это было моим решением.

— Ты мог лишиться жизни, — Ши Минцзин сощурился.

— Я мог лишиться его, — парировал Ваньнин. Не оставалось сомнений, о ком он говорил.

Ши Мэй наконец отступил.

Вздохнув, он приложил ладонь ко лбу, словно пытался понять, что делать дальше. Молчание затягивалось.

— Как вышло, что ты знал о планах Син Чана, но ничего не рассказал Ваньнину? — снова въедливо начал допытываться Мо Вэйюй.

— Я знал не так уж много, — Ши Минцзин пожал плечами. — Мне действительно жаль.

— Жаль?.. — Мо Жань едва не подавился этим словом. — Всё это время ты знал, что Жун Цзю подставлял меня, и позволял мне верить, что я способен впасть в беспамятство и навредить близким людям! Ты… зачем ты так поступил?

— Мо Жань, — Ши Мэй вздохнул, — что ты хочешь от меня услышать? Тебя задело, что всё это время я находился рядом с тобой, просто чтобы присматривать? Но ведь это ты подпустил к себе Жун Цзю, позволив ему создать ситуацию, в которой тебя изваляли в грязи. Ты совал в него свой чл*н, а потом удивлялся, почему твоё имя втоптано в грязь. Ты ненавидел учителя Чу — и Жун Цзю сыграл на твоей ненависти. Почему оправдываться должен именно я? — он горько усмехнулся. — Всё, что я делал, сводилось к единственному желанию избавить этот мир от таких, как Син Чан. Пока все считали, что в Жуфэн с торговлей детьми покончено, их дело продолжалось. Мне пришлось здорово поработать, чтобы выйти на них — и Наньгун Янь к этому не имеет никакого отношения. За кого ты меня принимаешь?..

— Ши Мэй… — Ваньнин сам не знал, что ответить на это внезапное признание, но почему-то его сердце сжалось от тоски.

Ши Минцзин никогда не был горячен, он казался слабым и мягким, даже хрупким — однако сколько же в нём было воли, чтобы пройти через весь этот ад и всё равно остаться в Жуфэн? Что он чувствовал, работая на Наньгун Яня? Всё это время ища способ раз и навсегда стереть из этого мира несправедливость и жестокость, какими бы благородными целями она не пыталась прикрыть своё существование?..

Ши Мэй молча хранил свои тайны, и ни на секунду не усомнился в том, во что верил.

Всё это время он был рядом с Чу Ваньнином, прекрасно зная, кем является Мо Жань. Вынужден был приглядывать за ним по поручению Наньгун Яня… притворяясь его другом.

Какие чувства он испытывал к Мо Жаню на самом деле?..

Но с Чу Ваньнином он никогда не притворялся — ему не было в том необходимости. Разве нет?

Он действительно относился к балетмейстеру Чу хорошо… и всё же молчал.

Тихо заботился о своей матери и Чу Ваньнине — как умел. Пытался предупредить мужчину о связи Мо Жаня и Жуфэн. Изо всех сил старался поддержать Чу Ваньнина, даже когда тот прогнал его.

Он ведь вернулся к Чу Ваньнину, и не скрывал своего имени или прошлого. Ему хватило смелости просить прощения — и верить, что его Ся Сыни его поймёт.

Почему же скрыл свои планы?

Думал, что Ваньнин не сможет быть полезен? Боялся испугать, или не хотел втягивать?..

Но ведь было поздно утаивать происходящее, когда Мо Жань тоже оказался втянут. Ши Мэй знал о ненависти Вэйюя к Чу Ваньнину — и о Жун Цзю.

Он единственный понимал, что происходит, но при этом позволил Ваньнину и Вэйюю оставаться в неведении до последнего.

Почему он предпочёл бороться в одиночку?..

Разве не понимал, что Чу Ваньнин стал бы ему помогать в любом случае?

— Не нужно, — Ши Минцзин прищурился, его обыкновенно нежный взгляд теперь напоминал золотые глаза змеи. — Ты мало что обо мне знаешь, Ся Сыни. Мо Жань прав — я ничего тебе не рассказал, хотя мог бы. Но я действительно точно не знал, что задумали Жун Цзю и Син Чан. Помнишь, что я сказал тебе тогда в больнице?..

— О том, что к нападению на тебя причастен картель?..

— Нет, — Ши Минцзин приподнял уголки губ в печальной улыбке. — Ты слишком веришь в людей, Ся Сыни. Даже сейчас… почему? Я ведь тебе даже не нравлюсь. Ты всегда любил его — я знал это. Чувствовал. И всё же… ты продолжаешь доверять мне. Это абсурдно.

— Ты лучше, чем о себе думаешь, — Чу Ваньнин неожиданно ощутил, как Мо Жань сжимает его руку, словно предостерегая, но всё равно продолжил. — Я тоже не бывал с тобой до конца откровенен: скрывал свои приступы, и то, как меня шантажировали. Открываться кому-либо сложно: ты словно делишься своей болью, но… разве кому-то становилось лучше или легче оттого, что с ним разделяли боль?.. Я ведь понимаю. Всегда понимал, и не отвернулся от тебя, когда узнал о твоей роли в Жуфэн…