Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - Юрий Безелянский

«Низкорослый, узкоплечий, широбедрый пол можно назвать красивым только отуманенный половым возбуждением рассудок мужчины. И вся ее красота кроется в этом возбуждении… Женщина по своей натуре обречена по повиновение, ей нужен господин… Они напоминают священных обезьян Бенареса, которые в сознании своей святости и неприкосновенности позволяют себе все и вся… Природа одарила женщину искусством притворства. Из этого проистекает лживость, неверность, измена, неблагодарность…»

Невольно возникает вопрос, кто же так «насолил» бедному философу, что он презирал женщин и стал апологетом полового воздержания?..

Ненависть к женщинам Шопенгауэр выместил на своей соседке по квартире, 47-летней швее Маркет, которая часто досаждала философу своими криками и шумом, доносившимися из ее дверей. В 1821 году разозленный очередным шумовым эффектом, Шопенгауэр, повстречав соседку, выговорил ей все, что о ней он думал и в порыве слов сильно ее толкнул. Она полетела с лестницы кувырком и получила увечья. Был длительный судебный процесс, и Шопенгауэру пришлось не только уплатить 300 талеров штрафа, но и в течение 20 лет платить ей пособие по нетрудоспособности. Когда она скончалась, Шопенгауэр выразил радость: «Слава Богу, что старуха умерла!»

За год до смерти самого философа, ему пришлось пережить небольшое любовное увлечение. Молодая красивая француженка Елизавета Ней, внучка знаменитого наполеоновского маршала, решила вылепить бюст Шопенгауэра. Очарованный ею, он согласился. Она поселилась в доме Шопенгауэра, работала над бюстом, пила с ним по утрам кофе и совершала прогулки, мило болтая о всяких пустяках. «Я никогда не думал, что может существовать такая милая девушка, — писал Шопенгауэр своему приятелю. — Ней — самая милая девушка, какую я только встречал».

Наверное, повстречай в молодые годы подобную женщину, как Елизавета Ней, Шопенгауэр не стал бы женоненавистником. Но такая «милая девушка» ему не встретилась, и он стал женоненавистником. Гипсовый бюст, вылепленный Елизаветой Ней, очень нравился философу.

Итак, Шопенгауэр всю жизнь прожил холостяком, без женщин. Были ли у него друзья? Фактически нет. Только приятели и знакомые, да и то он предпочитал с ними встречаться как можно реже.

«Истинная дружба, — иронически заметил однажды Шопенгауэр, — одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских зверях, известно, являются ли они вымышленными или где-то существуют».

Поселившись во Франкфурте-на-Майне, Шопенгауэр в продолжение 27 лет, до конца своей жизни, оставался там, ведя, представленный самому себе, одинокую жизнь отставного приват-доцента. На своей философской «альпийской вершине» он оставался в полном одиночестве. В юности он сказал: «Жизнь — очень сомнительная вещь, я решил посвятить мою жизнь размышлениям о ней». Он и посвятил. Оказался верным своей привязанности и страсти до последних дней.

Издательство «Мысль» в 1975 году в серии «Мыслители прошлого» выпустила книжечку Бернарда Быховского «Шопенгауэр». Приведем отрывок из нее.

«Современность отвернулась от него, и он повернулся спиной к современности, замкнулся в себе, в свои философские раздумья. „Я живу как отшельник, целиком и полностью погрузившись в свои изыскания и занятия“, — писал он Г. Лабесу (30 мая 1835). „Кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным“. Большую часть дня проводил он в кабинете своей двухкомнатной квартиры, поглощенный писанием и чтением. Его окружали бюст Канта, портрет Гёте, тибетская статуя Будды, 16 гравюр на стенах с изображением собак и книги, книги, книги… 1375 томов хранилось в его библиотеке. „Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние…“, — признавался он.

Образ жизни Шопенгауэра был монотонным и однообразным. Он придерживался строгого режима. Надев старомодный фрак и аккуратно повязав шею белым бантом, он в установленный час шел обедать в близлежащий ресторан. Совершал длительные прогулки, на ходу разговаривая с самим собой. Его сожителем и постоянным спутником был белый пудель Астма (брахманское: духовное первоначало, „самость“). Шопенгауэр-младший, — называли его соседи. „Эй ты, человек!“ — бранил пса Шопенгауэр. По вечерам философ отдыхал, играя на флейте, а перед сном читал произведения античных поэтов (многие из которых он знал наизусть). Но наибольшее удовольствие доставляло ему чтение „дупнекхата“ — 50 отрывков из упанишад.

Так шли год за годом, десятилетие за десятилетием монотонной, безрадостной жизни. „Вы знаете, что я никогда не был особенно общителен, а теперь я живу еще более замкнуто, чем когда бы то ни было“, — делился он в последний год жизни с невесткой Гёте… Его не печатали, не читали, не слушали. Его сочинения, как правило, игнорировали. Он видел в этом „заговор профессоров“ против него…»

Что добавить к этому? Шопенгауэр жаждал славы, но ее так и не было. Он хотел услышать хотя бы отклики на свои сочинения и для этого нанимал людей, которые выписывали любые упоминания о нем в немецких и иностранных газетах. Он ждал признания несколько десятилетий, мучительно размышляя о том, почему его все нет, сидя с длинной трубкой у камина и листая страницы лондонской «Тайме». И все же он, как отмечает Борис Хазанов, дожил до своей славы и сравнивал себя с рабочим сцены, который замешкался и не успел во-время уйти, когда поднялся занавес. В иронии Шопенгауэру не откажешь…

Современники Шопенгауэра, разглядывая фотографии и портреты философа, говорили: «Он похож на Вольтера, на Бетховена, на Талейрана». Внешне — да, но не своей сутью, у него был мрачный прокурорский взгляд. И натуру он имел весьма двойственную. Сентиментальная чувствительность вполне уживалась в нем с жестокосердием, особенно в отношениях с родными. Необычное высокомерие — с неизбывной потребностью в общении. Горделивый аристократический аристократизм — с непреодолимой зависимостью от бытовых мелочей и работой о сохранении капиталов. Презрение к людям — с почти детским тщеславием. Противоречива была и вся его философия.

С Шопенгауэром хотел дружить Рихард Вагнер. Но «Нибелунги» не вдохновили Шопенгауэра и он отверг преданнейшую любовь композитора. Шопенгауэр остался верен своему любимому Джоаккино Россини. Именно его вещи Шопенгауэр с вдохновением исполнял на своей флейте.

Вот так и жил Артур Шопенгауэр. Он дожил до момента, когда «философию Шопенгауэра» стали преподавать в Боннском и Лейпцигском университетах, что позволил ему в одной из рукописей повторить слова Петрарки: «Все это преодолено — закат моей жизни стал зарей моей славы»