История Греции. Курс лекций - Соломон Яковлевич Лурье

Борьба «партий»

В рассматриваемое время такой позиции, по-видимому, держался царь Павсаний. Возглавляемая им группа считала политику Лисандра гибельной для Спарты, столетиями воздерживавшейся от широких международных предприятий и пытавшейся сохранить старинную простоту еще эпохи Мессенских войн. Эта партия стояла за сближение с Афинами, против угождения персам и против каких-либо насильственных переворотов в греческих городах, так как эти перевороты нарушали традиции Пелопоннесского союза.

Мы уже говорили выше о том уважении, с которым относился к автономии малоазийских греков противник Лисандра Калликратид, представитель этой партии, о его возмущении низкопоклонством перед персами и стремлении к миру с Афинами. Партия Агиадов готова была пойти частично на расширение прав илотов, начало которому положил царь Плистоанакт, освободивший в конце V в. часть илотов.

Теперь момент был особенно благоприятен для демократического переворота; царь из дома Еврипонтидов Агис скончался, а его сын Леотихид, вероятно, склонялся на сторону группы Павсания. Вышло, по-видимому, так, что оба царя — и Павсаний и Леотихид — оказались сторонниками реформ. По спартанским законам, если между царями существовало единогласие, они были самодержавны, и эфоры не могли опротестовать их постановления; поэтому группа, господствовавшая в Спарте, всегда и стремилась к тому, чтобы между царями были разногласия. Теперь, однако, положение создалось тяжелое. Группе, стоявшей против реформ, пришлось использовать старинное средство удаления нежелательного царя. Свидетели, вероятно, подложные, доказывали, что Леотихид не настоящий сын Агиса, а плод прелюбодеяния, правда, как утверждали другие свидетели, Агис перед смертью заявлял, что все слухи об измене его жены ложны, что Леотихид — его родной сын. Но с этим не посчитались, Леотихид был отстранен от престола, и царем был назначен брат Агиса Агесилай, которого выдвинул Лисандр, рассчитывавший, что Агесилай будет послушным орудием в его что при помощи Агесилая он будет господствовать Но Лисандр ошибся. Через короткое время Агесилай Лисандра от дел и сам стал руководить политикой

руках и в Спарте, отстранил Спарты.

Заговор Кинадона

Устранение Леотихида и вступление на престол Агесилая обмануло надежды всех тех обездоленных, которые рассчитывали на реформы. Вполне естественно, что они стали думать о настоящем восстании и об уничтожении правящего класса. Во главе заговора стал некто Кинадон, один из гипомейонов. Нашелся, однако, доносчик, который своевременно сообщил правящей партии о заговоре. Ксенофонт (Греческая история. III, 3, 5 — 9) красочно описывает эти события:

«Кто-то возбудил перед эфорами обвинение в заговоре, причем был указан и руководитель его — Кинадон; это был юноша сильный телом и духом, но не принадлежавший к сословию го-меев. Когда эфоры спросили, каков был план заговора, доносчик сказал, что дело произошло таким образом. Кинадон отвел его в отдельную часть агоры и приказал ему сосчитать, сколько спартиатов на агоре. Тот насчитал, кроме царя, эфоров и геронтов, еще около сорока спартиатов. — „С какой целью, Кинадон, ты приказал мне их сосчитать?" Тот ответил: „Вот этих

считай своими врагами, а всех прочих, находящихся на агоре в числе более четырех тысяч, своими союзниками". Далее он указал ему, встречаясь по дороге с прохожими, на одного-двух врагов, а всех прочих называл союзниками. Он говорил, что во всех загородных усадьбах спартиатов есть только один враг — хозяин, а союзников в каждой усадьбе много. На вопрос эфоров, сколько было, по его мнению, соучастников в заговоре, тот ответил, что и об этом сообщил ему Кинадон: руководители заговора посвятили в свои планы лишь немногих и притом лишь самых надежных людей, но они хорошо знают, что их замыслы совпадают со стремлениями всех илотов, „неодамодов" (вольноотпущенных илотов), гипомейонов и периэков; ведь когда среди них заходил разговор о спартиатах, то никто не мог скрыть, что с удовольствием съел бы их живьем. На следующий вопрос — откуда предполагалось достать оружие — он заявил, что, как сказал ему Кинадон, те из заговорщиков, которые были в рядах войска, имели собственное вооружение. Что же касается вооружения народа, то Кинадон, вместо ответа на этот вопрос, повел его в железный ряд, где показал ему много ножей, мечей, вертелов, секир, топоров и серпов. Кинадон сказал ему при этом: „Оружие такого сорта имеется у всех тех людей, которые занимаются обработкой земли, дерева или камня, да и в большей части всяких других ремесел употребляется достаточно инстру-

ментов, которые могут служить оружием для людей, не имеющих никакого другого оружия"».

Сообщение о заговоре произвело такое впечатление на правящие круги, что они не решились собрать не только народное собрание, но даже и «малую экклесию», и действовали секретным путем. Они собрались на тайное совещание, вызвали Ки-надона, дали ему, чтобы он ничего не заподозрил, почетное поручение, но когда он поехал его выполнять, его по дороге схватили, привели в Лакедемон и там убили. Расправившись с Ки-надоном и соучастниками заговора, господствующая партия парализовала восстание.

Проекты реформ

Для описываемой эпохи характерно, что каждый политический деятель Спарты выступал со своим планом реформ. Это показывает, что государство было в тяжелом положении, что старый порядок дольше существовать не мог. Лисандру приходилось бороться с сильной оппозицией Агиадов, которые были против широкой внешней политики; поэтому он составил проект, ставший известным в полном объеме только после его смерти, когда его бумаги попали в руки спартанских властей. По этому проекту в Спарте уничтожалась власть обоих царских домов, — цари должны были отныне выбираться из всех потомков Геракла, т. е. из более широкого круга спартиатов. Можно думать, что Лисандр требовал передачи этому лицу суверенной власти, предвосхищая государственное устройство позднейших эллинистических монархий. Лисандр пытался провести свой проект в жизнь с помощью Дельфийского оракула, подкупив его, но это ему не удалось.

Другой характер носил проект Павсания. Павсаний выступает против законодательства Ликурга, агитирует за переход Спарты к доликурговским временам, что означало во внутренней политике отмену эфората, в области внешней политики — необходимость руководствоваться принципами справедливости, а не насилия. Наконец, Фиброн выступает с теорией, согласно которой существуют люди от природы высшей породы, наиболее сильные, и сами боги велели им командовать всеми прочими людьми.

Когда после восстановления демократии в Афинах Павсаний вернулся в Спарту, его привлекли к суду за то, что он не взял Афин; но часть граждан, сочувствовавшая Агиадам, оказалась сильнее своих противников, и Павсаний был оправдан. Одновре-

Лисандр добился того, что в малоазийских городах ему при жизни воздавались божеские почести и ставились алтари. В этом он является настоящим предшественником эллинистических царей, которые требовали себе такого же почитания в III —II вв.