Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Тронулся, включил магнитолу… Хорошо бы какой-нибудь импортный кассетник в машину поставить, и слушай что хочешь, а тут только то, что поймаешь в эфире. Поймал «Маяк», передавали новости. На фоне голоса дикторши, рассказывающей об очередном совместном проекте египетских и советских строителей, увидел стоявшую на обочине девушку. Та взмахнула рукой, «голосуя», и я, подъехав, притормозил.

– Вам в город?

– Да, подбросите?

– Садитесь.

– Ой, спасибо… Только у меня денег нет, одна мелочь на автобус.

– Так довезу, а то превратитесь тут в сосульку, – усмехнулся я, наблюдая в салонном зеркале, как девица устраивается на заднем сиденье.

А ничего так, симпатичная, и одета с претензией на стиль, но, как мне кажется, слишком легко для такой даже не очень морозной погоды. Сапожки на невысоком каблуке, короткое пальтишко, на голове беретка… Прикид явно городской. И маникюр, ярко-красный, бросался в глаза. Какой-то прямо не советский, наши девушки себе такого не позволяют, да ещё ходить с такими длинными ногтями. Губы, кстати, накрашены тоже яркой помадой. Девица словно на свидание собралась. В это мгновение поймал в отражении её взгляд, и невольно поёжился. Недобрый он какой-то был. Хотя, может, мне просто показалось.

– Вы в каком районе живёте? – спросил я, трогаясь с места.

– Да вы меня до конечной 10-го автобуса подбросьте, а там я сама.

– Как скажете, – пожал я плечами.

На её месте я бы не выпендривался, раз такая халява подвернулась. Ну и ладно, до конечной – так до конечной, всё равно мимо еду. До остановки доберёмся минут через 15. Какое-то время ехали в тишине, которая стала меня немного напрягать, и я спросил:

– Студентка?

– Что?

– Я говорю, учитесь?

– А, да, учусь, – как-то не очень уверенно ответила девушка.

– И где, если не секрет?

– В пединституте, – так же неуверенно сказала она.

– Понятно, будущий педагог… А какая специальность? Русский язык и литература?

– Ага.

Какая-то она странная, девица эта. Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Уже несколько минут позади, метрах в пятидесяти, иногда слегка увеличивая, а затем снова сокращая расстояние, держался собрат моего «Москвича», правда, более ранняя версия – «Москвич-403» какого-то болотного цвета. Рядом с водителем сидел пассажир, вроде мужчина. Вроде как и на заднем кто-то был. Наверное, тоже из аэропорта в город едут. Миновали пост ГАИ перед транспортной окружной, которая в конце 90-х превратится в Кольцовский тракт, в простонародье названный Россельбаном в честь губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя. Будет неплохая развязка в несколько уровней. Пока же тут обычный светофор. Между тем по радио началась утренняя программа. По просьбе какого-то Игоря Викторовича, приславшего в студию письмо, начали передавать песню Полины Кругловой «Аист на крыше». Не забыв, естественно, объявить и автора песни. Ничего, скоро и «Влюблённая женщина» из каждого утюга зазвучит, после «Голубого огонька» песня однозначно стала хитом. Или шлягером, как у нас принято говорить.

– Кстати, меня Евгением звать, – представился я.

– А я Наташа… Ой, а можно вон там, возле указателя, на минутку остановить?

– Не вопрос.

По нужде, что ли, приспичило? По такой погоде, понятно, женщинам особенно тяжело в этом плане, даже если они уже в тёплой машине. Печка у «Москвича», кстати, фигачила дай бог, я её на полную мощность даже не включал. Такая вот у них, у женщин, физиология. Мы-то тоже зимой по холодку отливаем чаще, чем летом, а женщины, особенно на улице, каждые полчаса кустики ищут. А уж если какой-нибудь цистит… Моя им страдала в той, прошлой жизни, всё никак вылечиться не могла.

Я начал притормаживать возле указателя «С/Т „Черёмушки-2“».

– А вон туда можете свернуть? – показала она на шедшую вдоль заснеженного поля в сторону садоводческого товарищества просёлочную дорогу. – Там хоть посадки есть, а то здесь прямо на виду…

Вроде дорога наезженная, можно проехать, не рискуя застрять. Ладно, уважим девушку.

Свернул налево, проехал до посадок метров сто, остановился.

– Я быстро, – сказала Наташа, выбираясь из остановившейся машины.

Правда, глядя в отражение салонного зеркала, я увидел, что сходить с дороги Наташа почему-то не спешит. Боится в сугроб провалиться? И тут я увидел, что на просёлок следом за нами с трассы сворачивает болотный «Москвич», а Наташа – или как её там на самом деле – отходит в сторону, пропуская автомобиль, при этом посмотрев в мою сторону. И её взгляд мне снова сильно не понравился. Так, наверное, хищник смотрит на свою законную добычу, готовясь перегрызть ей глотку.

403-й притормозил в паре метров от заднего бампера моего «Москвича», дверцы машины распахнулись, и из неё выскочили трое парней, двое примерно мои ровесники, один постарше, и на вид поматёрее, если можно так выразиться. Я даже почему-то не удивился происходящему. Человек, переживший лихие 90-е, готов к любым неожиданностям, а поведение девицы меня и без того насторожило. Давать по газам, пытаясь скрыться – это не наш метод. Поэтому я не дал соперникам шанса, тоже выскочив из машины и бросившись в атаку первым.

Ого, а «матёрый», оказывается, со стволом. Но не успел он извлечённый на ходу из кармана дублёнки ПМ навести в мою сторону – мощный удар в челюсть отправил его в глубокий нокаут. Падая, «матёрый» взмахнул руками, и ствол улетел в сугроб. Это я отметил уже периферийным зрением, по ходу дела разбираясь с оставшейся парочкой, застывшей от неожиданности соляными столпами. Хрясь! Ещё один. Хрясь! И третий туда же. Эти двое в сознании, шевелятся, приходится добавить, чтобы уж наверняка. Не убить, боже упаси, не нужна мне статья о превышении самообороны, а всего лишь отключить на пару минут.

– Вы слушали песню Евгения Покровского «Аист на крыше» в исполнении Полины Кругловой. А сейчас слово передаём нашему корреспонденту Евгению Суслову, который только что вернулся из Якутии, где полтора месяца прожил с оленеводами…

Молодец тёзка Суслов, настоящий экстремал. А я стоял и с удовлетворением наблюдал это уравнение с тремя неизвестными. Пока неизвестными, в милиции запоют, как соловьи, всё про себя расскажут. Уж эти-то, что помоложе, явно не будет героев из себя строить. «Матёрый», кстати, судя по окровавленному рту, мог лишиться пары-тройки передних зубов. Надеюсь, он ими не подавится.

Так, пока не очнулись, надо бы связать им руки их же брючными ремнями… Блин, а про девку-то я и забыл! Но она сама о себе напомнила. Я услышал сзади быстрый хруст снега под ногами, а ещё мгновение спустя кто-то прыгнул мне на спину, обхватив шею одной рукой, а ногтями второй рванув кожу лица. Хорошо, что не в глаза, иначе бы точно лишился зрения.

При этом Наташа напала на меня без криков типа: «Получи, сволочь!», а только шипела, как рассерженная кошка. Ну чисто хищница. Я сделал резкое движение головой назад, ударяя затылком ей в лицо, что-то хрустнуло, и царапанье моей физиономии тут же прекратилось. Наташа лежала на спине, тихо постанывая и зажимая нос ладонями, из-под которых текла кровь. У меня по щекам она тоже текла, но не столь обильно. Блин, а если бы она мне глаза выцарапала? Бр-р-р…

– С-сука, – прошипела будущий педагог, хотя в том, что она студентка пединститута, я почему-то сильно засомневался. С чего бы, хе-хе…

– Сука-то как раз ты, а я, если уж на то пошло, кобель.

Наклонился, зачерпнув пригоршню чистого снега, приложил к горящим болью царапинам. Представляю, какая у меня сейчас рожа… Нет, вы подумайте, средь бела дня, в ста метрах от достаточно оживлённой дороги собирались убить водителя и завладеть средством передвижения. До чего же бандиты обнаглели! И ладно бы на «Волгу» или «копейку» позарились, а то на какой-то «Москвич»… Хотя почему какой-то? Вполне даже по нынешним временам машина, по проходимости, например, «копейку» с «Волгой» уделает.

Нет, может, они и не собирались меня убивать и машину отнимать, может, просто спросить чего-то хотели, а то, что один из них из кармана ПМ вытащил… Это могла быть зажигалка, прикурить собирался. Кстати, надо бы ствол поискать. Примерно помню, куда он улетел. Но сначала всех связать, включая эту недоделанную училку.