Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что случилось? — взвизгнул он даже мысленно.
— Пока ничего страшного, — мстительно добавил я тумана и вернул на место блок.
Решение поставить его в известность пришло ко мне, как только Дара сорвала у меня с языка те роковые фразы — намного раньше представления о том, как дальше вести с ней разговор. В отличие от светлых, с деловыми партнерами я всегда поступал честно. А в свете удачного поворота в объяснении с ней предстоящий звонок ему и вовсе потерял вид покаянного признания во всех мыслимых грехах.
— Дара знает, кто я, — сразу приступил я к делу, как только он снял трубку.
— Что?! — Как и следовало ожидать, тут же начал задыхаться он.
— Я имел в виду, кто я ей, — поправился я.
— Ты…! — Повторный приступ удушья сменился неистовым заиканием. — Гад! Сволочь! Ты же… обещал! Что теперь…? Она же… дальше… будет… А наблюдатели…? И Игоря… за собой…
— Я же сказал, что пока ничего страшного, — спокойно дождался я, пока у него то ли связки сели, то ли совсем горло перехватило. — Я сказал ей, что работаю в некой разновидности Интерпола — откуда и инкогнито, и другая внешность, и тайны от нее. Так же, как и от всех остальных. Включая тебя. Она мне поверила, можешь не сомневаться. В мыслях у нее и тени сомнения не появилось. Так же, как не пропало глубокое преклонение перед тобой, — едко добавил я.
— При чем здесь я? — снова засипел он свистящим шепотом. — А наблюдатели? Какие выводы они сделают из ее глубокого преклонения перед тобой?
— Наблюдателям ее мысли недоступны, — ровным голосом ответил я на выпад, как казалось ему, и комплимент, как предпочел подумать я. — В этом тоже можешь не сомневаться. А что до остального — она пообещала ни с кем на эту тему не говорить. Я лично ей верю, а ты можешь проверить, но вряд ли ты станешь спорить, что в умении держать язык за зубами даже все мы, вместе взятые, ей в подметки не годимся.
— А Игорь? — вновь закудахтал он. — Ему тоже… недоступны? Он же… сразу… А там и… до Анатолия… И тогда… все!
— Насколько я понял, — удовлетворенно заметил ему я, — ее общение с Игорем по каким-то причинам вдруг стало чрезвычайно редким.
— Им не нужно редко, — неожиданно вернулась к нему связная речь, — им нужно всего-то один раз рядом друг с другом о чем-то подумать. Макс, я тебе однозначно говорю, я тебя прошу, если хочешь — срочно учи Дару блок ставить.
— Это еще зачем? — удалось ему таки озадачить меня.
— Ты просто не знаешь, что с Игорем происходит, — затараторил он. — Кто бы там что ни думал, Дара ему очень нужна…
Я хмыкнул.
— … и он ей тоже, — продолжил он. — В этом ты можешь не сомневаться. Я, конечно, мыслей ее не знаю, но лицо ее каждый вечер, когда они прежде на связь выходили, вижу. Но у нее есть Аленка и я. И ты, — неохотно добавил он. — А у Игоря только Анатолий и наблюдатель — а там еще та сволочь. И между ними о мальчишку уже спички можно зажигать — с пол-оборота взвивается. На радость наблюдателю. А Анатолий на всех кидается — на радость ему же. Ему только подкинь сейчас тему влияния…
— Чуждого элемента? — холодно закончил за него я.
— Ты знаешь, — задумчиво ответил мне Тоша, — когда ребенка с тормозов срывает, наверно, действительно проще списать это на чье-то влияние, чем поверить, что он лично тебя ненавидит.
Я вспомнил сверкающие яростью глаза Дары и ее бьющие наотмашь слова в мой адрес, словно скопированные с Тошиных, и поморщился.
— Они, между прочим, из-за тебя разругались, — говорил он тем временем, — из-за Дариных поисков. Она ему про восстановление справедливости, он ей — про недостойность мести. А потом, я так понимаю, и Анатолий свои пять копеек вставил. Но если уж так случилось, что тема снята и Дара сможет ее заблокировать… Ты же сам вчера у Светы видел, что их, несмотря ни на что, друг к другу как будто тянет. Сделаешь?
— Попробую, — решил я на этот раз обойтись без каких-либо обещаний.
Честно говоря, никакой срочности в передачи Даре моих навыков я не видел. Если Анатолий не удосужился вовремя пресечь склонность сына к срыванию зла на окружающих и теперь поступает точно также в отношении ближайшего собрата и соратника — это их собственные хранительские дела. Хотел бы я посмотреть, как он попробует обвинить в настраивании Дары против его светлейшего наследника меня! До конца школьного года времени оставалось совсем немного, и Дара даже на уроках перестала рядом с Игорем сидеть и после них мгновенно выскакивала на улицу — это я каждый день отслеживал. А летом, как я надеялся, они и вовсе не будут видеться.
Кроме того, еще не подошло время обучать Дару моему мастерству. В целом она мне поверила, но, как и положено моей дочери, предпочла укрепить свою веру неопровержимыми фактами. Мы снова начали встречаться — не так регулярно, как раньше, но уж куда чаще, чем в последние три недели — и всякий раз она исподволь, словно между прочим, задавала мне вопросы о подробностях моего так называемого романа с ее матерью. Безупречная память всегда являлась одним из важнейших профессиональных требований в нашем подразделении, и кастрации после каждого задания, как принято у светлых, никогда не подлежала. Поэтому мне не составило труда рассказать Даре, где мы с ее матерью провели тот или иной день, что там делали и о чем говорили. И однажды, уже где-то в июне, она наконец-то окончательно признала меня отцом.
После чего характер наших встреч радикально изменился. Мы говорили просто обо всем — от вкусов в еде и одежде до глобальных вопросов жизни во вселенной и взаимосвязи духа и материи. Поначалу она больше слушала меня, словно пробуя на вкус мои суждения и сравнивая их со своими. Затем она начала их высказывать и все больше спорить со мной. Особенно в отношении нашей давнишней темы о наказании пороков и восстановлении справедливости, к которой — в свете моей, все еще находящейся под запретом обсуждения, работы — мы снова все чаще возвращались.
— Я не задаю никаких вопросов, — обычно начинала она. — Но, насколько я понимаю, в твою задачу входит разыскивать правонарушителей и пресекать их деятельность?
— Да, — не видел я никакой опасности в подтверждении ее предположений общего плана. —
