Россия XVIII в. глазами иностранцев - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По лежащим около Тарея степям водится также тот род диких лошадей, коих мунгальцы джигетеями долгоушими называют. По отдаленнейшим местам мунгальским, особливо в безводной степи Гобейской, водятся таковые и поныне великими стадами. Но в российских рубежах с тех пор, как караулы во многом числе стали быть расставлены, подобных стадов, кои бы водимы были старым жеребцом и чтоб из кобыл десяти, двадцати и тридцати состояли, видают очень редко, а которые попадаются, те все поодиночке и не иначе как или забегшие, или от табуну отбитые молодые жеребчики или кобылки, с мунгальской стороны за границу перебегающие. Да и оных, кроме как по степям в полуденную сторону Тарей-Ноора и в самом углу Аргуновской пустыни к Абагайту, нигде больше не попадает.
Оного джигетея нельзя точно назвать лошадью, но и ослом также не можно. Он с виду должен быть меж сими двумя межуумок, как лошак, и потому его Мессершмид, который первый сего зверя приметил, назвал плодящимся лошаком; это (...) особливый род, который и много собственных качеств в себе имеет, и с внешнего виду гораздо красивей, нежель обыкновенные лошаки. Тех степных осликов, кои у западных киргизов куланами называются, не надобно мешать с оными: ибо оные, по достовернейшим сказкам, каковые я об них имею, суть настоящие дикие ослы, или онагеры, как древние называли, и водятся в степи по горам в Западной Татарии, так, как джигетеи — в мунгальских пустынях. Сей последний столько хорош, что на осла никак не походит: телом весь гораздо легче, на ногах субтильнее, дикий, но быстрый взор и чистый шерсти цвет — суть превосходства, показывающие его части. Равным образом, уши, кои лучше, нежели у лошака, сделаны и торчат кверху, ему не непристали, и надобно хорошенько вглядеться, чтоб усмотреть, что голова у него тяжеловата и копытца, как у ослика. Потом прямая и острая спина и нехороший коровий хвост, что ослам свойственно, обезображивают сего зверя. Величина джигетея с иноходца, немножко побольше мелких лошаков. Голова как-то некрасива, грудь большая, с исподу остра и будто стиснута. Хребет у него не так, как у лошади, — с выгибом и круглый, ниже так прям и востр, как у осла, но плоек, ровен и с нагибом. Уши больше, нежели у лошади, но меньше, нежели у обыкновенного лошака. Грива невелика и курчава, точно так как у осла; равным образом хвост и копыта. Грудь и передние лопатки сухопары и далеко не столь мясисты, как у лошади, также и задняя часть — как в ногах, так и в чреслах — поджарее, легче, субтильнее, притом нарочито высока; цветом буланый; рыло и промеж ног соловее; грива и хвост вороные; по спине вдоль проходит полоса такого же цвету, которая на крестце шире, а к хвосту опять уже становится; когда он стоит, то голову держит прямо, а коли побежит, то заносит рыло совсем кверху. Сей, коего я в Кулуссутае описывать и потрошить имел случай, была трехгодовалая кобылка, которую, в степи гоняя, застрелили; незадолго перед тем тунгусы двух молодых жеребят убили и мясо меж своими как деликатеснейшее кушанье съели. Оные звери в сие время были в долгой косматой зимней шерсти, которая цветом светлее, а когда оная вылиняет, то другая будет на то место короче, ровнее и лосклее.
О скорости джигетея в беге все единогласно уверяют, что оная превосходит все, что б себе ни представить, и потому у мунгальцев он взошел в пословицу: «Какова б легка лошадь ни была, однако еще никогда ни на какой джигетея догнать не случалось». И потому иначе нельзя никоим образом его застрелить, как зашед под ветер и закравшись лежать, пока он сам набежит, что ружье достанет. Облавою, сколь бы много охотников ни было, обойтить его никак не можно, потому что у него весьма сильное обоняние и он чрезвычайно далеко слышит. Лишь только в стаде хоть чуть заколошилось, как, например, когда увидят стрелка издали, что он лежит на земле или ползет, то тотчас жеребец, как вожатый стада, сгонит всех в круг в ту сторону, где ему подозрительно, потом, два или три раза всфоркнув, со всем стадом сам первый ударяется в бегство. И потому-то случается, что жеребцы чаще всех на пулю попадают. Когда же они не побегут, то обыкновенно все стадо разбивается порознь, и тогда стреляют по кобылам.
Если б было возможно приучить сего зверя, то б не было в свете такого скорого иноходца, однако они всегда столь дики, что никак преодолеть не можно; и справедливо, за столько веков мунгалы и другие азиатские народы, имея довольно случаев хватать молодых жеребят, конечно б, не упустили для опыту у себя выкормить, обучить и разводить, если б только была какая возможность. Говорят, будто один нерчинский казак, за многие годы поймав такого жеребенка, кормил многие месяцы и искал разные способы его привадить, однако он не усмирел и, наконец, бившись чрезвычайно, сам собой ушибся; между тем, если взять надлежащую предосторожность с самыми молодыми жеребятами, каких бы поймать вскоре после их рождения, то нельзя сказать, чтоб попытать еще было вовсе бесполезно и ненадежно. Если б на сие высочайшее повеление воспоследовало, то б оное легко могло учиниться в несколько, лет в степи меж Тареем и Далай-Ноором тунгусами, по границе стоящими. Я не сомневаюсь, что сие может легко удаться, и если так сбудется, то по скорости сего зверя и пользе в домовом содержании, как думаю, все истраты и награждения, кои не могут быть велики, не будут чрез то утрачены.
В Кулуссутае расстались мы со студентом г. Соколовым совершенно, и поехал он чрез Цурухайту в сторону к Аргуновскому острогу, я ж сам остался тут до 31 мая и столько в это время имел работы, что за описанием многих натуральных редкостей, а особливо из царства животных, коих и доставать здесь имел случай, насилу имел столько времени, когда мне есть и спать было можно. Наипаче получил я множество редких и новых птиц, которые нигде инде не виданы и из которых я самые лучшие описал в прибавлении: чем больше где болот и маленьких озерков в окольностях Аргуна, тем больше там всякой дичины, а особливо журавлей там множество. (...) Также находится чрезвычайно многое количество
