Исход (Том 2) - Стивен Кинг

Громовым голосом Флегг воззвал к ним:

— Есть еще не согласные с моим приговором? Если так, то пусть такой человек выскажется!

Ответом была тишина.

Флегг, казалось, был удовлетворен.

— Тогда давайте…

Внезапно люди стали отворачиваться от него. По толпе пронесся удивленный шепот, перешедший в бормотание. Флегг застыл, ошеломленный. Стоящие в задних рядах начали выкрикивать что-то, но понять, что именно, было пока невозможно. Огненный шар неуверенно закружился на месте.

Ларри услышал жужжание электрического мотора. И снова раздалось это странное имя, передаваемое из уст в уста: «Мусорщик… Мусорщик…»

Кто-то шел сквозь толпу, как бы в ответ на перемену в темном человеке.

Флегг почувствовал, как ужас закрался в его сердце. Это был ужас перед неожиданным и неизвестным. Он предвидел все, даже спонтанную речь Уитни. Он предусмотрел все, но не это. Толпа — его толпа — разделялась, отступая назад. Раздался крик, высокий, громкий, леденящий кровь. Кто-то побежал. Затем еще кто-то. И затем все, и так взвинченные до предела, бросились врассыпную.

— Стоять! — крикнул Флегг, но бесполезно. Толпа превратилась в сильный порыв ветра, а даже темному человеку было не под силу остановить ветер. Ужасная, неуправляемая ярость поднималась в нем, соединяясь со страхом, образуя некое новое, летучее соединение. Снова все пошло не так. В последнюю минуту все было испорчено, как раньше испортил ему кайф старый юрист из Орегона и женщина, перерезавшая себе горло оконным стеклом… Надин… бросившаяся вниз Надин…

Люди разбежались во все стороны, прочь от лужайки перед Гранд-отелем, растекаясь по улицам. Раньше Флегга они увидели последнего гостя, прибывшего сюда, как мрачное видение из фильма ужасов. Возможно, они увидели раскрасневшийся лик окончательного возмездия. И они увидели, что принес с собой возвратившийся беглец.

Когда толпа поредела, Ренделл Флегг тоже увидел это, как и Ларри, Ральф и окаменевший Ллойд Хенрейд, все еще сжимавший в руках мятый свиток.

Это был Дональд Мервин Элберт, теперь известный как Мусорщик, ныне и присно и во веки веков, аминь.

Он сидел за рулем длинного грязного электрокара. Мощный аккумулятор почти сел. Электрокар гудел, жужжал, дергался. Мусорщик подпрыгивал на сиденье, словно взбесившаяся марионетка.

У него была последняя стадия лучевой болезни. Волосы выпали. Руки, проглядывающие сквозь лохмотья рубашки, сплошь в гноящихся язвах. Лицо представляло собой сплошное кровавое месиво, в котором тускло мерцал единственный, когда-то голубой глаз с признаками сознания. Зубы выпали. Ногти слезли. Веки дергались. Он был похож на выходца с того света, который вывел электрокар из темной, обжигающей пасти подземного ада.

Флегг, застыв, наблюдал за его приближением. Улыбка его исчезла. И румянец тоже. Его лицо внезапно превратилось в безжизненное окно из молочного стекла.

Из тощей груди Мусорщика раздался голос, звенящий от экстаза:

— Я привез это… Я привез тебе огонь… пожалуйста… прости…

Именно Ллойд пошевелился первым. Он сделал шаг вперед, затем еще один.

— Мусорщик… детка… — Голос Ллойда был сплошным хрипом.

Единственный глаз несчастного болезненно дернулся, отыскивая Ллойда.

— Ллойд? Это ты?

— Я, Мусор. — Ллойда трясло, точно так же, как ранее трясло Уитни. — Эй, что там у тебя такое? Это…

— Оно Самое Большое, — счастливо сообщил Мусорщик. — Это атомная бомба. Большая атомная бомба, большой огонь, моя жизнь принадлежит тебе!

— Убери это, Мусорщик, — прошептал Ллойд. — Это опасно. Это… это горячо. Убери…

— Заставь его избавиться от этого, Ллойд, — проскулил темный человек, который теперь превратился в бледного человека. — Заставь его увезти это туда, где он взял ее. Заставь…

Удивление и замешательство отразилось в единственном глазу Мусорщика.

— Где он? — спросил Мусорщик, а затем его голос перешел в предсмертный вой. — Где он? Он исчез! Где он? Что вы сделали с ним?

Ллойд предпринял последнюю попытку:

— Мусорщик, тебе нужно избавиться от этой штуковины. Ты…

И неожиданно закричал Ральф:

— Ларри. Ларри! Рука Божья! Десница Господня! — Лицо Ральфа излучало безумную радость. Глаза сияли. Он показывал в небо.

Ларри посмотрел вверх. Он увидел электрический шар, который Флегг высек из пальца. Тот разросся до огромных размеров. Он завис в небе, медленно двигаясь к Мусорщику, разбрасывая во все стороны искры. Воздух был настолько наэлектризован, что волосы на теле Ларри встали дыбом.

И этот предмет в небе действительно напоминал руку.

— Н-е-е-т! — взвыл темный человек.

Ларри взглянул на него… но Флегга здесь больше не было. У него возникло ощущение чего-то огромного и ужасного, находившегося впереди того места, где только что стоял Флегг. Нечто ползучее, горбатое, почти бесформенное — нечто с желтыми глазами пробивалось сквозь зрачки темного ободранного кота.

А потом оно исчезло.

Ларри увидел одежду Флегга — его куртку, джинсы, ботинки — стоящие прямо, но в них ничего и никого не было. Какую-то долю секунды они сохраняли форму тела, только что находившегося в них. А затем рухнули на землю.

Потрескивающий голубой огненный шар ринулся к желтому электрокару Мусорщика. Тот потерял волосы, его рвало кровью, у него выпали все зубы, когда лучевая болезнь все глубже и глубже вгрызалась в него, но все же он никогда не отказывался от своего решения принести свой самый большой подарок темному человеку… Можно сказать, что его решимость никогда не ослабевала.

Голубой шар завис над электрокаром, выискивая то, что было там, и опустился на него.

— О черт побери, мы пропали! — крикнул Ллойд Хенрейд, обхватив голову руками, и упал на колени.

«О Боже, благодарю Тебя! — подумал Ларри. — Мне не страшен сам черт, мне не с…»

Молчаливый белый свет наполнил мир.

Правых и неправых — всех проглотил этот священный огонь.

Глава 14

Стью очнулся от тревожного ночного сна на рассвете, дрожа от холода, хотя Кин и прижимался к нему. Утреннее небо сияло холодной голубизной, но, несмотря на дрожь, Стью весь горел. У него поднялась температура.

— Заболел, — пробормотал он, и Кин посмотрел на него. Пес повилял хвостом и побежал вдоль оврага. Он принес обломок дерева и положил его к ногам Стюарта.

— Я сказал «болен», а не бревно, но думаю, что и это подойдет, — сказал Стью собаке, и по его команде Кин натаскал еще веток. Вскоре уже можно было развести костер. Даже от жара костра Стью никак не мог согреться, хотя пот градом катился по его лицу. Ирония судьбы — он заболел гриппом или чем-то еще в этом же роде. Он простыл на второй день после того, как Глен, Ларри и Ральф оставили его одного. Еще два дня грипп, казалось, оценивал его — стоит или не стоит брать его в плен? Очевидно, Стью стоил этого. Ему становилось все хуже. А в это утро он вообще чувствовал себя отвратительно.