Два билета в Индию - Кир Булычев

— А тебя оставить здесь? — обиделась мама.

— А что им от меня нужно? Ничего. А от тебя…

Аладдин не успел договорить, потому что дверь, ведущая на кухню, распахнулась и оттуда выскочила вся компания разбойников: Баба-яга, черный кот и Серый волк.

Баба-яга несла в руках небольшую, но увесистую шкатулку.

— Ну, — сказала она от двери, — подавай сюда ключи, да поскорее.

— Какие такие ключи? — пропела мама и так мягко и округло повела руками, что все даже залюбовались.

За красоту и мягкость движений маму не раз приглашали выступать с танцами даже перед самим герцогом Бургундии и халифом Багдада. Но мама наотрез отказывалась, хотя бы потому, что была по происхождению принцессой, а не артисткой.

— Ключи от шкатулки, где тайна лежит! — приказал кот.

— Мне Синдбад никогда ничего о ключах не рассказывал, — ответила мама. — Может быть, вам лучше подождать, пока он вернется, и спросить у него, если вам так уж понадобилась чужая шкатулка?

— Молчать! — закричал Серый волк. Он закричал страшным басом, но когда попытался еще раз так же закричать — то получился детский голосок.

Это очень удивило Аладдина, он даже приподнялся на локте, внимательно рассматривая Серого волка-гиганта.

— А теперь слушай меня внимательно! — сказала скрипучим голосом Баба-яга, которая была главной в этой бандитской компании. — Мы не зря начали с того, что схватили и проглотили твою мамашу Золушку.

— Освободите ее немедленно! — приказала мама. — А то вам будет плохо.

— Помолчи. Ничего с твоей мамашей не случится, — сказала Баба-яга, — полежит в желудке и выйдет.

— А как же желудочный сок? — спросила Лидочка, которая, в отличие от всех остальных, училась в школе и знала, что желудочный сок очень едкий и растворяет все, что попадает в желудок.

— Мы хотели взять в заложницы и твою дочку Красную Шапочку, — продолжала Баба-яга. — Но из этого сразу ничего не вышло. Зато теперь у нас в плену вся ваша семейка. Так слушай: мне ничего от вас не нужно, и вы все получите свободу в тот момент, когда отдадите нам ключик от шкатулки.

— Я не знаю, где ключик, — произнесла мама, и Аладдин сказал:

— Правильно. Главное, не поддавайся бандитам. Бандиты всегда рассчитывают на то, что люди их боятся. А если бандитов не бояться, они — самые главные трусы. Скоро прибегут соседи, придет городская стража, сам король узнает о безобразиях, которые здесь творятся.

В ответ на слова Аладдина злодеи расхохотались.

— Еще чего не хватало! — закричал черный кот. — Только они и ждут, как бы вам помочь! Ты что думаешь, мы зря всем рассказываем, что Красная Шапочка на самом деле Кровавая Шапочка, что она скушала свою бабушку?..

— Слышали, слышали, только мало кто поверит в эту чепуху. А кто поверит — тому станет стыдно.

— Когда ему станет стыдно, вам уже будет все равно, — сказала Баба-яга. — Пока что все верят нам. Люди всегда верят в дурное. Если сказать, что ты вынесла из огня ребенка, они даже глазом не поведут, а если сказать, что ты ребенка в огонь кинула, все поверят. Такие вот вы люди — трусливые, доверчивые и глупые.

— Ну уж по крайней мере Аладдина вы трусливым не назовете! — сказала Красная Шапочка.

— Он дурак, — отрезал ворон и закаркал, но в своем восторге он слишком близко подлетел к верблюду, который застрял в дверях, и верблюд с такой силой наподдал ему ногой, что ворон разбил задом окно, вылетел наружу, пролетел через весь город и уцепился клювом за самую верхушку шпиля королевского замка.

Только на второй день Баба-яга отыскала своего любимца, потому что узнать его было невозможно — городские птицы, которые не выносили ведьминого ворона, выщипали у него все перья, и больше всего он стал похож на голую курицу.

— Сначала мы замучаем до смерти бабушку Золушку, — сказал тогда Серый волк.

— А где она? — спросила Красная Шапочка.

— Она там, где ей положено быть, — в животе у Серого волка, и если вы не верите…

— Конечно, не верим, самозванец! — воскликнула Лидочка. — Ты сам не волк, а кто-то мелкий в волчьей бычьей шкуре с приделанными волчьими зубами.

— Вот только не надо догадок, — сказал волк, — не люблю этих шарад и кроссвордов. Вы мне не верите, а я вам сейчас докажу.

Наступила тишина, тело волка начало содрогаться, там внутри кто-то шевелился. Потом вдруг раздался плачущий голос:

— Ой, как больно! Прекрати сейчас же!

— Это голос бабушки! — испугалась Лидочка. — Значит, он на самом деле ее съел.

— Мы слов на ветер не бросаем! — откликнулась Баба-яга.

— Сейчас я тебя замучаю! — глухо донесся голос волка или того, кто в волке таился.

Лидочка не выдержала — она кинулась к волку и принялась колотить его кулачками по жесткой шкуре, но Баба-яга ловко подцепила ее клюкой и отбросила в сторону, притом воскликнув, обращаясь к маме:

— Отдашь ключ от шкатулки или нет?

— Не отдавай! — закричал Аладдин. — Сейчас я до них доберусь!

Но мама уже поняла, что Аладдин не помощник. Она подбежала к столику у своей хрустальной кровати, открыла хрустальный ящик и достала оттуда хрустальный ключик — его оставлял ее муж Синдбад, когда уезжал в далекие плавания.

— Давай сюда! — закричала Баба-яга.

— Нет, сначала освободите бабушку!

— Не тебе с нами торговаться, — сказала Баба-яга. — Ты в наших руках. А ну, ключ сюда!

Лидочка заплакала от бессилия. Самое обидное, когда унижают твою маму и мучают твою бабушку, а ты ничего не можешь поделать. Аладдин пытался подняться, но силы оставили его, и он упал, потеряв сознание. Может, и лучше для него — хоть он не мучился. Но ужасно пришлось верблюду, который мечтал добраться до врагов, однако с каждым движением все сильнее заклинивался в дверях — ни туда ни сюда — и мог только плеваться.

Баба-яга вырвала у мамы хрустальный ключик и поставила шкатулку на столик.

Она открыла шкатулку и, покопавшись в деньгах и драгоценностях, что хранились там, вытащила небольшой кожаный мешочек.

— Ура! — закричала Баба-яга. — Наша взяла.

— Помоги вылезти! — послышался голос изнутри волка.

Не выпуская мешочка, Баба-яга отстегнула крючок под горлом у волка, и шкура распалась на две половинки. Конечно же, это была бычья шкура, только искусно переделанная под волчью.

И глазам наших героев предстало удивительное зрелище. На шкуре стоял всем известный городской шалун и пройдоха, бездельник и прогульщик по прозвищу Мальчик-с-пальчик. А рядом с ним был мешок, который шевелился и изнутри которого доносились стоны.