НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино) - Дэвид Шеппард

Вскоре после этого Ино полетел в Берлин для установки своей инсталляции генеративной музыки в арт-комплексе Parochialkirche, в качестве фрагмента шоу под названием Городские Оригиналы XI: Британская Среда. Это был первый случай публичного представления его системных пьес на основе Koan. Позже его отвезли в берлинский аэропорт Темпельхоф, где через акустическую систему оповещения транслировалась Music For Airports — теперь уже отдалённая предшественница генеративной музыки. В этом же году аудиовизуальные работы Ино выставлялись в Британском Павильоне на венецианском биеннале, в парижском Центре Помпиду и амстердамском музее Stedelijk.

В 1996 г. Расселл Миллс дебютировал как записывающийся артист — под именем Undark. Ино (как и Питер Габриэл, Майкл Брук, Эдж, Билл Ласвелл, Гарольд Бадд и др.) передал Миллсу свои музыкальные фрагменты, которые Миллс со своим сотрудником Томом Смайзом объединил — в подходяще живописной манере — в атмосферный одноимённый альбом, выпущенный маленьким ноттингемским лейблом Instinct. В 1999 г. последовал и второй альбом, Pearl + Umbra — в нём был представлен столь же звёздный (и даже ещё более длинный) список участников, в том числе и Ино.

В начале 1997 г. вышел альбом James Whiplash. Это была их самая явно коммерческая пластинка до сих пор, но печатные отклики были решительно неоднозначны. Руководство записью в большинстве случаев возлагалось на американского синти-поп-продюсера Стивена Хейга, хотя "Tomorrow" (песня, изначально вышедшая на Wah Wah) явно подвергалась воздействию оживляющих электродов Ино, и Брайан был упомянут как «сопродюсер» — несмотря на то, что, наверное, самой ключевой заслугой Ино было удержание группы от распада после путаницы, вызванной Wah Wah.

Весной 1997-го супруги Ино решили, что им нужна перемена обстановки и начали обсуждать возможность проведения продолжительного «отпуска» за границей («Брайан опять захотел уйти в отставку», — полушутя сказала мне Антея), прежде чем отдавать дочерей в английскую школу. Брайан высказывался за Сан-Франциско или Германию; Антея хотела во Францию или Италию. В конце концов они сошлись на России — а именно Санкт-Петербурге, центре тогдашней российской художественной деятельности, где приземлились весной 1997 г. и где так или иначе оставались до конца года. Ино недавно был приглашён редакцией Observer на должность колумниста, и теперь стал посылать туда забавные ежемесячные отчёты из волшебного северного царства «белых ночей» — места, которое, как настаивал Ино, совершенно не соответствует сложившейся у него репутации опасного преступного города. В его очерках в Observer туземцы представали как чудаковатые, но чрезвычайно кроткие стоики; Санкт-Петербург — как город с крепким интеллектуальным каркасом, место (сообщал он), где нищие слишком горды, чтобы открыто просить милостыню, а вместо этого выставляют на тротуарах котят, жалкий вид которых должен убедить прохожих расстаться с несколькими лишними копейками. Он совершенно очевидно был убит наповал очаровательными и озадачивающими вывертами этого архитектурно величественного города, и — в более общем смысле — околдован постоянными переменами культурной атмосферы, всё ещё подмигивающей величественным посткоммунистическим отблеском и в то же время не до конца разорванной на части бандитами-олигархами и не отравленной холодным прикосновением многонационального капитализма.

В Санкт-Петербурге Ино жил жизнью свободного художника (в его паспорте стояла отметка «Brayan Ino, художник»), и даже вступил в «эстетическо-террористическую» группу «Художественная Воля». В основном он занимался тем, что устанавливал свои инсталляции — в том числе генеративную музыкальную пьесу в Павловском дворце (как часть престижной выставки Новая Академия), а позже — крупную аудиовизуальную работу Lightness (смесь «киноискусства, пиротехники, музыки окружающей среды и инсталляции»), которая была установлена в огромном городском Мраморном Дворце стиля рококо.

Первоначально Ино жили в наёмной квартире, а потом купили свою — недалеко от Невы (эту квартиру они продолжают сдавать по сей день, за приличную сумму в рублях). Пока Брайан занимался своим искусством, газетными колонками и общением с эксцентричной городской интеллигенцией, главным занятием русофилки Антеи был присмотр за детьми, «весь день решавшими арифметические задачи…». Несмотря на некоторые сообщения, утверждавшие обратное, у наших супругов никогда не было намерения уехать в Россию надолго. «Я нахожу, что меня очень стимулирует проникновение в другие среды обитания и поиск в них чего-то особенного. Это вселяет в меня энергию. Это не даёт мне заснуть», — уверял Брайан Джона О'Махони из Financial Times ближе к концу семимесячного пребывания в Петрограде.

Пока Ино был в России, U2 выпустили Pop, ещё один полуэкспериментальный альбом с неким иновским качеством (несмотря на то, что Брайан не имел к нему никакого отношения). Смелый, но расфокусированный, альбом — как предшествовавший ему проект Passengers — получил пренебрежительные отклики в прессе и продавался сравнительно плохо. Для записи следующей пластинки были опять вызваны Ино и Дэн Лануа.

В мае 1997-го к власти пришло правительство Новых Лейбористов во главе с Тони Блэром. В декабре Ино вернулся в Британию, ещё находясь в состоянии нехарактерного для него оптимизма (правда, продолжалось оно недолго). «Единственное интересное, что есть в выборах — это не то, что могут победить лейбористы», — размышлял Ино в своём дневнике 1995 года, — «а то, что консерваторы могут исчезнуть, их заменят либералы, и старая перебранка как-нибудь изменится.» У Ино пробудилась уверенность в либерал-демократах, несмотря на то, что продолжающаяся парламентская деятельность уже установила изнурительный партийный курс на следующее десятилетие — и в этом курсе не было перспектив немедленных крутых перемен[169].

1997 год не был полностью посвящён хэппенингам в области изящного искусства на берегах Невы и в районе Невского проспекта. На музыкальном фронте Ино сделал вклад в широко разрекламированный альбом ремиксов Can Sacrilege, перемикшировал незаконченную песню Роя Орбисона "You May Feel Like Crying" для саундтрека к фильму Вима Вендерса Конец насилия (и спел на ней), а кроме того, добавил синтезатор и фоновой вокал к восьмому сольному альбому Роберта Уайатта Shleep (Уайатт, несомненно, единственный артист, в чьих песнях легко совмещаются контрастные вклады Брайана Ино и Пола Уэллера). «Shleep был весьма противоречивым набором пьес», — сказал мне Уайатт. «Брайан помог мне очень во многих отношениях — правда, я не могу отделить одно от другого, потому что работаю всё равно как в какой-то фантазии… но мне всегда нравится, когда Брайан поёт. Он сочинил бессловесный кусок в [вступительной вещи] "Heaps Of Sheeps" как дуэт. Я люблю петь вместе с Брайаном — хотя нам нечасто приходилось этим заниматься.»[170]