Стражи волшебных миров - Владимир Геннадьевич Лавров

— А эти боги локальных миров… Происходящие из диких обществ… Они со временем поумнеют?

— Не то чтобы поумнеют. Станут мудрее. Да, со временем они станут способными воспринимать сложные умственные концепции и построения. Но только после того, как столкнутся на практике с примерами, показывающими, что простые методы не работают. Это лет пятьсот.

Четвёртый мир удивил меня своей развитостью. Люди здесь строили высокие здания, большие государства содержали огромные армии.

В предыдущих мирах нас встречали у порталов хозяева — девушка Вира и дедушка Хакана, после чего всё общение происходило в их аналоге облачного замка. В мире без бога мы хулиганили из облачного замка сами, он был открыт для всех, кто обладал силой локального бога. В этом мире Александр задержал меня после выхода из портала и принялся рассказывать историю этого мира. После первого знакомства я удивлённо спросил у Александра:

— И чем я могу помочь этому миру? Тут всё развито.

— Локальным богом этого мира стал один парнишка, который получил обучение типа вашего, но религиями и внутренним совершенством не интересовался. Здесь де-факто установились три культа: культ силы, культ обманщика, культ тяги к жизни. В последнем смешались тяга к размножению и разврату всех видов. Здесь у человека есть только два пути: либо становишься рабом, которого грабят и бьют все, кому не лень, либо становишься воином и постоянно сражаешься со всеми вокруг. Женщин вообще ни о чём не спрашивают. Их покупают на одну ночь. И это ещё бесы сюда не дошли. Они будут в восторге от этого мира. А хуже всего то, что имеет место закономерность падения: в такие тяжёлые безвыходные миры окружающие боги сплавляют самые порочные души, чтобы они пожили в атмосфере постоянного зла и насилия, прочувствовали на своей шкуре, что такое жить в мире без светлых религий. В итоге получается, что здесь и условия плохие, и людей, которые способны бороться за улучшение, нет. Если бесы найдут этот мир, они быстренько установят тут антикультуру с демонической религией. Устойчивую, с наукой, с богатыми порочными высшими сословиями и с вечно ограбляемыми низшими классами. А потом они уговорят локального бога присоединить десяточек пустых миров, выйдут в пространство Вселенной, понастроят космических кораблей и пойдут создавать проблемы окружающим мирам. Твоя задача на ближайшие эпохи — подсказать этому богу, как внедрять разные светлые учения… А теперь можно постучаться в двери дома хозяина.

Александр нарисовал в пространстве треугольный портал и что-то прошептал. В других мирах такие порталы вели в пространства, в которых находились либо облачные замки, либо идеализированные пространства для обитания богов. На этот раз портал не открылся. Александру пришлось проситься три раза. На четвертый раз портал всё-таки открылся.

Локальный бог этого мира по имени Тильда арахан Друнн был в истерике. Он сидел в удобном кресле на берегу прекрасного озера, усеянного цветами, в котором плескались прекрасные нагие девушки, и истерил.

— Мои люди занимаются всякой ерундой, убивают друг друга, не хотят слышать ни о чём другом, и я не знаю, что с этим делать, — резко сказал он нам вместо приветствия.

— Зато вот этот товарищ знает. Он теперь твой ближайший сосед, будет к тебе заходить частенько, — сказал Александр, показывая на меня. Тильда посмотрел на меня с подозрением, но и с надеждой тоже.

Мы мило пообщались, разработали стратегию на ближайшее время, на тысячу лет. Для начала решили внедрить в разных концах мира, у незнакомых друг с другом народов три разные учения. В одном учении сделали ставку на противопоставлении «благородных людей» и «людей — животных», якобы благородные люди могут понять, почему мягкое и гибкое жизненнее твердого и детского, а животные нет. В этом учении предполагалось внедрять стили боевых единоборств, основанных на мягкости.

Во втором учении сделали ставку на противопоставлении рабочих людей и паразитической верхушки. Предполагалось собрать людей под идею о том, что жадная и захватническая верхушка племён постоянно заставляет людей сражаться другим с другом и что если убрать верхушку, то рабочие люди могут жить большим государством, не воюя все против всех. Главное — регулярно менять начальство и отправлять их обратно в работающие люди. Новое начальство выбирать из числа людей, зарекомендовавших себя как способные заботиться об общем благе.

Эту упрощённую систему я прочитал в истории Древнего Рима на Земле и решил, что здесь она окажется кстати, сможет просуществовать до начала индустриальной эпохи.

Третьим людям предполагалось напеть, что они избранные люди от Бога, что они должны будут на протяжении тысячелетий нести информацию о том, что надо отказываться от гордости и жить любовью и заботой о всём человечестве.

Господин Долгомиров подчёркнуто игнорировал наши задумки, но зато с хорошо заметным удовольствием принял участие во внедрении идей. Мы сели на облако и полетели к первому племени производить впечатление. Веселились, как дети, явились в сиянии и принялись вещать.

К третьему племени мы явились во вторую очередь, тоже на облаке и в сиянии. Тут обошлось личными беседами с десятком ключевых людей.

Тяжелее всего было внедрять учение во втором племени, там пришлось шептать на ушко всем, кто был способен задумываться хоть о чём-нибудь. Мы заходили в дома этих людей в сиянии, говорили, что человек избран богами его племени для великого дела, и начинали ездить по ушам. Промучались двое суток.

— Ты говорил, что они будут изживать недостатки этих учений лет триста. А потом что? — спросил Тильда, когда мы закончили.

— А потом они построят большие империи и встретятся. И поймут, что у каждой противостоящей империи есть то, что было бы полезно и им. Ещё они полностью забудут или извратят всё, что мы им говорили, зато преисполнятся абсолютной уверенности в собственной исключительности и праве уничтожать всех остальных. И вот тогда тебе придётся становиться Спасителем и внедрять что-то типа христианства. Умирать ради них в виде аватара. Если, конечно, настоящий Спаситель тебя не опередит. Новое учение будет диковинной для них, для всех троих, но все увидят в нём что-то знакомое. Мы сейчас внедряли то, что очевидно полезно для выживания, поэтому они так легко эти упрощённые учения и приняли. Религию типа христианства они бы сразу не поняли. После сотен лет политической нестабильности и шовинизма они задумаются.

— Я не понял христианства, когда нас учили. Не думаю, что пойму его полностью до момента, когда его надо будет внедрять. Как я смогу сказать людям то, что не понимаю сам?

— Думаю, за три сотни лет ты дозреешь. Мы там одну религию