Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мистер Шнейдер остолбенел, мистер Ломбард преисполнился гнева, Джон Томас смутился и прошептал Бетти:
— Что он там говорит? Луммокс принадлежит мне.
— Тс-с-с, — прошептала Бетти. — Я же говорила тебе, что мы выкарабкаемся. Ох, мистер Гринберг просто душка!
— Но…
— Заткнись! Мы на коне!
Все время, за исключением дачи свидетельских показаний, сын мистера Ито хранил молчание. Наконец он встал.
— Ваша честь!
— Да, мистер Ито.
— Ничего я тут не понимаю. Я простой фермер. Но я хотел бы знать одно. Кто заплатит за садовый домик моего отца?
Джон Томас вскочил.
— Я, — коротко сказал он. Бетти дернула его за рукав.
— Идиот! Садись!
— Сама помолчи, Бетти. Вы тут много чего говорили, — Бетти поперхнулась и замолчала, — и мистер Гринберг, и все остальные. Могу я наконец сказать?
— Давайте.
— Весь день я только и делал, что слушал. Тут старались доказать, что Луммокс опасен, хотя это вовсе не так. Его старались убить, просто из-за… да, я вас имею в виду, миссис Донахью!
— Обращайтесь к суду, — тихо сказал Гринберг.
— И вы тоже много чего сказали. Все я не помню, но, простите меня, сэр, кое-что показалось мне ужасно глупым. Простите меня.
— Я понимаю, что вы не собирались меня оскорблять.
— Ну… взять хотя бы вот это — является ли Луммокс движимым имуществом или нет. Или хватит ли у него мозгов, чтобы голосовать. У Луммокса-то мозгов хватит, и думаю, никто, кроме меня, не знает, как он умен. Но он ничему не учился и нигде не был. Но все это не имеет никакого отношения к тому, кому он принадлежит. Он принадлежит мне. Так же как я принадлежу ему… Мы вместе выросли. Теперь… я знаю, что несу ответственность за все, что в прошлый понедельник сделал Луммокс… да помолчи ты, Бетти! Сразу я не могу заплатить все, но заплачу обязательно. Я…
— Минутку, молодой человек. Суд не разрешает вам брать на себя ответственность без предварительной консультации с вашим советником. И если таково ваше намерение, суд вынужден обратиться к советнику.
— Вы сказали, что я могу говорить сам.
— Продолжайте. Отметьте в протоколе, чтобы это не вносили.
— Нет, пусть вносят, потому что я собираюсь поступить именно так. Скоро я получу деньги по страховке за мое образование и смогу покрыть все расходы. Я надеюсь, что смогу…
— Джон Томас! — резко оборвала его мать. — Ты этого не сделаешь!
— Мама, тебе бы лучше не вмешиваться. Я хотел просто сказать…
— Ты ничего не будешь говорить. Ваша честь, он…
— К порядку! — призвал Гринберг. — В протокол ничего не заносите! Пусть мальчик говорит.
— Спасибо, сэр. Я уже кончаю. Но я хотел кое-что сказать и вам, сэр. Лумми очень застенчив. Я могу общаться с ним, потому что он мне доверяет. Но если вы думаете, что я позволю посторонним тыкать в него, и щупать, и задавать ему глупые вопросы, и гонять его по лабиринтам, и все такое прочее, то вы глубоко ошибаетесь, потому что я не позволю этого. Сейчас Лумми себя плохо чувствует. Он нахлебался развлечений по горло. Бедняга, он…
Луммокс ждал Джона Томаса дольше, чем ему хотелось бы, потому что не знал, куда тот делся. Он видел, как Джон Томас исчез в толпе, но не был уверен, вошел ли он в большое здание по соседству. Проснувшись в первый раз, Луммокс попытался было заснуть снова, но был вынужден окончательно проснуться, потому что вокруг толпилась масса людей.
Наконец Луммокс решил, что пришло время выяснить, куда делся Джон Томас, и отправиться домой. Образно говоря, он нарушил приказ Бетти, но ведь Бетти — это не Джон Томас.
Луммокс настроил все свои органы чувств на «поиск» и начал разыскивать Джонни. Слушал он долго, несколько раз слышал голос Бетти — но она его не интересовала. Он продолжал прислушиваться.
Наконец объявился и Джонни! Луммокс напряг слух до предела. Хозяин находился в большом доме, и с ним все было в порядке. О! Джонни говорил так, будто спорил со своей матерью. Луммокс повернулся в сторону здания суда и попытался понять, что происходит.
Люди говорили о вещах, в которых он не разбирался. Но одно было ясно: кто-то спорил с Джонни. Кто? Его мать? Да, он слышал ее голос, он знал, что у нее есть право спорить с Джонни, так же как Джонни мог спорить с ним, — все это было неважно. Но здесь был кто-то другой… точнее, другие, и ни у кого из них не было такого права.
Луммокс решил, что пришло время действовать. Он поднялся на ноги.
Едва Джон Томас дошел в своей речи до слов «Бедняга, он…», как снаружи раздался скрип и скрежет; все присутствующие в зале суда поспешно повернулись. Звуки стремительно приближались, и Гринберг уже собирался послать бейлифа выяснить, что происходит, как внезапно в этом отпала необходимость. Дверь в суд выгнулась, крякнула и сорвалась с петель. Передняя половина туловища Луммокса вдвинулась в помещение, таща на себе часть стены, а дверной косяк красовался как воротничок. Луммокс открыл рот и радостно пискнул:
— Джонни!
— Луммокс! — закричал его друг. — Стой на месте! Стой там, где ты стоишь! Не двигайся!
Все присутствующие, включая Посланника Гринберга, с перекошенными лицами застыли от изумления.
5
Точка зрения
Высокочтимый мистер Кику, помощник Секретаря по Межзвездным Делам, открыл ящик стола и окинул взглядом свою коллекцию пилюль. Сомнений больше не было: снова начиналась изжога. Он принял одну таблетку и нехотя вернулся к работе.
Перед ним лежало распоряжение Инженерного Бюро Департамента, предписывающее всем межпланетным кораблям класса «Пеликан» оставаться на Земле, пока не будет закончена очередная модификация. Мистер Кику не стал вчитываться в соответствующее инженерное обоснование, а просто черкнул на документе «К немедленному исполнению» и кинул бумаги в корзину для исходящих. Обеспечение безопасности в космосе входило в обязанности Бюро; сам Кику ничего не знал о технических тонкостях его деятельности, да и не хотел знать: он всецело полагался на мнение своего главного инженера — в противном случае он давно бы его выгнал и взял другого.
Но он догадывался, что финансовые лорды, которым принадлежали корабли
