Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани

острых стрел сверху. Или с копьями лучше: коты сквозь прутья внизу будут пролезать.

Он обернулся во время остановки на светофоре на своих друзей. Но они так сладко спали вповалку, что он постарался не забыть согласовать с ними усиление ограды.

Но при въезде на территорию виллы он уже передумал – стрелять можно и через прутья. А так будем жить, как тюрьме. Кому суждено быть повешенным – тот не утонет. Остается надеяться на то, что оба варианта не суждены…

Седого уже на следующий день вызвали «на стрелку». И он всю дорогу туда решал – оправдываться ли тем, что не знал про то, что Лари первым стал «крышевать» студию, или начать «ерепениться» – дескать, студиями звукозаписи он начал заниматься раньше Иллариона?

Решил бороться. Он ведь не знал, что убил не просто «ширму» в бизнесе Иллариона, а его единственного сына.

Илларион же после почти бессонной ночи приехал на встречу авторитетов откровенно злым. Он часто бывал жестким, угрюмым, презрительным. Но изнутри пылающим гневом – никогда.

Три других участника встречи – воры в законе – знали только, что вчера стреляли не то в Иллариона, не то в кого-то из его людей. Все трое рассудили, что, скорее всего, на Иллариона работал не убитый жених, а красавец-профессор – отец новобрачной. И «терки» именно из-за него.

С утра все почифирили молча, а потом трио как бы судей уставилось на обвиняемого и обвинителя. Лари сказал клокочущим от гнева голосом, что Седой попытался влезть в бизнес, который крышевал он сам. Сообщил ворам, что «завали» не просто парня, а племянника Георгия – Владислава, которому группировка помогала раскручивать абсолютно новое дело, чтобы через него отмывать деньги. Убитый к тому же был гражданином США, хоть и родом из России.

Чтобы усилить наказание Седому, Илларион даже утверждал, что киллер вообще целился в него самого, поскольку, судя по всему, Седой не мог не знать, кто стоит за новым делом, от режиссера, который заказал ему диски с порно-музыкой из эротического фильма. А попал в профессора.

Седой сделал изумленное лицо:

– Да не знал я ничего такого – ни про племянника, ни про илларионовские интересы в этом деле. Вижу, перспективная тема, надо лапу наложить. Прости, что не провел глубокую разведку – времени было мало, – обратился он к Лари. – Жаль Гию, – изобразил Седой сочувствие, – ну а что касаемо гражданина США – так пусть Интерпол ищет киллеров – фиг найдут. Я нанял залетных отморозков. Думал, что «сладкая парочка» – ширма. И, убив их, я похищу автора слов – жену автора музыки – и сам получу от них права. Мой человек вчера пошел похищать Софью, но нарвался на мужа и пострадал. Так что в этой истории мы с Лари на равных – в его банде одна жертва и в моей – тоже. Так что новый бизнес нам придется делить фифти-фифти.

Илларион уставился на Седого так, что у того мурашки по коже пробежали.

– Фиги-фиги тебе, падла, а не фифти-фифти. – Лицо Иллариона покраснело. Он был готов лопнуть от злости:

– Права перейдут к невестке Гии – наследнице Влада. Мы в раскрутку вложили уже прорву зеленых. А ты должен ответить за все. Твоя студия тоже станет нашей – как возмещение ущерба. И ты больше нос не будешь совать в это дело.

На последних его словах уже пару минут звонил телефон в кармане. Лари вынул его и увидел, что тревожит его в такой неподходящий момент Гия. Значит, что-то срочное.

И впрямь, новость, которую сообщил ему Георгий, Илларион попросил повторить для всех по громкой связи.

– Седой звонил в полицию вчера и пытался повесить убийство на свадьбе на Иллариона. Мне позвонил подкупленный мент и сказал, что они вышли через телефонную сеть на номер бара, где в это время Седой был единственным посетителем. Его описал бармен, прислушивавшийся к разговору.

Это была бомба: помогать ментам – «западло» в преступной среде. К тому же, новость была озвучена в момент, когда ее слышали еще три вора в законе.

– Ну и что. Сам-то Лари пару месяцев назад отдал в прокуратуру кассету, где Тамара Орлова вместе с нашим корешем Вялым портит тормоза в машине невестки. Кто сейчас живет строго по понятиям?

Илларион свой настоящий гнев постарался трансформировать в фальшивый.

– Я отомстил матери моего адвоката, которая покрывала сыночка-насильника. Именно его кастрировала тогда Нана, когда к ней в окно забрался какой-то мужик в маске. – (Про эту маску наврала ему Нана, а не он сам ее выдумал). – А ты сдавал ментам меня. Меня! – Голос его просто гремел.

Воры вскочили из-за стола, готовые разнимать двух криминальных авторитетов.

Но Седой в душе знал, что Лари прав. Конечно, то, что он, не разобравшись в ситуации, завалил племянника Гии – кто бы мог подумать, что у этого волка может быть такой интеллигентный рохля в родне, – это должно повлечь серьезное наказание.

И он сел на стул. Потупился и сказал:

– Да, я виноват. Поспешил с заказухой. То есть не факт, что эти отморозки отработали аванс. То, что я им пообещал заплатить, если жених с невестой умрут, еще не значит, что они это и сделали.

– Ты уж реши – признаваться или изворачиваться, а то крутишься, как вошь на сковородке, – потребовали воры.

– Да. Решил признаваться. Хотел у Иллариона жирный кусок оттяпать. Отдаю как штраф студию вашей группировке.

– Отдашь и еще одну – подпольную – по производству порно в ближнем Подмосковье – это для Георгия и его невестки. – Илларион хотел наказать убийцу сына посильнее.

Седой молча вынул из кармана роскошную перьевую авторучку с золотым пером, при виде которой воров перекосило, и написал адрес порно-студии и звукозаписывающей. Пододвинул ее ворам. Один из них – относительно молодой – передвинул бумажку ближе к Иллариону. Все посмотрели на Лари. Но тот бумажку не взял демонстративно. Старший из воров – Артем – посмотрел в его пылающие глаза и слегка кивнул. Все встали, кроме Седого.

– Вы что, на перо меня решили поставить! – пробормотал он и побледнел. Все молча вышли. За дверью толпились охранники. Седой быстро устремился к своим. Его окружили аж трое его людей и повели к машине. Но перед этим, еще при выходе из комнаты, его похлопал по плечу Артем.

– Не дрейфь, паря, от судьбы не уйдешь, – сказал вор в законе. При этом маленькая иголка в его перстне, смазанная ядом, трижды уколола пятидесятилетнего Седого. Он поморщился. И продолжил путь.

Сел в машину, отпил водки прямо из бутылки.

– Как шеф, обошлось?

– Решили меня зарыть. Хоть я и попытался откупиться студиями. Охраняйте теперь меня лучше. Он аккуратно завинтил пробку на