Предсказанное. Том 2 - Василий Головачёв

Некоторое время все не двигались, молча глядя друг на друга, потом офицер стражи снял шестигранную фуражку и сказал голосом Майкла Лондона:

— Так как насчет отдельной камеры, камрад Железовский?

— Кто это?! — округлила глаза Забава.

— Рекомендую, — усмехнулся Аристарх. — Миша Лондон, мой друг, Живущий-за-Пределами. Ты его должна помнить.

— Он… не такой…

— А какой? — засмеялся офицер, вдруг меняя облик и превращаясь в Лондона. — Может быть, такой?

— Господи! Майкл! — Забава обняла бывшего коллегу сестры одной рукой. — Я даже не мечтала тебя увидеть! Как же Шаламов тебя не разглядел?

— Он был в раздрае после пощечины Аристарха, вот и не учуял. Здравствуй, Пава. — Лондон подошел к поднявшейся с недоумением на лице Купаве. — Ты меня не помнишь?

— Помню… вы… ты приходил к нам, беседовал с Климом… потом ушел с работы и… по-моему, ты живешь в Америке…

— В Америке живет его натуральный двойник, — прогудел Железовский. — Это «полный» Майкл Лондон. Но давайте выбираться отсюда, дамы и гусары, пока не опомнилась настоящая стража каземата. Даниил может вернуться, и наш план провалится. Где Ромашин?

— Идите за мной, — сказал один из «киборгов», направляясь в глубь коридора.

— Это твои люди? — осведомился Железовский, подталкивая женщин к выходу.

— Естественно, нет, — ответил Лондон, снова превращаясь в турецкого офицера. — Это охранники, но их сознание подчиняется мне.

«Киборг» открыл дверь камеры, отступил в сторону.

— Здесь.

Железовский заглянул в камеру, буркнул оглянувшемуся на звук открываемой двери Ромашину:

— Выходи.

Тот молча повиновался, не выказывая особого удивления. В коридоре оглядел женщин, поздоровался, кивнул на сторожей:

— Нас переводят?

— В самую точку, — ответил «турецкий офицер». — Если ты, конечно, не возражаешь.

Брови Ромашина прыгнули вверх.

— Майкл?!

— Он самый.

— Как ты нас нашел?

— По запаху.

— Потом поговорим, — сказал Железовский. — Где остальные пленники?

— Распределены по другим камерам, — отрывисто сообщил «киборг».

— Веди.

Охранник, деревянно переставляя ноги, пошел вперед.

— У вас есть план? — осведомился Ромашин.

— План очень прост, — ответил «турецкий офицер». — Выводим всех наших из камер, и я отправляю вас на одну из баз Сопротивления.

— Хороший план, — кивнул Ромашин. — Одна закавыка: у нас не осталось резервных баз, способных разместить всех перемещенных. Да и не уверен я, что Служба не устроит там засаду, выявив наши секретные схроны.

— Тогда я отправлю вас в будущее или в прошлое, если захотите.

— В будущее, — оживилась вздрагивающая от волнения Купава. — В пятьдесят шестой век. Там живет мой зять.

— Это опасно, — возразил Ромашин. — Во времена Дара Железвича Землю контролирует мантоптерский флот. Да и Шаламов нередко появляется там.

— Время выбрано неплохо, — сказал Железовский. — А лететь на Землю не обязательно. Можно найти одну из функционирующих станций в космосе, где нас никто не станет искать. Зато мы сможем контролировать ситуацию в Системе.

— Шив Кумар? — с сомнением сказал Ромашин. — Помните, Клим говорил о действующей станции на этом коричневом карлике?

— «Джей-Джей Шепли», — кивнул Железовский.

— Никаких проблем, — пожал плечами «турецкий офицер». — Я переправлю вас туда. Выводите людей. В нашем распоряжении минут десять до смены караула.

«Киборги» начали одну за другой открывать камеры, выпускать пленников. Среди них были и те, кто просидел в камерах не один день, месяц и год. Им объясняли, что происходит, некоторые соглашались лететь куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но большинство заключенных, как ни странно, не решалось отправляться в неизвестность, за тридевять земель, и осталось ждать своей участи в камерах, надеясь на скорое освобождение законным порядком.

Нашлась и жена Ромашина Дениз, которая никак не ожидала увидеть среди заключенных своего мужа. Они обнялись. Игнат коротко объяснил ей причину своего появления, и супружеская пара присоединилась к остальным беглецам.

Всего их набралось тридцать шесть человек, мужчин и женщин, стариков и детей.

— Сможешь переправить всех сразу? — понизил голос Железовский. — Или придется по одному? К сожалению, свой трансфер я оставил Баренцу.

— Вот он, держи. — «Турецкий офицер» протянул Аристарху мерцающую зеленоватую туманную сферу. — Баренцу он ни к чему.

— Спасибо.

— Не за что. Трансфер тебе пригодится в самое ближайшее время. Господа, все готовы к путешествию?

Толпа освобожденных людей в коридоре каземата притихла. Затем раздался гул голосов — и снова тишина.

— Сдвиньтесь тесней, возьмитесь за руки.

Произошло общее движение, люди прижались друг к другу, украдкой переглядываясь. Бывшие заключенные еще не до конца поверили, что впереди их ждет свобода.

Железовский поцеловал жену в щеку, погладил сына по головке, отступил.

— Я доберусь своим ходом.

— Поехали! — сказал «турецкий офицер».

Сдвинувшаяся тесней толпа пленников покрылась сеточкой золотых молний и растаяла. Вслед раздался отчетливый треск «обратной ударной волны»: вместе с людьми исчез изрядный объем воздуха, оставив «яму» чистого вакуума.

Стражники-«киборги» попятились, ворочая головами в сложных зеркальных шлемах. Воля Лондона перестала контролировать их сознание, и они начали приходить в себя.

— Пока, ребята, — помахал им рукой Железовский, включая транслятор орилоунского метро.

Через мгновение коридор опустел. Только после этого охранники каземата сообразили, что произошло, и подняли тревогу. Но догнать беглецов было уже невозможно.

ГЛАВА 17

СТРАННЫЙ АТТРАКТОР

После встречи с Железовским Маттер запил. Жена, молча сносившая его капризы, попыталась бороться, прятала бутылки с вином и крепкими напитками, но Герхард легко находил их и напивался до бессознательного состояния, похожего на паралич. Из этого состояния его не смогли вывести ни жена, ни Ландсберг, ни медики, вызванные начальником отдела ИПФП. Лишь спустя трое суток Маттер очнулся — сам, без посторонней помощи, поискал очередную бутылку, не нашел и едва не задушил жену, рискнувшую ему возразить на требование: «Принеси водки!»

Гертруда заплакала, впервые в жизни, и это вдруг отрезвило разбушевавшегося интрасенса — тоже впервые в жизни.

— Прости… — прохрипел он, падая на кровать. — Я не хотел… дай опохмелиться… а то помру… обещаю больше не пить…