Пир стервятников - Джордж Мартин

Джаселина открыла дверь сиру Осмунду, и он доложил:

— Утром по поводу Беса явились четыре человека. — Это приятно удивило Серсею. В Красный Замок постоянно приходили люди, будто бы знавшие что-то о Тирионе, но чтобы четверо сразу… — Один принес голову, — добавил сир Осмунд.

— Его я приму первым. Проводите его в мою горницу. — Пусть на сей раз ошибки не будет. Да свершится наконец месть, чтобы Джофф упокоился с миром. Семь — священное число, говорят септоны; пусть же седьмая голова принесет и ей желанный покой.

Доставивший ее человек оказался тирошийцем, коренастым, потным, с раздвоенной зелено-розовой бородой и елейной улыбкой, напомнившей королеве Вариса. Серсея невзлюбила его с первого взгляда, но приготовилась простить ему все недостатки, если в ларце у него действительно лежит голова Тириона. Ларец был кедровый, инкрустированный слоновой костью в виде цветов и лоз, с петлями и застежками из белого золота. Красивая вещица, но королеву занимало лишь то, что внутри. Шкатулка по крайней мере достаточно велика. Голова у Тириона была до смешного большая для такого короткого тельца.

— Ваше величество, — промолвил тирошиец с низким поклоном, — я вижу, что вы в самом деле так прекрасны, как о вас говорят. Даже к нам за Узкое море дошли вести о вашей сказочной красоте и о горе, терзающем ваше нежное сердце. Не в силах человеческих вернуть вам любимого сына, но я надеюсь предложить вам средство для смягчения ваших страданий. — Он опустил руку на крышку ларца. — Я принес вам голову вашего валонкара.

Старое валирийское слово заставило ее вздрогнуть, но в то же время зажгло в ней искру надежды.

— Бес мне больше не брат, если когда-либо и был им. И я не желаю называть его имени. Оно было славным некогда, пока он не обесчестил его.

— У нас в Тироше его называют Красные Руки, ибо на них кровь короля и кровь его родного отца. Мать свою он, можно сказать, тоже убил, разодрав ее чрево при появлении на свет.

Что за чушь, подумала Серсея, но вслух ответила:

— Это правда. Если в твоем ларце лежит голова Беса, я сделаю тебя лордом и пожалую тебе богатые земли и замки. — Титулы нынче дешевле грязи, а в речных землях полно разрушенных замков, неубранных полей и сожженных деревень. — Мой двор ждет — открой же ларец.

Тирошиец картинно откинул крышку и отошел немного назад. Из синих бархатных глубин на Серсею смотрела голова карлика.

— Это не мой брат, — присмотревшись, объявила она. Рот ее наполнился горечью. Незачем было и надеяться, особенно после Лораса. Милость богов имеет свои пределы. — У него глаза карие, а у Тириона один глаз был черный, другой зеленый.

— Видите ли, ваше величество… прежние глаза не совсем хорошо сохранились, и я взял на себя смелость заменить их стеклянными, другого цвета, как вы изволили заметить.

Это привело ее в еще большее раздражение.

— У твоей головы, может, глаза и стеклянные, но у меня нет. На Драконьем Камне есть горгульи, больше похожие на Беса, чем этот карлик. Он лысый и вдвое старше моего брата. А зубы его куда делись?

Тирошиец съежился под натиском ее ярости.

— У него были прекрасные золотые зубы, ваше величество, но мы, к сожалению…

— Погоди сожалеть. У тебя еще все впереди. — Удавить бы тебя медленно, чтобы ты ловил воздух и стал весь черный, как мой бедный сын. Приказ о казни уже готов был слететь с ее губ.

— Я неповинен в этой ошибке. Все карлики так похожи. И носа у него нет, как изволит видеть ваше величество…

— Носа нет, потому что ты отрезал его.

— Нет! — Но крупный пот на лбу свидетельствовал, что тирошиец лжет.

— Да, да, — с ядовитой сладостью сказала Серсея. — У тебя хотя бы на это хватило ума. Последний дуралей пытался внушить мне, что какой-то деревенский колдун отрастил ему нос заново. Я полагаю, однако, что ты задолжал этому карлику недостающую часть лица. Ланнистеры платят свои долги, и ты тоже заплатишь. Отведите этого мошенника к Квиберну, сир Меррин.

Трант взял тирошийца под руку и повел прочь, невзирая на его бурные возражения.

— Уберите от меня эту вещь, сир Осмунд, — сказала Серсея, когда они вышли, — и приведите трех остальных, которые якобы что-то знают.

— Слушаюсь, ваше величество.

Эти трое, увы, принесли не больше пользы, чем тирошиец. Один уверял, что Бес прячется в староместском борделе, удовлетворяя мужчин с помощью рта. Забавная была бы картина, но Серсея ни на миг в это не поверила. Второй сказал, что видел Беса среди представляющих в Браавосе скоморохов. По словам третьего, Тирион жил отшельником в речных землях, на каком-то пользующемся дурной славой холме.

— Приведи моих храбрых рыцарей к своему карлику и будешь щедро вознагражден, — отвечала Серсея каждому. — Если это, конечно, действительно Бес. Если же нет, то мои рыцари не слишком терпеливы к обманщикам и глупцам, вынуждающим их гоняться за тенью. Подобный лжец может лишиться своего языка. — После этого все трое сразу засомневались и стали говорить, что карлик, может быть, и не тот.

Неужели на свете столько карликов?

— Можно подумать, эти маленькие чудовища так и кишат повсюду, — пожаловалась она, когда последнего доносчика вывели. — Сколько еще их осталось?

— Во всяком случае, меньше, чем было, — заметила леди Мерривезер. — Могу ли я иметь честь сопровождать ваше величество ко двору?

— Если скука вас не пугает. Роберт был глуп в большинстве вещей, но в одном я с ним согласна: управлять государством — дело скучное и утомительное.

— Мне грустно видеть ваше величество отягощенной заботами. Развлекайтесь, веселитесь, а нудные прошения пусть слушает ваш десница. Давайте переоденемся служанками и проведем день среди простого народа. Послушаем, что они говорят о падении Драконьего Камня. Я знаю одну гостиницу, где Лазурный Бард поет, когда не услаждает слух маленькой королевы, и погребок, где фокусник превращает свинец в золото, воду — в вино, девочек — в мальчиков. Быть может, он и с нами сотворит чудо — разве не забавно побыть одну ночь мужчиной?

Если уж становиться мужчиной, так только Джейме. Будь Серсея мужчиной, она правила бы страной сама, а не от имени Томмена.

— При условии, что ты останешься женщиной, — сказала она, зная, что Таэна хочет услышать именно это. — Ты делаешь дурно, что так искушаешь меня. Хороша бы я была королева, если бы вверила государство трясущимся рукам Хариса Свифта.

— Ваше величество слишком верны своему долгу, — надулась Таэна.

— Да — и к концу дня пожалею об этом. — Серсея взяла наперсницу под руку. — Идем.