Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

Но две почти бессонных ночи даром не проходят и для самых выносливых и терпеливых героев, и поэтому к наступлению следующего вечера половина отряда уже находилась в почти невменяемом измотано-сонном состоянии.

Еще одна четверть молча страдала от новых ожогов на руках и безжалостно втоптанной в мохеровый ворс Масдая профессиональной гордости мага.

Переглянувшись устало в оранжевом свете подернутого пухлыми облачками заката, путешественники единогласно постановили, что эту ночь они проведут на земле.

Высмотрев подходящую для вечернего пикника полянку в лесу неподалеку от прозрачного говорливого ручья, ковер пошел на снижение, и через полчаса в новом котелке уже варилась овощная похлебка с вяленым мясом, нарезался подсохший за сутки каравай и разливался по кружкам обжигающий травяной чай.

Еще через полчаса последние остатки ужина были уничтожены с особой тщательностью, посуда помыта (жребий выпал Олафу), а одеяла разложены вокруг утомленно притихшего костра.

— Спокойной ночи? — рассеяно полу-пожелал, полу-вопросил Агафон и тяжело опустился на свое смягченное лапником ложе.

— Да? — вежливо удивились все, включая Масдая.

— Д-да… — недоуменно приподнял голову и нахмурился студиозус. — А что? Вы что-то забыли?

Теперь пришла пора удивляться остальным.

— Мы забыли?.. — опешил рыжий отряг.

— Мы забыли?! — поддержала его Серафима.

— Нет, мил человек Агафон, — недовольно прошуршал Масдай. — Это не мы забыли. Это вы забыли.

— Я забыл?!..

— Ты, — согласно кивнула царевна.

Волшебник сел, обхватив руками коленки, и закрутил головою по сторонам, испытующе заглядывая под каждый кустик, мешок и кучу хвороста.

— Да, вроде, ничего не забыл… — непонимающе уставился он в конце концов на друзей. — Или это шутка такая?

— Шутка?! — вытаращил глаза Иванушка.

Физиономия чародея просветлела озарением.

— А-а-а-а, я понял!!! — весело воскликнул он. — Это меня так в детстве матушка приемная учила "спасибо" говорить!!!.. Ребята, спасибо! Всё было очень вкусно, кроме похлебки, каравая и чая, и посуда была помыта замечательно, та, которая не раздавлена и не покорежена, потому что не отмывалась! А теперь — спокой…

По выражению лиц окруживших его спутников студент быстро понял, что сказал что-то не то и не так.

И, самое главное, не про то.

— Агафон, — строго уперла руки в бока Сенька. — Ты что, вправду ничего не понимаешь, или прикидываешься?

— Прики… то, есть, не понимаю, — в кои-то веки честно признался волшебник.

— Непонимание не освобождает от наложения защитных чар вокруг лагеря на ночь! — строго выговорил конунг, требовательно сверля его не подбитым книжкой глазом.

— А посох?

— Заряд его сел еще ночью на ярмарке, — напомнила царевна.

— А ты откуда знаешь? — ревниво прищурился маг.

— Раньше он голубым светился, а сейчас — нет.

— Не хочет — вот и не светится… Из вредности встроенной. Заряд у него сел… ага, как же… двадцать раз… — неожиданно как для себя, так и для всех остальных от всей души выпалил студент, вытряхивая перед равнодушно-серым наследием Агграндара весь ворох недавних, но уже успевших порядком подмариноваться, забродить и прокиснуть обид. — Так я и поверил ему… Держи карман шире… Ищи дурака за четыре сольдо… Как меня по рукам шарахнуть четырнадцать раз на дню так, что искры из глаз — на это у него заряд есть, эт вы не извольте беспокоиться, а как на что полезное — так нет! Что перед ним такие люди на нитки шелковые выкручиваются — ему наплевать! Что другие люди из-за него могут не проснуться завтра — ему тоже по барабану! Изгаляешься перед ним, как на экзамене, всё уже показал ему и рассказал, даже чего не знал, а ему — хоть бы пень по деревне!!! На руках уже места живого нет!!! Лицемер! Недотрога! Ханжа! Пусть он нас и защищает сам тогда, если такой самостоятельный и никто ему не нужен!..

— То есть, волшебника мы в ВыШиМыШи так и не получили, я поняла, — скорбно поджала губы Сенька.

— Что?..

— Вообще-то, я много волхвов не знаю… — оценивающе склонил голову и медленно проговорил конунг, — но глядя на Адалета я понял, что настоящий волхв — это тот, кто сначала бросается решать проблемы при помощи своей магии, и только потом думает, по силам ли это ему, и не проще ли было заставить это сделать кого-нибудь просто помоложе, посильнее или половчее, чем он. А еще я запомнил, что настоящий волхв никогда не станет валить свое неумение или нежелание колдовать на какую-то палку1…

— Что?!

Агафон подскочил, как ужаленный.

— Что ты сказал?!.. Это не какая-то палка!!! Это — посох самого Агграндара!!! Вершина, шедевр, артефакт, апогей, кульминация, зенит и венец!!!.. А еще, если вам всем угодно знать, то наложить защитное заклинание хоть на полянку, хоть на деревню, хоть на сам Мильпардон… да хоть на всю Шантонь мне раз плюнуть! С закрытыми глазами! Левой рукой! Даже зеркальное!!! Даже с усилением!!! Даже с углублением!!! И с коэффициентом!!! Такому магу как я, это — десять минут вокруг лагеря прогуляться! Пять! Три! Две с половиною!!!.. И да устыдятся маловерные!!! И не нужна мне для этого никакая ваша дурацкая палка!!!..

Кипя, бурля и брызжа благородным негодованием, его премудрие выхватило на ходу из рукава шпаргалку и едва не вприскочку рвануло в кусты.

-------------------

1 — Олаф не успел договорить, что настоящий волхв в состоянии мгновенно изобрести с полсотни причин получше и поубедительнее.

--------------------

Две темных фигуры — высокая, почти лысая, с длинным, свисающим до плеч одиноким клоком волос, и приземистая, придерживающая болезненно левую руку правой, притаились в овраге, сливаясь с предзакатным лесом, и как голодные волки на овечье стадо, в безмолвном ожидании уставились в направлении зарослей шиповника метрах в пятнадцати от них.

Говорить больше было не о чем — всё было обсуждено еще полдня назад. Те, кого они преследовали с самого Багинота, были на это раз обречены, и никакие зеркальные защитные чары им не помогут.

От падающих на голову столетних деревьев, обращенных в камни, их не защит не то что жалкая палка, будь она хоть стократ подлинным посохом древнего мага, а и целый навес из ей подобных.

Оставалось дождаться, пока все уснут, чтобы действовать быстро и наверняка.

Хотелось есть.

Из-за кустов, за которыми сделали привал их жертвы, головокружительно тянуло хлебом и подгоревшим супом. Конечно, можно было развязать свои мешки и тоже перекусить, но осторожность советовала им этого лучше не делать…

До тех пор, пока вопрос с ненужными наследниками Выживших не будет решен окончательно и бесповоротно.