Оружие особого рода - Константин Крайнюков

Из большого числа добровольцев, вызвавшихся первыми переправиться через Шпрее, командующий 3-й гвардейской армией П. С. Рыбалко и член Военного совета армии С. И. Мельников отобрали самый лучший экипаж и приказали ему форсировать реку, чтобы проверить состояние брода. К сожалению, не могу назвать фамилии танкистов, но хорошо знаю, что командарм наградил их орденами.

На глазах у гвардейцев, достигших в числе первых заветного рубежа, танк лихо перемахнул через Шпрее и нигде не завяз. Глубина реки в этом месте немногим превышала метр и для боевых машин не представляла преграды.

Механики-водители, наблюдавшие за переправой головного танка, приступили затем к массовому форсированию Шпрее вброд. Переправившись на западный берег, гвардейцы сразу же вступали в бой. Они уничтожали вражеские огневые точки из пушек и пулеметов, давили гусеницами засевших в траншее гитлеровцев.

Не отставали от танкистов и мотострелки. На броне боевых машин и вброд автоматчики преодолели Шпрее. Не дожидаясь, пока будет наведена переправа, комсорг роты младший сержант Бормотов бросился в мутные воды реки и громко крикнул:

— За мной, бойцы! Комсомолия, вперед!

Вслед за ним, держа оружие над головой, перебрались через реку рядовые Садилов, Мадолин, Авганесян и другие. Затем до нас донеслось раскатистое «ура». Это рота капитана Ларикова решительным ударом выбила гитлеровцев из траншеи и продолжала наступать.

А саперы, не теряя времени, уже развертывали понтонный парк, наводили мост.

И. С. Конев решил со Шпрее не возвращаться в штаб фронта и, показав на здание, напоминавшее старинный замок, потребовал развернуть там передовой командный пункт. Отсюда Иван Степанович позвонил по ВЧ Верховному Главнокомандующему и доложил о развернувшейся полным ходом переправе войск 1-го Украинского фронта через Шпрее и о том, что первые эшелоны танковых армий уже форсировали реку. Теперь они успешно развивают наступление в северо-западном направлении.

Маршал Советского Союза И. С. Конев напряженно ждал дальнейших распоряжений. И хотя Верховный Главнокомандующий при обсуждении в Ставке плана операции предусмотрел в качестве дополнительного варианта возможность поворота танковых армий 1-го Украинского фронта на Берлин, в этот раз он не сразу принял решение, видимо, прикидывал, как лучше поступить. Положение осложнялось тем, что нацеленные на германскую столицу войска 1-го Белорусского фронта встретили в районе Зееловских высот ожесточенное сопротивление гитлеровцев и продвигались медленно. Как рассказал Конев нам, присутствовавшим при разговоре, у Сталина возникла даже мысль о переброске подвижных войск 1-го Белорусского фронта на наш участок. Он намеревался ввести их в прорыв через образовавшийся коридор, а также через переправы на реке Шпрее и пустить их в направлении Берлина.

Самого разговора я не слышал, но видел, как переменился в лице и сильно разволновался Иван Степанович. Затем он стал доказывать, что это займет много времени, внесет замешательство и что у нас сложилась благоприятная оперативная обстановка для того, чтобы своими силами нанести удар по Берлину с юга и тем самым помочь 1-му Белорусскому фронту.

Впрочем, Сталин не настаивал на предложенном им варианте и кратко сказал, что у Жукова наступление пока идет туго, что танковые армии Рыбалко и Лелюшенко надо повернуть на столицу Германии, как было договорено об этом в Ставке.

Командующий войсками 1-го Украинского фронта Маршал Советского Союза Конев доложил о направлении, в котором будут повернуты наши танковые армии. В качестве ориентира он назвал населенный пункт Цоссен, находящийся примерно в 25 километрах от Берлина.

Сталин поинтересовался, знаем ли мы, что в Цоссене расквартирована ставка гитлеровского генерального штаба. Иван Степанович ответил утвердительно.

— Очень хорошо. Я согласен, — повторил Верховный Главнокомандующий. Поверните танковые армии на Берлин.

Получив столь ответственное боевое задание, Конев как-то торжественно вытянулся и на добрые пожелания Верховного Главнокомандующего взволнованно ответил:

— Служу Советскому Союзу!

Положив трубку, Иван Степанович посмотрел на нас счастливыми глазами и с молодым задором воскликнул:

— А теперь, братцы, даешь Берлин!..

Надо отметить, что Маршал Советского Союза И. С. Конев сильно переживал затянувшуюся неопределенность с разгранлинией между фронтами. Директивное указание Ставки о том, что столицу Германии будет брать 1-й Белорусский фронт, оставалось пока в силе. Иван Степанович был все время уверен, что одному фронту, даже достаточно насыщенному живой силой и боевой техникой, невозможно решить такую необычайно сложную оперативно-стратегическую задачу. Сама жизнь подтвердила это.

В своей книге "Воспоминания и размышления" Маршал Советского Союза Г. К. Жуков справедливо отмечал: "Слов нет, теперь, когда с исчерпывающей полнотой все ясно, куда легче мысленно строить стратегический план, чем тогда, когда надо было практически решать уравнение со многими неизвестными. И все же хочу поделиться своими соображениями по этому поводу.

Взятие Берлина следовало бы сразу, и в обязательном порядке, поручить двум фронтам: 1-му Белорусскому и 1-му Украинскому, а разграничительную линию между ними провести так: Франкфурт-на-Одере — Фюрстенвальде — центр Берлина. При этом варианте главная группировка 1-го Белорусского фронта могла нанести удар на более узком участке и в обход Берлина с северо-востока, севера и северо-запада. 1-й Украинский фронт нанес бы удар своей главной группировкой по Берлину на кратчайшем направлении, охватывая его с юга, юго-запада и запада"{131}.

Но и так, как фактически развивалось наступление на практике, получилось в общем итоге очень даже неплохо. Коррективы в оперативный план внесены были своевременно.

Получив от Верховного «добро» на удар по Берлину с юга, Маршал Советского Союза Конев был в приподнято-радостном настроении. Он тут же стал звонить командующему 3-й гвардейской танковой армией генералу Рыбалко, командующему 4-й гвардейской танковой армией генералу Лелюшенко и другим военачальникам. Он сделал боевые распоряжения, связанные с завершением форсирования реки Шпрее и поворотом танковых армий на Берлин. Одновременно сообщал, что его устный приказ будет подтвержден документально. Директива фронта от 17 апреля 1945 года гласила: "Во исполнение приказа Ставки Верховного Главнокомандования приказываю:

1. Командарму 3-й гвардейской танковой армии: в течение ночи на 18 апреля 1945 года форсировать р. Шпрее и развивать стремительное наступление в общем направлении Фечау, Гольсен, Барут, Тельтов, южная окраина Берлина. Задача армии — в ночь на 21. IV. 45 г. ворваться в г. Берлин с юга.