Оружие особого рода - Константин Крайнюков

Еще шла артподготовка, а разведчики привели первого пленного. Он нахлебался воды в канале и был так физически и морально потрясен после пережитой им артподготовки, что ничего вразумительного и путного сказать не мог. Пленный испуганно лепетал:

— Гитлер — капут, Берлин — капут.

Потом он заплакал и, размазывая грязным кулаком слезы, несколько раз уныло повторил:

— Аллес — капут, аллес — капут…

— По-другому запели фашистские вояки, — произнес Семен Иванович Мельников, — а в начале войны попавшие в плен фашисты нахально вопили: "Хайль Гитлер, Русслянд — капут!" Но потом уразумели, что Страну Советов победить нельзя. Теперь вот окончательно убедились, что гитлеровская военная машина разлетелась вдребезги.

Пристально посмотрев на пленного, генерал Мельников с укоризной сказал ему:

— Зачем вы повторяете нацистскую брехню "всему конец"? Красная Армия не собирается уничтожать немецкий народ. Но Гитлеру и фашизму действительно приходит полный капут. А все человечество, в том числе немецкий народ, вздохнет свободно, избавившись от кровожадного нацистского чудовища.

Затем мы с генералом Мельниковым отправились на НП фронта. Маршала Советского Союза Конева я разыскал на крыше высокого здания, расположенного на берегу Тельтов-канала. Отсюда Иван Степанович наблюдал за ходом артиллерийской и авиационной подготовки. Вместе с ним на крыше находились командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко, командующий 28-й армией генерал А. А. Лучинский, командир 10-го артиллерийского корпуса прорыва генерал Л. И. Кожухов, командир 6-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса генерал Д. Т. Никишин и другие военачальники.

— А не многовато ли собралось генералов на этом скворешнике? — спросил я, здороваясь с Коневым. — Крыша — это не блиндаж в четыре наката. Такую заманчивую мишень противник может накрыть.

Это был далеко не первый случай, когда мне приходилось предостерегать Ивана Степановича от возможных опасностей, тактично, а порой и настойчиво требовать, чтобы и он не забывал о соблюдении мер предосторожности.

Иван Степанович в таких случаях сердился и говорил:

— Ты, Константин Васильевич, вроде мной командовать собираешься?

Я отвечал, что приказывать командующему не имею права, но вовремя предупредить его считаю своей служебной и партийной обязанностью.

Однажды пришлось напомнить Коневу о трагическом случае, происшедшем с генералом армии Н. Ф. Ватутиным, и о строгом внушении, сделанном мне Верховным Главнокомандующим за то, что я, как член Военного совета фронта, не сумел отговорить Николая Федоровича от рискованной поездки без надежной охраны по безлюдной и незнакомой проселочной дороге, по недостаточно разведанной прифронтовой местности.

Иван Степанович, несколько остыв, задумался и сказал:

— Да, пожалуй, ты прав. Надо знать меру.

И на этот раз мои опасения оказались не напрасными. Противник заметил скопление на крыше и начал обстреливать здание. Хорошо, что наши артиллеристы быстро засекли вражеские огневые точки и подавили их, ликвидировав возникшую опасность. Но могло быть и хуже.

Даже невооруженным глазом нам был виден противоположный берег, окутанный дымом и огнем. Тяжелые снаряды и бомбы сокрушали траншеи и опорные пункты противника. Тельтов-канал, окаймленный высокими и отвесными бетонированными берегами, имел ширину 40–50, а глубину — до 3 метров. Это была серьезная водная преграда.

Когда штурмовые группы с плотами начали скрытно выдвигаться к переправе, наши артиллеристы еще более усилили огонь. Многие расчеты выдвинулись на прямую наводку, готовые мгновенно поразить любую ожившую огневую точку. В бой вступили экипажи танков и САУ, открывшие огонь по закопанным в землю «тиграм» и «Фердинандам», по бронеколпакам и другим важным целям.

С НП было видно, как замелькали темные фигурки устремившихся к каналу автоматчиков. Некоторые из них начали переправляться по остаткам торчавших из-под воды ферм взорванного моста. Воспользовавшись тем, что гитлеровцы еще не опомнились от нашего артиллерийского шквала, несколько групп наших воинов прорвались на северный берег Тельтов-канала. Это облегчило переправу советских войск.

Однако огневые точки врага начали оживать. На первых порах подавленные и оглушенные фашисты вели разрозненную стрельбу. Но с каждой минутой она усиливалась, становилась организованнее. Несмотря на возросшее сопротивление гитлеровцев, подразделения 22-й гвардейской мотострелковой бригады, возглавляемые заместителем командира майором И. П. Зарубиным, на двух участках форсировали Тельтов-канал. Захватив прибрежную траншею врага, они выбили его из нескольких зданий.

Под прикрытием мотострелков, удерживавших два плацдарма, саперы 19-й инженерной бригады, которой командовал полковник А. Г. Шалахов (начальник политотдела подполковник Г. Д. Тетдоев), к 14 часам 24 апреля 1945 года навели два понтонных моста. Это заметно ускорило и облегчило переброску через канал 51, 52 и 53-й гвардейских танковых бригад, которые начали теснить противника и расширять плацдармы.

На эти понтонные переправы командарм П. С. Рыбалко повернул и соседний 7-й гвардейский танковый корпус, ибо на его участке форсирование водной преграды проходило с большими трудностями. В результате за сутки на северный берег Тельтов-канала была переброшена вся танковая армия.

Вместе с гвардейцами-танкистами первой форсировала канал 48-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Г. Н. Корчикова из 28-й армии. Инициативно и умело обеспечивал переправу войск личный состав 91-го инженерно-саперного батальона, которым командовал майор В. Л. Гоголев, удостоенный высокого звания Героя Советского Союза. Мне довелось ближе познакомиться с этим мужественным офицером уже в послевоенные годы, на встрече участников штурма Берлина в редакции газеты «Правда».

Как рассказывал Виктор Леонтьевич Гоголев, в ночь на 24 апреля 1945 года, когда войска фронта готовились к форсированию Тельтов-канала, он со взводом саперов скрытно перебрался по остаткам взорванного гитлеровцами моста на противоположный берег и захватил крохотный плацдарм. Саперы сразу же приступили к восстановлению разрушенной фашистами переправы. Несмотря на непрерывный обстрел врага, они продолжали упорно работать. Коммунист комбат В. Л. Гоголев получил четыре ранения, но не покинул объекта, воодушевляя подчиненных личным примером. Лишь после того как Виктор Леонтьевич, доложив старшему начальнику о выполнении задания, потерял сознание, его эвакуировали в полевой госпиталь.

А по мосту, восстановленному саперами майора В. Л. Гоголева, двинулись на противоположный берег части 28-й армии генерала А. А. Лучинского. Вместе с танкистами генерала П. С. Рыбалко они ворвались в Берлин.