Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через мгновение до меня донесся топот ног по лестнице. И только потом я заметил ее висящую на вешалке куртку и стоящие под ней сапоги. Схватив их в охапку, я бросился за ней, но ее нигде не было.
В этот момент я сделал небольшую мысленную поправку в своем разговоре с Дариным наблюдателем. Похоже, я все же имею некоторое отношение к Игорю. Поскольку он явно имеет отношение к Даре. И что он сотворит, узнав о только что подслушанном ею разговоре, да еще и в ее превратной интерпретации, я даже представлять себе не хотел.
Нужно срочно предупредить Тошу. И Анатолия. И как можно быстрее найти Дару с Игорем. И ни под каким видом не допустить, чтобы неуравновешенные хранители сами объяснялись с ними. Особенно, если придется объясняться не только с ними. Перед начальством они только козырять умеют. Без меня им, как всегда, ни здесь, на земле, ни там, у нас… нет, у них… нет, все-таки у нас не обойтись. И почему-то меня это сейчас вовсе не раздражает.
На этот раз моя рука, потянувшись к заднему карману джинсов, рывком вернулась к уху с крепко зажатым в ладони мобильным.
Глава 12. Очередная импровизация Анатолия
Уже практически не остается сомнений в том, что удержать исполинов в неведении в отношении их небесных корней на протяжении всего срока их пребывания на земле не представляется возможным. С другой стороны, решительное введение их в курс их двойственной природы вызывает у них чисто человеческие сомнения в причинах предшествующего ее сокрытия, для разрешения которых требуются специальные навыки, выходящие за пределы стандартной подготовки небесных резидентов на земле. В результате, попавшие под влияние исполинов ангелы обычного звена оказываются совершенно неспособными адекватно реагировать на возникшую кризисную ситуацию.
Кроме того, усилившееся под влиянием исполинов чувство враждебности между некоторыми подразделениями небесного сообщества на очередном витке напряженности выходит за рамки исконного противоборства двух точек зрения на развитие человечества и ангельское участие в нем. Следует с прискорбием отметить тот факт, что отдельные представители подразделений, призванных обеспечить прямые контакты с людьми, оказываются безвозвратно втянутыми в конфликт по защите так называемых прав исполинов и временами даже позволяют себе забыть о принципах терпимости и выдержанности, лежащих в основе реализации их миссии на земле. Уже зафиксированы, к сожалению, случаи, когда для подобных ренегатов переставал быть священным даже статус неприкосновенности наблюдателей, которым приходилось, во имя обеспечения необходимых условий работы, обращаться в высшие инстанции, отвлекая их внимание от задач куда большего масштаба на решение тривиальных проблем местного значения.
В связи со всем вышеупомянутым, хотелось бы обратиться к руководящему звену с ходатайством о рассмотрении явно назревшего вопроса о расширении штата отдела наблюдателей и перевода его на качественно новый уровень работы за счет создания аналитического звена, группы моделирования и отряда личной охраны.
(Из отчета ангела-наблюдателя)
Почему-то я совершенно не удивился, узнав, кому доверена высокая честь письменно, своей рукой, изложить подробности самой скандальной части нашей истории. Правильно. Кто любой воз тащит? Тот, кому больше всех нужно. А если его еще и подзуживать сзади — желательно, чем-то острым — так, глядишь, и вовсе вскачь помчится.
Единогласное решение моих почтительных соратников передал мне Стас — в присущей ему безапелляционной манере. И, похоже, крайне удивился, когда я не выказал приличествующий случаю восторг от оказанного доверия. У него даже совести хватило напомнить мне, что, хотя выпутывались мы тогда все вместе, первым камнем, сорвавшимся с горы и родившим лавину, оказался именно я. А отчего тот камень сорвался? Если бы мои тогдашние соседи по скамье подсудимых чуть раньше доверие с почтительностью испытывать начали, то нежились бы мы с ними до сих пор на верхушке той самой горы. Земной.
С другой стороны, момент тогда действительно выдался настолько ярким и впечатляющим — до нервного тика в обоих глазах — что лучше мне его описать. Чтобы краски в пересказе не поблекли. Я-то знаю, для кого, в первую очередь, все это пишется — меня ни неопровержимость обвинения, ни убедительность защиты не интересуют. Мне нужно, чтобы все те события как живые перед глазами встали — и если этот миг балансирования между небом и землей (в самом прямом смысле, между прочим) не оживит воспоминания о них, тогда я не знаю, что мне поможет.
И еще одно. Человеку, вернувшемуся к себе в дом, проданный и заселенный другими людьми в его отсутствие, и с порога заехавшему чемоданом по голове новому владельцу, принятому за грабителя, можно, конечно, предъявить обвинение во взломе и покушении на убийство. Но только владей он всей информацией вовремя, он бы наверняка в другое место задавать вопросы пошел. Вежливо и не размахивая тяжелыми предметами.
Это я к вопросу об истоках лавины. Все незначительные с виду и неизмеримые по тяжести последствий изменения в хрупком равновесии сил на той нашей земной горе произошли у меня за спиной. Мой не столь уже юный, но с каждым годом все более самоуверенный подмастерье с какой-то стати счел себя независимой в нем единицей и — в полном сознании и твердой памяти — скрыл их от меня.
И глубину Дарининого интереса к подоплеке наших сложных отношений, и свой тайный пакт с Максом по удовлетворению каждого ее каприза, и свое потакание ее сближению с последним. Не говоря уже о прямо подрывной деятельности того. А когда она чуть не захлебнулась в этом вседозволии и ухватилась, как обычно, за Игоря, чтобы удержаться на плаву, камень, извините, шевельнулся. Чтобы увлечь груду вышеупомянутых последствий за собой. А незадачливые подпольщики уже потом вслед поскакали, изображая единый строй неудержимой атаки, перед которой ни одно препятствие не устоит.
Хотя с себя вину я тоже полностью не снимаю. Были, были тревожные сигналы. Которым я не придал существенного значения. В свое оправдание скажу только, что взаимная открытость между ближайшими коллегами всегда представлялась мне совершенно естественной — так же, как и их восприятие дел друг друга как своих собственных. В отличие от интересов партнеров поневоле. Моя же ситуация в то время не вызывала, видно, желания разделить ее и требовала от меня полного, безраздельного внимания. Чем Даринины фанаты и воспользовались.
Первый повод насторожиться возник у меня, когда Тоша, вместо того чтобы решительно пресечь Даринино подстрекательство Игоря к отказу от сопровождения взрослых на пути из школы
