Том 8. Черная Индия. Пятнадцатилетний капитан. Пятьсот миллионов бегумы - Жюль Верн

Марсель был совершенно прав, утверждая, что знаменитый снаряд герра Шульце, вылетевший в силу своей чудовищной скорости за пределы земной атмосферы, никогда не упадет на землю и что грозная пушка в «Башне быка», выпустив такой сверхмощный заряд, навсегда выйдет из строя.

Можете себе представить, каким ударом для обманувшегося в своих надеждах Шульце было это письмо! Каким щелчком по его самолюбию!

Едва он пробежал глазами первые строчки, как вся кровь кинулась ему в лицо, и когда он дочитал до конца, голова его упала на грудь, руки повисли и он так и остался сидеть на месте, словно его кто-то ударил. Так он просидел минут пятнадцать, а когда, наконец, вышел из оцепенения, то его охватила такая ярость, что на него страшно было смотреть.

Однако Шульце был не такой человек, чтобы признать себя побежденным. С этой минуты он объявил войну Марселю, войну не на жизнь, а на смерть. С пушкой не вышло, ну что ж! Посмотрим, как им понравятся его снаряды с жидкой углекислотой, которые на более близкой дистанции можно послать из самого обыкновенного орудия.

Утешившись этой мыслью, стальной король овладел собой и вернулся к прерванным занятиям.

Итак, над Франсевиллем снова нависла угроза, и теперь, более чем когда-либо, ему надо было держаться наготове.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Франсевилль готовится к бою

Опасность хоть и отдалилась, но отнюдь не перестала угрожать Франсевиллю.

Марсель посвятил доктора Саразена и его друзей во все замыслы Шульце, рассказал о его мощных орудиях разрушения и о подготовительных работах, которые велись в Штальштадте.

На следующий день совет обороны, куда вошел и Марсель, приступил к разработке и осуществлению плана защиты города.

Самым ревностным помощником Марселя оказался Октав, который за время своего пребывания в Франсевилле сильно изменился к лучшему.

Каковы были решения, принятые советом обороны, в это жители города не были подробно посвящены, но инструкции, вытекавшие из этих решений, ежедневно печатались в прессе, и в них нетрудно было угадать практический ум и предусмотрительность молодого эльзасца.

- Для того чтобы хорошо организовать защиту города, - толковали между собой франсевильцы, - важнее всего знать силы противника и, исходя из этого, возводить оборону. Конечно, пушки Шульце - это страшная штука. Но лучше уж иметь дело с этими пушками, зная их количество, калибр и дальнобойность, чем с какими-нибудь другими разрушительными орудиями, о которых ничего не известно.

Самое главное - не допустить вторжения противника в город как с суши, так и с моря. На этом в первую очередь и сосредоточились все усилия совета.

В тот день, когда на всех улицах появились объявления о том, что план обороны выработан и гражданам предлагается принять участие в его осуществлении, франсевильцы с радостью бросились предлагать свои услуги. Люди всех возрастов и профессий становились одинаково охотно в ряды простых чернорабочих, землекопов или каменщиков.

Работа шла быстро и весело. В город навезли запасов продовольствия на два года. Крытые городские рынки, превращенные в продовольственные склады, наполнились доверху мешками с мукой, крупой, сахаром, сушеными овощами и фруктами, грудами всевозможных консервов, тушами копченого мяса, различными сортами сыров. Многочисленные гурты домашнего скота были загнаны в сады и парки, разбитые по всему Франсевиллю. На площадях каждый день выгружали горы угля и железа, - и то и другое было необходимо для длительной борьбы: железо для выделки оружия, уголь для отопления.

Приказ о мобилизации всех мужчин, способных носить оружие, был встречен с подлинным энтузиазмом и еще раз показал высокий моральный уровень жителей Франсевилля, этих граждан-воинов.

В коротких шерстяных куртках и полотняных брюках, в удобных башмаках и мягких кожаных шляпах, вооруженные ружьями Вердера, отряды горожан маршировали по широким бульварам.

Партии кули возводили укрепления, копали рвы и строили редуты. На вновь оборудованных заводах быстро и бесперебойно отливались пушки. Для этой цели пригодились дымогарные печи, которые нетрудно было переделать в плавильные горны.

Во всех этих работах Марсель принимал деятельное участие. Он поспевал всюду, и за что бы он ни брался, работа так и кипела у него в руках. Где бы ни возникало какое-нибудь затруднение, теоретическое или практическое, он всегда умел его разрешить. В случае надобности он, засучив рукава, охотно приходил на помощь и показывал, как лучше взяться за то или другое. Благодаря этому он пользовался большим авторитетом, и все ею распоряжения исполнялись немедленно и беспрекословно.

Октав старался не отставать от Марселя. Первые дни, правда, он предавался мечтам о том, как он украсит свой мундир золотыми галунами, но очень скоро он все это выбросил из головы и понял, что ему придется начать свою военную службу простым солдатом. Он занял указанное ему место в строю и сумел стать примером для своих товарищей. А тем, кто пытался подшутить над ним, делая вид, что жалеют его, он отвечал спокойно:

- Каждому свое место по заслугам. Возможно, я не сумел бы командовать, зато теперь я по крайней мере научусь подчиняться.

Между тем в городе распространялись тревожные слухи, и хотя они, к счастью, оказались ложными, каждый франсевилец, насколько это было возможно, старался приналечь на работу. Кто-то сообщил, что герр Шульце ведет переговоры с несколькими судоходными транспортными компаниями о перевозке своих орудий. Вслед за этой «уткой» спустя некоторое время кто-то пустил другую, за ней третью, и они стали появляться чуть ли не каждый день. То это были слухи о том, что флот Шульце взял курс на Франсевилль, то сообщалось, что железная дорога в Сакраменто перерезана отрядами улан, свалившимися, повидимому, с неба.

Но все эти слухи, которые тут же опровергались, выдумывались для забавы читателей досужими репортерами, - на самом же деле Стальной город не подавал никаких признаков жизни.

Это загадочное молчание, хотя и позволяло франсевильцам успешно продолжать работы по обороне, все же несколько беспокоило Марселя, когда он в редкие минуты отдыха задумывался над странным поведением Шульце.

«Неужели этот разбойник изменил свои намерения и готовит нам какой-нибудь новый гнусный фокус?»

Но так как план обороны предусматривал все возможности нападения как с суши, так и с моря, то Марсель подавлял свое беспокойство и с удвоенной энергией возвращался к работе.

Работа заполняла весь его день, и единственное удовольствие, которое он позволял себе после трудового дня, были короткие полчаса вечером в гостиной госпожи Саразен.