Я жива (Воспоминания о плене) - Масуме Абад

В силу того, что Абадан ранее имел опыт движения по национализации нефтяной промышленности, он стал политическим плацдармом для многих революционных и антиреволюционных групп. Если в Тегеране формировалась какая-нибудь группа из трех человек, два ее члена обязательно обосновывались в Абадане и брали в руки плакаты. Каждая из них, начиная от «Партии масс», «Организации моджахедов иранского народа», «Движения борющегося народа», «Коммунистов», «Организации партизан-фидаинов иранского народа» и заканчивая «Борцами арабского народа», «Мусульманской уммой» и «Организацией моджахедов Исламской революции», имела право голоса и трибуну для отстаивания своих убеждений и оправдания своих действий.

Для того чтобы положить конец имеющимся между ними раздорам, Имам предложил всеобщее голосование. Первый референдум был проведен весной 1979 года, и в ходе него девяносто восемь процентов населения отдали свои голоса за исламскую республику. Имам неизменно акцентировал внимание на единстве, за которое проголосовали люди, однако каждый день возникали новые группы и партии, и в результате каждый дом, улица, школа, базар и университет оказались вовлеченными в политические и идеологические споры и баталии. Социальные споры проникли даже внутрь семей и спровоцировали разногласия между мужьями и женами, сестрами и братьями, отцами и матерями. Горячая печать политики была наложена на лоб всего иранского народа.

Карим постоянно присылал нам новейшие религиозные книги и советовал как можно больше их читать, чтобы быть во всеоружии готовыми к обороне. Вечерами, после полуденного и вечернего намаза, на улицах проходили политико-идеологические дебаты. Мы пораньше выходили из дома, чтобы занять лучшие места. Лидерами этих уличных собраний была группа ребят, приехавших в Иран во время революционного движения и считавшихся дореволюционными борцами, которые вместе со студентами мечети Обетованного Махди и студентами нефтяного факультета возглавили народные и исламские группы. Лидеры же оппонентских групп в большинстве своем были пришлыми людьми, которые оказывали идейную помощь своим единомышленникам в городе.

После совершения намаза и ужина на улице 1044 в районе Тысячников, как говорится, яблоку негде было упасть. Инициаторами полемики на этих собраниях были Хусейн Атешкаде[43], Мохаммад Дашти[44], Ахмад Хадже-фард[45], Мохаммад Эслами-насб и Сейед. Люди приходили из разных мест на эту улицу, до полуночи сидели на раскаленной солнцем земле и предавались спорам.

Революция победила, однако госпожа Собхани по-прежнему оставалась директором нашей школы. Каждый день мы с ней сталкивались лбами из-за одного разногласия между нами – ей претило, что школьная библиотека превратилась в исламский блок при школе и каждый день число тех, кто становился его членами и получал из моих рук членский билет, возрастало. Мы очистили библиотеку от бесполезных книг. Каждый месяц мы проводили книжную выставку. Поскольку все ребята жаждали чтения книг религиозной тематики, Салман и Сейед ездили в Кум и привозили оттуда религиозную литературу. Для реализации более полномасштабной культурной программы нам необходим был больший, чем наши карманные деньги, капитал. Мы условились, что каждый день кто-то из нас – Зинат Чангизи, Марьям Бахри, Марьям Фарханиан или сестра Борхани (Парвин, Насрин и Симин) – будут варить аше реште (суп с лапшой, бобовыми и зеленью). Продавая его, мы смогли организовать две крупные выставки на уровне города и открыть общественную библиотеку в Абадане.

Первая выставка была посвящена роли женщины в истории человечества. Господин Мортеза Хусейни[46] занимался графическими и изобразительными работами для выставки, а господин Хуш-манд, являвшийся одним из наиболее известных каллиграфов города, отвечал за работу, связанную с каллиграфией. Али Неджати отвечал за содержательную часть изображений. Во время экспонирования нашей выставки в Абадан для выступления приехал господин Фахреддин Хеджази[47]. Во время осмотра выставки, узнав, что она организована усилиями исламского общества обычного дабирестана, он поблагодарил нас и преподнес в качестве дара исламскому обществу две тысячи туманов, благодаря которым мы смогли приобрести для нашей организации видеокамеру и проигрыватель.

1358 год[48] был особенным. Обновились не только год, одежда и сезон. Было полное ощущение того, что обновилось само время и началась новая эпоха. Поменялось всё: слова, мнения, позиции, методы, стремления и идеалы.

Весной 1979 года Имам издал указ о Конструктивном джихаде. Следующую нашу выставку мы назвали «Джихад и пшеница». Обе выставки прошли в Центре «Фатх»[49], который фактически стал для меня вторым домом. Все мероприятия руководителей исламских обществ дабирестанов, нефтяных факультетов и т. д. проходили именно в Центре «Фатх».

Центр «Фатх» представлял собой крайне полезную культурную, политическую и идеологическую платформу. На первом же заседании этого центра с целью создания в школах религиозной атмосферы было принято решение, согласно которому два студента-активиста Центра «Фатх» должны были быть командированы в школы для преподавания идеологии и мировоззрения.

Для укрепления ментального, политического и религиозного базиса учащихся руководители исламского общества учредили также различные занятия с преподаванием соответствующих предметов. Господин Мотахар[50] преподавал мистицизм, господин Али Асгар Зарей[51] – политику, а господин Мохаммад Садр[52] – военное дело. Каждый, в зависимости от преподаваемого предмета и личных склонностей, занимался соответствующими теоретическими и практический исследованиями. Каждая из нас: сестры Борхани, Мари Назари, Парвана Ака-Назари, Захра Алмасиан, Марьям Фарханиан, Фарида Хамиди, Седдика Атешпандже, Зинат Салехи, Пежманфар и я – посещали эти занятия в качестве представителей от различных женских дабирестанов.

В первый день на занятии по нравственности и мистицизму, которое вел господин Мотахар в Центре «Фатх», присутствовало пятнадцать учеников. Согласно заранее подготовленной программе, мы зашли в класс. Кондиционер не справлялся со своей задачей охлаждения всей аудитории – прохладно было только на последних рядах, а попасть именно на них требовало от человека определенной ловкости. Чем ближе мы подходили к двери, тем жарче становилось. Мы ждали преподавателя. Наконец в аудиторию вошел господин Мотахар, он был высокого роста. Окинув скромным взглядом присутствовавших, назвав их мягким голосом сестрами, он поприветствовал всех и сказал: «Мне, неимущему и просящему подаяние, доверено беседовать с вами о мистицизме и нравственности». Далее он стал цитировать поэта Моулану. Тут я его перебила, сказав: «Господин, я отстала, повторите, пожалуйста, снова!» Я думала, что на этом занятии, как и любом другом, следует записывать за преподавателем. После этого он произнес медленно: «В пути оставайтесь, но никогда не отставайте! Остаться в пути лучше, чем отстать. Бейты, которые я сейчас прочитал, следует понять и усвоить, а не записывать. Запишите их так, как вы поняли. Секрет понимания Божественных тайн заключен в том, чтобы предать себя полному забвению и увековечиться в Возлюбленном – воссоединиться со Всевышним и таким образом обрести бессмертие и вечность. Познавший себя познает Всевышнего.

Первая ступень познания Всевышнего заключается в познании самого себя. В первую очередь вы должны спросить самого себя: “Кто я?”. Познайте ваше истинное и подлинное “Я”, которое является частицей Бога. Двигайтесь от части к целому. Считайте себя частью Создателя и, познав это “Я”, придите к познанию Великого Творца. Познакомьтесь со своим “Я”».

Затем преподаватель попросил нас: «Ответьте на вопрос: “Кто я?”». Каждый из нас описал свое представление о своем «Я»: «Я» – то есть мои глаза, «Я» – то есть мои уши, «Я» – то есть мой разум, «Я» – то есть моя рука, «Я» – то есть моя нога, «Я» – то есть мой язык, «Я» – то есть мое сердце, «Я» – то есть моя душа… Преподаватель сказал: «Вы должны видеть красивее. “Я” – то есть моя рука – то есть частица Бога, “Я” – то есть мои глаза – то есть частица Бога. И тогда глаза, язык, уши, руки, ноги и сердца обретут большую весомость и более высокое место. Следовательно, вы – хранители того, что вам вверено, и поэтому вы становитесь обладателями более важной миссии. И когда ваше “Я” наполнится Богом, тогда ваше “Я” станет глазами Всевышнего, Его ушами, разумом, руками, ногами, устами, сердцем. И именно тогда вы станете частицей Всевышнего».

Начался новый учебный год – первый после свершения революции. С началом школы и уроков настроения ребят стали еще более революционными. Даже наш критерий дружбы и вражды определялся формулой «Я друг вашим друзьям и враг вашим врагам». В духовной школе Имама мы познавали уроки гуманности и человеколюбия. Мы настолько были погружены в революционные мысли и идеи, что старались вести себя так, чтобы каждое наше слово и каждое наше действие имели пользу для дела революции. Поэтому наши слова стали лаконичными, но содержательными и многозначительными. Молчание препятствовало лжи, клевете и пересудам. Несмотря на то, что наша школьная форма пока что оставалась прежней, многие девушки по собственному желанию и инициативе надели брюки и поменяли свою школьную форму на более скромную. В новом учебном году уроки физики, химии и алгебры проходили очень вяло, с минимальным количеством учеников. Зато на уроках религии и богопознания аудитории были заполнены так, что ученики из-за нехватки мест сидели даже на полу. Я вместе с Наргес Карими-ан, Фатимой Салехи и Зинат Чангизи под руководством нескольких прореволюционных учителей, таких как госпожа Казияни и госпожа Херадманд, обратились в Министерство образования с просьбой направить к нам учителя религии, революции и политики и уволить учителей религии старого режима. И в результате благодаря настойчивости и бесчисленным визитам нашей инициативной группы господин Мохаммад Эслами-Насаб[53] и господин Мохаммад Бахши[54], представлявшие революционные силы города, начали работу в нашей школе в качестве преподавателей религии. Школа наша была похожа на что угодно, только не на школу. Она больше напоминала место политических встреч, дискуссий и полемик групп и партий «Хезболлы», «Моджахедов иранского народа», коммунистов и т. д. Иной раз, когда диспут или полемика не удавались, начинались споры, которые в свою очередь перерастали в конфликты. Именно во время таких споров и стычек горизонт наших мыслей и сознания расширялся и претерпевал преобразования, открывая перед нами запертые двери. Я уверена, что, если бы не Имам и революция, мы бы никогда не смогли открыть те двери, увидеть и познать представший перед нами мир.