«Дней минувших анекдоты...» - Иван Алиханов

Иной раз Бога приводил к нам своего друга князя Гоги Багратион-Мухранского. Это был видный человек, самый титулованный из наших посетителей.

У нас бывали еще два князя: Миша Аргутинский — маленький, толстый человек, был он беден, но сохранил кое-что из гардероба и носил цилиндр; другой — Петя Бебутов — был худощав, выше среднего роста, в отличие от Миши носил котелок, был глуховат, что не мешало ему писать рецензии на оперные спектакли, гонорарами от которых он кормился. Держался он несколько, на мой взгляд, гордо и был известен как педераст. Оба были из знаменитых фамилий. Миша был Аргутинский-Долгоруков, а отец Бебутова был генералом.

В отличие от них князь Багратион-Мухранский был прост в обхождении и значительно подвижнее. Ничего «княжеского» в нем не замечалось, ни котелка, ни тем более цилиндра — ходил он в демократической мягкой шляпе, хотя по какой-то из линий Гоги Багратион-Мухранский являлся потомком грузинских царей (потомки по прямой линии получили титул светлейших князей Грузинских). Гоги содержал свою семью комиссионерством, т. е. сводил продавцов, бывших буржуев, с покупателями, обычно нэпманами, за что получал комиссионный процент. И согласно пословице «волка ноги кормят», бегал по городу и имел огромный круг знакомых. Проживал он со своей красавицей женой, полячкой Элей, и двумя дочерьми Маней и Лидой (Леонидой) в собственном доме на нынешней улице Кецховели. Маня училась с моей сестрой в 43-й школе.

Однажды Бога рассказал очередную историю. Оказывается, семья Багратион-Мухранских, путешествуя за границей, познакомилась с Максимом Горьким. Племянник князя Ираклий учился в Париже. После революции именно по ходатайству Горького вслед за племянником вся семья князей Багратион-Мухранских сумела-таки уехать во Францию. Между старыми друзьями — Гоги и Богой — завязалась переписка, содержание которой тут же становилось известно «всему Тифлису». Только в нашем доме каждое письмо зачитывалось с комментариями не один раз. А парижские события были удивительными!

«Ираклий в православной церкви совершает молитвенный обряд на царском месте!»

«Приятель Ираклия, сын американского миллионера, загорелся желанием жениться на принцессе, и такая свадьба состоялась!»

«Бывший князь, лишенный привычного окружения и ежедневного общения с друзьями, страшно скучает без любезного его сердцу грузинского застолья. Особенно его коробит стоящий за стулом лакей!»

«Маня вернулась в Тифлис!»

Вскоре бедный Бога Халатов умер от заражения крови.

В 1934 году я покинул Тифлис, и дальнейшее развитие этой истории стало мне известно спустя десять лет, после войны, когда я вернулся из Казахстанской ссылки в Тбилиси (уже переименованный). Мой однокашник Мика Карганов был братом Вилли, первого мужа Мани — дочери князя Баргатион-Мухранского. Маня, как мы помним, из-за любви вернулась-таки в Тифлис из Парижа и большую часть своей жизни прожила в бедности. Разведясь с Вилли, Маня вторым браком вышла замуж за известного театрального художника Сулико Вирсаладзе. Когда Грузия обрела независимость, Мане как представительнице царского рода вернули дом на улице Кецховели, и в дальнейшем она пользовалась большим уважением.

Совсем по-другому сложилась судьба ее родной сестры Леониды. Она и ее дочь от первого брака получили большое наследство. Вторым браком Леонида вышла замуж за «симпатичного, но бедного молодого человека», наследника русского престола Владимира Кирилловича Романова.

Племянник Ираклий умер, назвав сына в честь своего дяди Георгием.

Теперь о семье Георгия Ираклиевича, «законного наследника грузинского престола». Его мать была родственницей нынешнего короля Испании Хуана Карлоса. У Георгия — четверо детей, и один из них, 17-летний Ираклий, собирался приехать из Испании учиться в Тбилисском университете.

Из газеты «Московские новости» (№ 44 от 4 ноября 1990 г.) под заголовком «Царевич приедет в Тбилиси»: «18-летний наследник Грузинского престола царевич Ираклий Багратиони, проживающий в Испании, возможно, прибудет в Грузию для учебы на историческом факультете Тбилисского университета.

С просьбой об этом к королю Испании Хуану Карлосу I обратилась группа представителей национально-освободительного движения Грузии, входящая в так называемый координационный центр. Соответствующие переговоры с королем Испании и представителями династии Багратиони ведет представитель монархической партии Грузии Тимур Жоржолиани. Свое покровительство царевичу обещал католикос патриарх всея Грузии Илия II».

Я описал эту не очень известную мне в деталях историю, чтобы проследить стереотипность всех разделенных границей родов. Царь Николай с семьей был зверски расстрелян, претендента на престол Михаила Александровича убили вместе с секретарем как бешеных собак. Кирилл Владимирович оказался за границей, и его потомки живут и здравствуют и поныне.

А куда же делись все многочисленные потомки Ираклия и Георгия XII — светлейшие князья Грузинские? Три царевича, сыновья Георгия XII: Давид (1767–1819) — ученый, Иоанн (1768–1830) — автор грузинско-русского словаря и Теймураз (1782–1846) — член Петербургской академии наук, упомянуты в энциклопедии. Куда делись их потомки? Неужели все они сгинули? Почему побочная ветвь князей Багратионов-Мухранских стала претендовать на грузинский престол?

Какая общность судеб! Все, кто покинул страну, продолжили род, а все ростки генеалогических деревьев, оставшиеся на родине, оказались обрубленными, что у царей, что у князей, что у обычных людей.

То же произошло и с нашим родом…

Глава 4

ДОМ, БУДТО ЮНОСТИ МОЕЙ ДЕНЬ…

Мой дед Михаил Егорович, народив восемь детей, несомненно, рассчитывал, что кое-кто из его чад останется жить в родных пенатах, поэтому на земельном участке площадью 20 саженей по фасаду и 25 в глубину построил большой П-образный дом на четыре квартиры (фото 33). Ширина фасадной части была примерно 19 метров, далее вглубь был неширокий мощенный булыжником двор, подковой охватывающий сад. С тыльной стороны фасада, как и в большинстве домов в нашем районе, был широкий балкон, с которого через двор был перекинут красивый арочный мостик, завершающийся плавно, округло расширяющейся книзу, ведущей в сад лестницей. Вдоль перил лестницы и мостика, вплоть до крыши, поднимались мощные и гибкие ветви глицинии — весной ее цветение заполняло пряным ароматом весь дом, а лиловые гроздья дополняли очарование.

В центре сада был затейливой формы бассейн с фонтаном и золотыми рыбками. Вдоль ажурной металлической ограды сада возвышались кипарисы, в саду же росло множество плодовых деревьев: абрикосовые, персиковые, вишневые, белая и черная шпанская черешня, черносливовые и одно тутовое дерево, удивлявшее нас, детей, лазавших по деревьям, гибкостью своих ветвей. Было множество цветов — розовые, сиреневые и жасминные кусты. Вдоль одной из оград рос крыжовник.