Жизнь под обрез - Николай Иванович Леонов

Мужчина хмуро посмотрел на Льва Ивановича, но ничего не сказал, ждал, по всей видимости, когда ему представятся и выскажут повод, по которому хотят его видеть.

— Полковник Гуров, из Главного управления МВД России, — представился Лев Иванович и краем глаза уловил, как изменилась в лице Анжела, как глаза ее сделались большими, а личико побледнело.

— Пойдемте в кабинет, — обреченно вздохнул Полынин и первый шагнул в свой кабинет, который находился напротив кабинета Игнатова.

Гуров, входя следом за ним, резко остановился в дверях и, обернувшись, весело подмигнул все еще испуганно смотревшей на него секретарше. Та слабо улыбнулась в ответ.

— Я не задержу вас надолго, Дмитрий Сергеевич. Задам несколько вопросов, и все. Я ведь понимаю, у вас сейчас и без меня дел и проблем невпроворот, — сказал Лев Иванович, садясь напротив Полынина.

Тот недоверчиво и настороженно посмотрел на Гурова, сцепил пальцы в замок и, вздохнув, ответил:

— Спрашивайте, что поделать? Работа у вас такая — спрашивать.

— Скажите, вы хорошо знали своего начальника?

Лев Иванович встретил недоуменный взгляд Полынина и уточнил:

— Я имел в виду не по работе и не как начальника и руководителя, а как человека. Вы общались с ним неформально? Вне предприятия?

— Вы спрашиваете, не были ли мы близкими друзьями? Нет. Скорее просто приятелями. Семьями не дружили, но часто встречались и обедали в ресторане компанией. Я с женой, Владимир Владимирович один или… — Полынин замялся.

— С любовницей, вы хотели сказать? — помог ему Лев Иванович.

— Да, с женщиной, — нехотя признался тот. — Часто к нам присоединялся Липатов или Дюмин с женой. Это главный бухгалтер и один из наших постоянных клиентов, — пояснил он, заметив вопросительный взгляд Гурова.

— А помимо приятелей и коллег по работе, у Игнатова были близкие друзья?

— Не думаю, — немного помолчав, в раздумье ответил Полынин. — Владимир не был компанейским человеком. Он… предпочитал проводить свободное от работы время с женщинами. М-да…

— И много у него было женщин?

— Когда как. Иногда он… э-э-э… общался, скажем так, сразу с двумя. Ну как сразу? — улыбнулся Полынин. — Не в том смысле, что в одно время, а просто — с одной, например, по четвергам, а с другой — по другим дням.

— Ага, понятно. То есть он был большим любителем женщин. Так?

— Вот-вот, — кивнул в свою очередь Полынин и добавил: — Но это — раньше. Потом, года полтора как, у него появилась постоянная женщина.

— Вы ее знали?

— Я? Нет, не знал. Он с ней на наши, скажем так, обеды никогда не приходил. Дюмин тогда еще смеялся над ним, говорил, что Владимир прячет ее от нас. Мол, боится, что мы ее похитим.

— И что на это отвечал Игнатов?

— Говорил, что она замужем, и ей негоже себя светить адюльтером. Муж у нее ревнивый очень.

— Так вы не знали, как ее зовут и кто она?

— Игнатов как-то обмолвился, что ее зовут Полиной и она хозяйка не то ломбарда, не то ювелирного магазина… Не помню уже. Он не хотел о ней говорить. Но, по слухам, она весьма и весьма красивая женщина.

— По слухам… — задумчиво проговорил Лев Иванович.

— Да. Я еще слышал, что он якобы увел ее у одного олигарха. Только вот фамилию его не припомню. Но этот ее старый любовник якобы сейчас переехал в столицу, а в нашем городе бывает только наездами. Вот Володя и воспользовался случаем.

— Значит, фамилию вы ее не знаете? — решил еще раз уточнить Гуров.

— Нет, не знаю.

— Что ж, тогда у меня пока что все, — Лев Иванович встал. — Так что с заводом-то будет, уже решили? — спросил он.

— Будем закрываться, — нехотя отозвался Полынин.

— Жалко, столько людей рабочих мест лишится, — покачал головой Гуров.

Полынин не ответил. У него были свои соображения по этому поводу.

10

На планерку к Алаутдинову сыщики прибыли с пятиминутным опозданием. В кабинете уже сидели Вересков и Гейнц. Они устало и уныло вычитывали какие-то документы, которые лежали перед ними на столе.

— Вы уж нас извините, — развел руками Улямов, который еле переставлял ноги. — Пришлось в аптеку заезжать за обезболивающим лекарством. Ноги совсем расклеились — не ходят.

— Ничего, Тамир Васильевич, проходите, садитесь, — отозвался Алаутдинов. — Анны Ильиничны сегодня не будет, у нее вечером слушание в суде назначено. Гоша приедет? — спросил он у Улямова.

— Нет, я его домой отпустил. У них сегодня с женой дата какая-то семейная. Но я все за него доложу.

— Ну а есть хоть что докладывать-то?

— Есть, Егор Арсенович, — улыбнулся Улямов.

— Тогда давайте послушаем, что скажут нам для начала ФСБ и ГУБОП.

Ничего нового и полезного для следствия, которое вели Гуров и Улямов, ни Вересков, ни Гейнц не рассказали. Губоповцы больше работали над раскрытием преступных замыслов управленческой верхушки завода, а ФСБ занималась тем же самым, но только беседуя с работниками предприятия. О том, что делал управляющий в субботу вечером в своем кабинете, и конкретно об убийстве никто из опрашиваемых толком не знал. Все только пожимали плечами. Единственное, что удалось узнать, так это только то, что, по слухам, у Игнатова была любовница. О чем Лев Иванович уже и так знал.

— Шикарная женщина, красивая и жадная до денег, — передал слова работников предприятия майор Гейнц. — Говорят, что она прямо-таки сводила с ума не только Игнатова, но и крутила с неким богатым предпринимателем Кузьминковым, и с замом мэра города.

Гуров записал себе в книжечку все, что узнал от майора, и сказал:

— Да, я тоже много слышал о любовнице Игнатова. Судя по всему, дама не только красивая, но и с претензией на содержантство. Выбирала в любовники людей не просто состоятельных, а которые вкладывались в нее по полной. Надо бы нам эту даму найти да хорошо порасспросить.

— Думаете, что Игнатова могли убить из ревности? — посмотрел на Льва Ивановича Вересков.

— На основании тех сведений, которые мы с Тамиром Васильевичем сегодня собрали, у меня возникли два предположения, которые нуждаются в проверке, — неторопливо стал рассказывать Гуров. — Первое предположение, как вы, Макар Иванович заметили, — ревность. Игнатов, как оказалось, уже много лет изменяет своей жене. И она все это время закрывала на это глаза. Но вполне вероятным будет предположить, что, узнав, что у мужа появилась новая пассия, на которую он тратит много денег — причем денег, которые мог бы вполне вкладывать в семью… Так вот, она вполне могла осерчать на супруга и заказать его.

— Тем более что машина Игнатова, на которой он предположительно приехал