Появление Сесса - Дорин Тови

Могли сыграть роль и другие факторы. Лето было чрезвычайно жаркое, с частыми грозами и лесными пожарами. Одного этого могло оказаться достаточ­ным: ведь гризли не отличаются уравновешенностью нрава. Толковый словарь указывает, что глагол «гризл» является синонимом «ворчать», и, как ни странно, добавляет, что происхождение слова неиз­вестно. Хотя всякий, кому довелось услышать глухое угрожающее рокотание медведя гризли, ни на секун­ду не усомнился бы в том, откуда этот глагол взялся. «Точно медведь с головной болью» — есть и такое присловие.

Медведь у озера Траут все лето допекал и гонял туристов. Когда после трагедии его выследили и за­стрелили, он оказался очень старым, исхудалым, со стертыми зубами. Устраивать налеты на стоянки и грабить рыболовные верши ему было легче, чем охо­титься, и в роковую ночь помимо аппетитных запа­хов готовящегося ужина на него подействовал запах собаки, исходивший от девушки в спальном мешке.

В Гранит-парке за домиками, в которых ночевали туристы, тянулся овражек. Туда сбрасывались остат­ки еды, и гризли постоянно приходили подъедать их. Известно было, что их тропа проходит поблизости от кемпинга, предназначенного не для автомобилистов, поскольку до шоссе оттуда мили и мили. Там в спальных мешках ночевали под открытым небом пе­шие любители природы, и, хотя медведи постоянно проходили вблизи, они ни разу ни на кого не напа­дали. До той ночи, когда девушка забрала в спальник шоколадный батончик и гризли захотел его попробо­вать.

Да, мы читали «Ночь гризли» Джека Олсена. У нашего костра в «Вапити», и волосы у нас стояли дыбом. Ну что нас тянет в то самое место? Однако книга показывает и другую сторону медали. С точки зрения самого великолепного животного Северной Америки, неумолимо обрекаемого на вымирание. Сотни бульдозеров вторгаются на его исконные зем­ли, и даже в парках у него нет собственного места. Люди по доброй воле отправляются в край гризли, чтобы посмотреть хотя бы на одного, но стоит ему повести себя угрожающе — и они требуют, чтобы его пристрелили. По мнению экспертов, полное исчез­новение диких гризли — только вопрос времени. Черника и малина будут по-прежнему созревать на склонах гор, но уже не будет огромных горбатых мед­ведей, чтобы ими лакомиться.

И пока еще оставалась такая возможность, мы очень хотели увидеть гризли — с полным уважением к его правам. А потому мы поехали через Альберту на юг в Уотертон-Глейшер.

По дороге до Банфа мы насмотрелись на бариба­лов на травянистых обочинах, где они трудолюбиво раскапывали муравейники (они едят этих насекомых, привлекаемые сладким вкусом муравьиной кислоты) или сидели на задних лапах, точно огромные мягкие игрушки, и смотрели, как мы проезжаем мимо. Иногда барибал вперевалку переходил inocqe перед машиной в гордой уверенности, что люди уступят ему дорогу. Медведи как будто понимают, что в пар­ках им ничто не угрожает, что туристам нравятся их выходки.

В каждом кемпинге, где мы останавливались, имелся свой запас медвежьих историй. В Рэмпарт-Крике нас угостили свежайшим, потрясающим слу­чаем, произошедшим как раз накануне. Какие-то ту­ристы устроились спать прямо в машине, а все их припасы хранились в лодке, которую они буксирова­ли. Она была под тяжелым парусиновым чехлом, ко­торый они, видимо, считали медведеустойчивым. Од­нако чехол не устоял против того медведя, который устроил обход кемпинга в эту ночь. Он разодрал па­русину, точно целлофан, залез в лодку, объелся суха­рями, беконом, сливочным маслом, а затем, к вяще­му своему восторгу, обнаружил, что лодочный при­цеп снабжен пружинящими рессорами. Когда на рас­свете ритмический скрип разбудил спавших по со­седству и они выглянули из своих машин, то увидели медведя, взлетающего в лодке вверх-вниз, словно на батуте; машина перед прицепом тоже покачивалась, а внутри нее хозяева, убаюканные, как в колыбели, все еще крепко спали.

— И проснулись,— закончил рассказчик,— только когда медведь ушел и кто-то постучал им в стекло. Жалко, что они не остались еще на ночь, на этого медведя в лодке стоило посмотреть!

Как и на медведицу, о которой нам рассказали в Банфе. Она научила своих медвежат поворачивать краны дождевателей на гольфовом поле и принимать душ в жаркие дни. И каждый такой день они весело бежали за ней от девятой до четырнадцатой лунки, поворачивая все краны на своем пути. Мамаша, не­сомненно, знала, что, позволь себе это взрослый мед­ведь, его тотчас бы подцепили с вертолета и увезли подальше. Но кто мог устоять перед забавными мед­вежатами? А это означало, что и ей удастся понежит­ся под водяными струями. Да, признал рассказчик, дерн вокруг немножечко раскисал, но администра­ция клуба нашла выход: они наняли мальчишку, что­бы он следовал за медведями на почтительном рас­стоянии и отключал воду, едва те завершали водные процедуры.

Мы выслушивали истории за историями, иллюс­трировавшие ум и находчивость медведей. Например, медведь, который столкнулся с туристом-пешеходом — предположительно впервые,— и турист, сбросив рюкзак, забрался на ближайшее дерево. И пока мед­ведь рассиживался под деревом, поглощая присвоен­ные бутерброды и шоколад, его осенила блестящая идея. С этих пор — пока его таки не увезли на вер­толете — он заделался разбойником с большой доро­ги: прятался за кустом, выскакивал на пеших турис­тов в надежде, что они побросают рюкзаки. В том, что это проделки одного медведя, никто не со-мне-вался, так как прятался он всегда за одним и тем же кустом, и в конце концов его начали узнавать. Он был абсолютно безобиден — если намеченная жертва не бросалась бежать, он улепетывал сам. Но его пришлось увезти — туристы жаловались, что он рвет рюкзаки.

Еще об одном примере сообразительности (то есть если это произошло на самом деле) нам поведал егерь, рассуждая о проблеме мусорных баков. По его мнению, сказал он, медведи с любым справятся. По­дучить их, так они хоть на электростанции дежурить смогут. Кто-то изобрел бак с наклонным желобом, так они наловчились приподнимать крышку головой, а лапу запускать внутрь — у взрослых медведей они длиннющие. Ну, так в Йеллоустонском парке в США придумали мусорный бак, каких еще не бывало. Что­бы его открыть, надо было нажать на рычаг сбоку, одновременно надавив на педаль, и некоторое время йеллоустонские медведи ничего с такими баками по­делать не могли. Как, к несчастью, и туристы, кото­рые принялись складывать мусор возле. А в доверше­ние всего как-то ночью сотрудник парка увидал, что медведь стоит перед баком, наступив задней лапой на педаль, передней правой жмет на рычаг, а левой вы­гребает содержимое.

— Наверное, подглядывал за людьми,— сказал егерь, когда я спросила, каким образом медведь до этого додумался.