Появление Сесса - Дорин Тови

И мы попали в самую точку, как узнали на сле­дующее утро от егеря, который остановился побол­тать с нами, пока мы готовили завтрак, и между про­чим спросил, знаем ли мы, что находимся на «Ла гранд траверс».

—  Вот же он, прямо перед вами! — сказал егерь, указывая на узкую дорогу, которая тянулась по реч­ному берегу всего в нескольких шагах от нашей сто­янки.

Мы уставились на нее, не веря своим глазам. «Ве­ликий сквозной путь»! Самый знаменитый из торго­вых путей старой «Компании Гудзонова залива»!

—  Блаженной памяти «Газета для мальчиков»! — воскликнул Чарльз.— Только подумать, что мы на «Гранд траверс»!

Я лично росла на «Магните», журнале тоже для мальчиков, но чувства Чарльза были мне понятны.

Именно этим путем в их времена двигались путе­шественники-первопроходцы, торговцы пушниной, старатели... Кто пешком, кто на вьючных лошадях — по этой самой дороге. Вверх по течению через Ата-басский перевал в горы и на каноэ вниз по реке Колумбия к океану. Путешествие, на которое ухо­дили недели и месяцы. И наверняка кто-то из них устраивал лагерь на этом самом месте.

Это обстоятельство, а также обещание лесничего дать нам проводника в волчий край всего в двадцати милях оттуда, если мы захотим, соблазнило нас ос­таться в «Вапити». И мы прожили там неделю. Виде­ли несколько медведей и слышали волков. Не видели же мы их лишь потому, что они боятся людей.

Это факт. Жуткие приключенческие рассказы, в которых волки нападают на героя, а он отбивается от них пылающей головней, или гонятся за санями, а герой последним оставшимся у него патроном доб­лестно сражает вожака, не имеют под собой реальных оснований. Волки, подобно собакам, относятся к лю­дям дружелюбно... то есть если бы им предоставляли такую возможность.

Рассказывают, что в далекие дни, до появления переселенцев, встречи с волками бывали довольно частыми. Путешественник натыкался на волка, спя­щего на солнечной полянке или под кустом... И в тревоге вскакивал волк, а обнаружив, что его покой нарушил человек, задирал хвост и удалялся мирной трусцой. Индейцы считали волков своими друзьями. Некоторые даже говорили, будто знают их язык и общаются с ними и волки предупреждают их об опас­ности.

Какой фантастичной ни покажется эта гипотеза теперь, имеются веские ее подтверждения. Фарли Моуэт в книге «Не кричи: «Волки!», например, сооб­щает о нескольких случаях, когда эскимосы правиль­но понимали волков. Так, самец сообщил своей под­руге, что охота плохая и он вернется только днем. (Вернулся он, как записал Фарли Моуэт, в 12 часов 17 минут.) В другой раз эскимос сказал, что воющий вдали волк сообщает другому поблизости, что путе­шественники, двигающиеся с северо-запада, пересе­кают его территорию. Эскимос определил время по сообщению волка, и действительно, именно тогда путешественники достигли лагеря. А волк, которому предназначалось сообщение и который обычно ухо­дил охотиться в северо-западном направлении, ушел прямо в противоположную сторону, явно избегая встречи с ними.

В совместимости волка и человека мы убедились еще в прошлую нашу поездку. Проезжая через Мон­тану по пути в Национальный парк Глейшер, мы остановились в деревушке Сент-Мэри, чтобы побы­вать у резчика по дереву, индейца племени «черно-ногих». Каждая фигурка была шедевром. Группа вздыбившихся лошадей, пума в прыжке, бегущий олень... Но особенно меня заворожили висевшие на стенах длинные резные панели. Сцены из былой жизни племени, объяснил он. Легенды, которые он мальчиком слышал от бабушки.

Одна из них заставила меня поднять брови. Те­перь господствует убеждение, что с индейцами обхо­дились бесчеловечно, что белые были злодеями в дни освоения континента. И в принципе это верно. На панели, однако, индейские воины, прячась за скалой, следили со склона за дилижансом, катящим в клубах пыли по равнине внизу. И один указывал вниз на него, а другой взволнованным жестом созывал ос­тальных, и не создавалось впечатления, что они на­мерены бежать вниз с плакатами «Добро пожало­вать!». Куда больше они походили на любителей прихлопывать мух, следящих за очередной мухой. Мне хотелось спросить, как завершился этот эпизод, но я подумала, что такой вопрос был бы нетактич­ным. В любом случае мы заговорили о волках. На панелях были и другие сцены.

На одной индейцы-охотники возвращались с до­бычей — навстречу им выбежали мальчики. Двое охотников несли на плечах шест с тушей оленя, а рядом вроде трусила собака с очень гордым видом.

— Хаски? — спросила я, заметив мощную грудь и гривку.

— Волк,— невозмутимо ответил резчик. Конечно, я знала, что они скрещивали собак с

волками. Индейцы и эскимосы издавна привязывали суку в течке на ночь в лесу, надеясь, что с ней спа­рится матерый волк. Считалось, что щенки у нее бу­дут особенно сильными и выносливыми. Такие по­меси были лучшими ездовыми собаками. Но чисток­ровный волк? Да-да, сказал резчик. Охотники при­носили волчат домой, отдавали их женщинам, и они росли среди детей. Становились абсолютно ручными и высоко ценились в качестве охотничьих собак. Ин­дейцы никогда не боялись волков. Ужас они внушали белым.

Глава седьмая

Пошло это от переселенцев из Восточной Евро­пы, из густонаселенных стран, где в зимнее время волки, оставаясь без лесной добычи, устраивали на­леты на овчарни, где их увиденные мельком темные силуэты, скользящие в чаще, и поверия, что они во­руют младенцев, наводили страх на крестьян из века в век... Эти страхи и суеверия иммигранты привезли с собой в Северную Америку. И, увидев волка, они старались его убить. Английские переселенцы, на чьей родине волков уже давно не было, легко пере­няли убеждения своих соседей. Да и в любом случае для истребления волков имелись веские причины: правительство платило премию за каждого убитого волка, а хорошую волчью шкуру можно было дорого продать.

И волков стреляли, ставили на них капканы, раз­брасывали для них отравленное мясо. Рассказывают, что в старину, когда индеец, добыв на мясо бизона или оленя, разделывал тушу, его нередко на почти­тельном расстоянии окружало кольцо дружелюбных волков, ожидавших, пока он заберет то, что ему тре­буется, и они смогут попировать на остатках. И в первое время, чтобы получить премию, достаточно было начинить эти остатки стрихнином.

Один наблюдатель в шестидесятых годах XIX века рассказывает, как волки вот так терпеливо ожидали своей очереди, пока мясо отравляли у них на глазах. Был брачный сезон, пишет он, время ухаживаний и выбора партнеров, и среди этих волков было нес­колько молоденьких самок с их ухажерами, которые беззаботно заигрывали с ними. И они ждали угоще­ния с доверчивостью собак, потому что привыкли получать его еще волчатами. Затем отравитель ушел, и они так же беззаботно принялись за смертоносную приманку.