У палача за пазухой - Кейт Ринка

– Ты опять ничего не съела, – сказал он в упрек, когда принес обед, а завтрак так и остался нетронутым.

– Не хочу. В меня ничего не лезет.

– Лиза, но так нельзя.

Я настолько удивилась, что уставилась на парня в полном изумлении.

– А держать меня взаперти которые сутки – это можно? Похищать людей. Принуждать к сексу…

Парень поджал губы, видно понял свою ошибку.

– В жизни всякие бывают обстоятельства, но морить себя голодом – не лучшее решение.

Нет, он меня не понял. Но хотя бы проявлял заботу, хоть какую-то.

– Как ножки? Помощь нужна? – спросил с улыбкой, махнув аптечкой.

– Нет, сама справлюсь.

Он не стал настаивать на своей помощи. Поставил аптечку и новый поднос на стол, забрал старый и вышел из комнаты. Я нехотя встала и поплелась в ванную, ощущая всё ту же колющую боль в стопах. Да, всё-таки бегать босиком по улице – не лучшая моя идея. В ванной кое-как залезла под душ. Попыталась быстро помыться. Но когда уже вытиралась, внезапно открылась дверь в комнату. Я замерла с полотенцем в руках, прислушиваясь к тяжелым шагам. И, наконец, увидела Барса через прозрачную шторку, которую он отбросил в сторону резким движением руки. Я вздрогнула и прижала полотенце к своей груди, пытаясь прикрыться. Всё-таки сложно было заставить себя не бояться рядом с ним, когда от одного его взгляда бросало в дрожь. Успокоился ли он или всё так же злиться – было не понять. Просто стоял напротив и жрал меня своим плотоядным взглядом.

Едва я собралась спросить, что ему нужно, как Барс протянул свою лапу и дёрнул за полотенце. Наверное, он хотел его убрать, но вместо этого лишь привлёк ближе к себе, потому что я слишком крепко цеплялась за махровую ткань. Моё сопротивление ему не понравилось. Тогда он дёрнул ещё раз и сильнее, опуская мои руки и обнажая грудь. Я всё ещё его боялась, я планировала найти к нему подход, но сейчас элементарно по-женски возмутилась, что помимо воли вылилось в простой жест – я влепила ему пощечину. Влепила и сразу же испугалась последствий. Это вышло так громко, что звон застрял у меня в ушах. А Барс всего лишь зажмурился, но когда открыл глаза и поднял к моему лицу два пылающих кинжала – мне захотелось убежать. Вместо этого смогла только вжаться спиной в стену, снова прикрываясь полотенцем.

Тогда Барс просто поднял ногу и встал в ванную, в одежде. И зажал меня у стены, вызывая приступ клаустрофобии. Нечем стало дышать. Он стоял рядом, как огромная угроза, против которой я была абсолютно беззащитной. Он мог сделать со мной всё, что ему захочется – убить, изнасиловать, покалечить. И никто не придёт на помощь, даже если буду кричать. Поэтому мне снова стало страшно. А он – поднял руку, коснулся моего лица и стиснул подбородок.

– Ты маленькая избалованная стерва, – сказал так, будто пытался ударить каждым словом.

И опять очередное оскорбление. Просто до слез. До потери страха на долю процентов.

– Скажи, ты чувствуешь себя героем, когда унижаешь беззащитных женщин? – спросила я, глядя ему в глаза.

А он придвинулся ещё ближе, поворачивая мою голову набок.

– Не жди от меня благородства. Я не твой рыцарь, принцесса, – сказал, прежде чем размашистым жестом лизнуть мою щёку.

Его дикость пугала до дрожи. И всё равно между ног предательски закололо. А Барс ещё взял мою руку и заставил накрыть ладонью его пах, кошмарно твердый.

– Из-за тебя стоит с самого утра.

У меня резко пересохло во рту, причём больше всего от ужаса.

– Извини, ничем не могу помочь, – сказала, пытаясь убрать руку.

Но он не давал, удерживая запястье так сильно, что останутся новые синяки, а если хоть немного надавит – сломает мне руку.

– Что, не умеешь? – нагло спросил он. – Неужели наш ненаглядный Владик обходится без минета? Или просто пихает свой хрен в чей-то другой рот? Может, ты вообще фригидна?

Моё лицо обдало таким жаром, что покраснела до ушей. А ещё перестала убирать руку, вместо этого обхватывая пальцами всё его мужское достоинство, врезаясь ногтями всего лишь в джинсовую ткань. Так и хотелось оторвать ему всё важное. Я разозлилась, а он на это усмехнулся, рождая мурашки от хриплой ноты.

– К твоему сожалению, – начала я отвечать, – тебе никогда не узнать, на что способен мой рот, когда внутри него находится достойный и любимый мужчина. Только лишь взаимно любящие могут доставить друг другу настоящее наслаждение. Тебе этого не понять.

Барс резко поднял глаза. Мои слова его зацепили, это было видно. А потом что-то пошло не так. Сначала он отстранился, отпуская с губ стон какой-то ноющей боли. На его лице одна за другой сменились эмоции, которые могли значить только одно – он подумал о Юле, о ком я вспомнила слишком поздно. А уже в следующую секунду снова поднял ко мне глаза, в которых с огромной скоростью набирал обороты сплошной гнев. И когда его кулак врезался в кафель возле моей головы – я громко вскрикнула. Когда это повторилось сквозь мужской рык и мат – я опять закричала, прикрывая глаза и голову от кафельных крошек, и присела, опускаясь на бортик ванной. Мне всё казалось, что следующий удар будет нацелен в меня. Но ничего подобного не происходило. Вместо этого Барс прекратил долбить стену и включил холодный душ. Ледяные капли согнали меня в сторону. А он остался стоять под колючими струями, и вода у его ног окрашивалась в алый цвет, когда из разбитой руки стекала кровь.

Я снова сравнила его с раненным зверем. Снова стало его жаль, когда вот так вблизи увидела всю боль от потери. Она терзала его, била изнутри наотмашь.

– Мне жаль, – сказала ему, – что это всё произошло.

На что он посмотрел на меня с каким-то презрением.

– Думаешь, мне есть дело до твоего мнения? Ты всего лишь тупая дрянь, которая раздвигает ноги перед ублюдком.

Очередное оскорбление резануло как по живому. Я прикрыла рот рукой, стараясь не разреветься. Вся жалость