У палача за пазухой - Кейт Ринка

– Даже не представляю, как кто-то мог полюбить такое чудовище, как ты. Или тоже её к этому принуждал? Если так – то ей однозначно без тебя там лучше.

Барс шагнул на меня. Сначала показалось, что сейчас всё-таки ударит. Но вместо этого обхватил за горло, поставил на ноги и толкнул в стену, вбивая в неё затылком.

– Даю тебе день, чтобы подумать – или добровольно раздвигаешь ноги передо мной или тебя заставит это сделать тот, кто не представляет секс без насилия. И он – станет всего лишь первым из остальных.

Закончив с угрозой, Барс ушёл, снова закрывая мою клетку. А я забилась в угол ванной и попыталась осмыслить его последние слова. Потому что эта угроза не казалась пустой. Потому что у меня начался дикий мандраж. Потому что заканчивались силы противостоять этому зверю.

Когда он вышел из комнаты, хотелось всего две вещи – убивать и курить. Эта дура бесила его так, как ни одна баба. Бесило, что перед ним це*ку из себя строит, зато охотно раздвигала ноги перед улюбдком Тихоновым. Эта тварь не заслуживала, чтоб его любила такая эффектная девка. Слишком красивая и сообразительная. И рот у неё такой дерзкий, что уже мечтал засунуть в него свой пульсирующий член. Даже попытался взять ее на слабо – не повелась. Да ещё ответила так, что всё нутро скрутило узлом. Теперь она знает его уязвимое место. Только зря этим пользуется. Когда его накрывало, он переставал себя контролировать и мог отреагировать так, что мало не будет даже ему. Как показатель – его «бумер» с разбитым стеклом.

А эта блондинка будто действительно бесстрашная. Врезала ему между ног, ударила по голове, попыталась сбежать – на его машине! Только почему-то, чем больше он на неё злился, тем сильнее хотелось подмять под себя. И здесь им двигала уже не жажда мести, а примитивное желание обладать женщиной – конкретной женщиной, которая бесила до одури своим языком и недоступностью.

Ей бы тихо согласиться и уже через пару дней будет пить кофе на своей розово-ажурной кухне. Да он ей одолжение делает, обнажая истинную суть её муженька. Останется развестись и найти себе какого-нибудь лощёного бизнесмена, который будет целовать её в упругий зад. И сам ведь собирался не насиловать, всего лишь принуждал, обещая не боль, а удовольствие, если захочет. Конечно, изначально в планах было её сломать настолько, чтобы текла уже при одном упоминании его имени. Но у него не хватало терпения на поиск нужного подхода к строптивой и пугливой блондинке, с которой уже надоело возиться. Хотелось скорее её оттрахать пару раз и сбагрить муженьку. Достаточно будет и этого. Если же не согласится даже после его последней угрозы – в самом деле, отдаст Лису. Уж тот точно церемониться с ней не станет.

Я не смогла успокоиться даже до вечера. У меня сильно разболелась голова, до мигрени. Меня снова начало тошнить. Наверное, уже от голода. Поэтому, когда после обеда ко мне зашёл Никита, я попросила у него сделать мне бульон и принести обезболивающее. Если мне в ближайшее время предстоит какая-нибудь очередная битва – я должна быть в форме, чтобы суметь дать отпор. Так, после таблетки и бульона, стало значительно лучше. Я несколько часов пролежала в кровати, пока не услышала подозрительные звуки с улицы. Кто-то приехал. Я слушала шуршание шин по земле, пока парковалась машина, затем был мужской гомон. А потом уже знакомые шаги в коридоре и щелчки замка.

Я подорвалась с кровати, едва успела открыться дверь. Барс ввалился в комнату и сразу бросил в меня какой-то кусок ткани.

– Одевайся, у нас гости.

Не сразу было поняла, что кусок ткани – это платье. Чёрное, короткое, на тонких бретельках и с глубоким декольте платье, которое надевают только шлюхи. Потому что оно едва прикрывало задницу и грудь, то есть наружу было всё белье, не говоря об остальном. Я бы такое надела разве что на горячее свидание и под пальто. А этот Барс заставлял меня в нём выйти к грязной шайке головорезов. Я так и встала, когда увидела через окно кухни за столом возле дома троих мужчин.

– Возьми хлеб, – сказал Барс. – Отнеси на улицу. Потом помоги Шустрому с остальным.

Шустрый – это он сказал про Никиту, который суетился на кухне.

– И чтоб без фокусов, – добавил мужчина, привлекая к себе за локоть. – Это ясно?

Я растерялась, плохо понимая, что именно он от меня хочет? Всё выглядело так, будто ждал от меня, что поработаю для них официанткой.

– А если откажусь? – спросила, смело глядя в глаза.

И он ответил:

– Видишь того, который сидит спиной к дому?

Я повернула голову к окну. Лица видно не было. Сутулый. Крупный. С четырьмя пальцам на правой руке, что заметила, когда он взял пачку сигарет.

– И что?

– Это тот, о ком я вчера говорил. Так что? Займёшься делом или сразу пойдёшь к нему на коленки?

Выдернув свою руку из его цепких пальцев, я дёрнулась назад и схватила тарелку с хлебом. Так разозлилась, что была готова впечатать эту тарелку ему в морду. Удержалась от порыва каким-то чудом. А чтобы себя не искушать, развернулась к выходу и отправилась на улицу.

Это был апогей моего унижения, когда я вышла в подобном виде под голодные мужские взгляды. Их было трое: тот вчерашний седовласый и ещё двое, крайне неприятные типы. Я шла, цокая шпильками своих свадебных туфель, которые прилагались к платью. Стопы всё ещё болели. Обида душила так, что трудно было делать вдох. Вообще хотелось упасть в обморок. Побоялась, что меня изнасилуют прям сразу. Я приблизилась к столу и поставила тарелку на край. Голодные мужские взгляды тут же залезли мне под юбку и в декольте. Обычно, конечно, мне нравилось быть в центре мужского внимания, но не настолько похабного, и не под угрозой явного насилия. Было ощущение, что меня облизывают грязные рты в звенящей тишине полной внимания. Это как упасть в яму с волками. Даже Барс, который вышел за мной, в очередной раз