Стрелы над крепостью - Людмила Сабинина

— Некогда, Настя, — хмуро отвечал Олег. — На собрание тороплюсь.

Он поспешно собрал со стола какие-то книги и ушел к себе.

— Ой, что это у вас? — Настя указывала пальцем на Анкудина. Брови ее поднялись, и даже рот от изумления раскрылся.

— А, это для науки, — объяснила бабушка, передавая Насте деньги. — Говорят мальцы, будто это предок наш, Анкудин-воин. Злых татаровей побеждал, да вот сам через то головы лишился…

— А я так и знала, что это они созоровали тогда, — нахмурилась Настя. — Тетка-то едва живая к себе в деревню поехала. Не хочу, говорит, дольше здесь находиться, этакую, говорит, страсть пережила… Хулиганство это, вот что. — Настя с угрозой посмотрела на мальчишек. — В школу бы сообщить, вот что!

— Да ведь они не нарочно, — робко вступилась Лена.

— Не нарочно… Знаю я, как не нарочно…

— Что уж старое вспоминать, — вздохнула бабушка. — Садись-ка, Настасья, чайку попьем, что ли.

Михаил принес книги, друзья расположились за столом, стали перелистывать, рассматривать рисунки. Чего только не изобразили на них древние художники: и кибитки кочевников, и богатырей русских, и бой русской рати с ордой.

— Ну и нарисовали же! — удивлялся Димка. — Я и то лучше могу… Гляди: осада крепости. Вон какие громадные дядьки выглядывают из-за стены! Крепость-то им по пояс, выходит. А враги-то, враги-то! Гляди, букашки просто. И лошади малюсенькие.

— А ведь по-настоящему их надо бы крупнее рисовать, они ведь ближе, а крепость-то вдали. Перспектива, — рассудительно сказал Мишка.

Лена тоже поглядела на этот рисунок.

— Эх, вы! Критикуете, а сами, если бы в те времена жили, и так не смогли бы!

— Не смогли! Чего тут не смочь-то? Еще как нарисовали бы!

— Во-первых, карандашей тогда не было. Наверное, пером гусиным или палочками какими-нибудь царапали. Во-вторых… Да неужели вам не понятно?.. Рисовал ведь не художник, а просто человек, которому очень хотелось, чтобы русские богатыри были такие вот, как на этом рисунке: большие, могучие.

— Это она верно, — подумав, сказал Михаил. — Я, когда маленьким был, тоже красных всегда рисовал огромными, во весь лист. А белых — вроде букашек малюсеньких. Белые, конечно, отступают. Кто бежит, кто убитый валяется.

Все трое дружно рассмеялись.

— А вот интересное… — Лена перевернула страницу, прочла: — «Повесть о разорении Батыем Рязани». Слушайте: «В лето 6745, во второе на десять лето по принесении чудотворного…» — Лена замолчала и с недоумением посмотрела на ребят: Что это такое? В лето 6745!

— Может, до нашей эры, — пробормотал Димка.

Лена и Мишка разом глянули на него:

— Ты что, дошел уже?

— Нашествие началось в тринадцатом веке, — пояснила Лена.

— Да знаю. — смутился Димка. — Цифра какая-то… 6745.

Молча все трое углубились в чтение.

— В этой книге еще можно разобрать что-нибудь, — вздохнул Мишка. Все-таки нормальными буквами написано. Понимаешь, Лена, слова-то древние, зато буквы здесь обыкновенные, для удобства так напечатали А в этой вот книге, посмотри-ка, тут и вообще ничего не понять.

Лена заглянула в книгу, наморщила лоб, пытаясь прочесть древнеславянские слова. Стало тихо… Слышно было, как в кухне позвякивала посуда и бабушка разговаривала с Настей.

— Ты пей, Настюша, чаек-то свежий, заварной… Так, значит, на все лето сдала горницу-то?

— Да кто его знает, Пелагея Дементьевна, уж сколько проживут. Не понять их. То говорят, на все лето, а то так скоро уехать собираются. Семь пятниц на неделе. Давеча Константин Григорьевич уж и вещички собрал.

— Это высокий-то?

— Константин Григорьевич… Да Борис Любимыч ехать не захотел: поживем, говорит… Да мне что, я свое помещение в любой момент сдать могу. Ученых вон сколько понаехало!

— Стало быть, они ученые, жильцы-то?

Слышно было, как Настя прихлебывает чай.

— Ага, ученые… Очень иконами интересуются. У бабуси икон много, целый угол завешан. Так пристали — продай да продай икону. Я что же, я не прочь, тем более хорошие деньги дают, а бабуся-то…

— Это которую?

— Что которую?

— Икону-то которую? Не Николу ли Чудотворца?

— Николу как раз. Откуда вы знаете?

— Николу не трожь. Это икона старинная. Прочие которые, если уж не терпится, продавай, они у вас так себе, только не Николу-угодника!

— Где там! — усмехнулась Настя. — Бабуся — ни в какую. Вцепилась — не отдает.

— Икона эта фамильная, — объяснила бабушка. — Ты обороти ее да посмотри: дед ваш Николай Трифоныч свое венчание на доске карандашом записал и всех детей рождение. А до него — прадед. И год и число — все в точности. Икона эта для вашей семьи очень даже ценная!..

— А они говорят, жильцы-то, что икона эта малостоящая.

— Не скажи… Конечно, куда лучше образа бывают, оклад богаче, писаны искуснее. Вот у бабки моей икона была: «Борис и Глеб». Красота замечательная! Она сейчас в музее висит в краеведческом. Но и Николай ваш хорош также, как ни говори, икона письма суздальского… А ваши-то на рыбалку ходили давеча, — переменила разговор бабушка. — Как, поймали чего?

— Только что вернулись. Злые-презлые. Чего-то там ругаются, спорят… Я и то думаю: ученые, а ругаются, будто простые мужики. Этот-то, постарше, еще ничего, а Константин — вот уж ругатель! Ученому-то вроде и неприлично.

— Это Костя-то ученый? — отозвался Олег из своей комнаты. — Землекоп, обыкновенный разнорабочий, вроде меня. Другого жильца вашего не видал, не знаю. А этот…

— Разве? — встрепенулась Настя. — Ну да мне и дела нет. Живут себе и живут. Платят хорошо, а больше мне ничего не надо.

Олег вышел в кухню:

— Так я на собрание…

— А может, сходим в кино? — снова предложила Настя.

Мишка поднял голову от книги, увидел в раскрытую дверь, как Настя поднялась из-за стола, заторопилась вслед за Олегом.

— У меня билет пропадает. А на собрании чего хорошего, скука одна…

— Нет, Настя, не провожай. Я пошел.

— Послушай, Олег! — вдруг воскликнула Настя, и голос ее сделался тонким и гневным. — Обернись! Погляди-ка на родственника своего, вон, на комоде. — Она указала рукой на Анкудина. — Семейное сходство! Копия! Как тебя всего обтянуло-то. Высох, вроде скелета этого стал… У Каролины-то служба такая — в земле ковыряться, а ты чего? Ты-то чего там не видал? Гоняешь целыми днями понапрасну, трудишься… — Настя судорожно передохнула. — Ну, кончатся раскопки, уедет и Каролина, вот ты и ни с чем. При пиковом интересе останешься! Точно говорю!

Олег молча натянул на плечи куртку и шагнул за дверь.

Настя торопливо попрощалась с бабушкой и тоже ушла.

Наступила тишина. На кухне бабушка сокрушенно вздыхала, позвякивала посудой.

— Попало Олегу по первое число, — усмехнулся Вадим. — «Семейное сходство», ничего себе!

— Кстати, завтра у нас с тобой тренировочка, — сообщил новость Мишка, в девять ноль-ноль. — Олег назначил.

— Ура! — Димка подскочил от радости. — Ура! Ну, держись, Мишка. Уложу тебя в первом раунде! Нокаутом! Красота!

— Сначала научись, а потом уж и хвастайся, — резонно ответил Мишка, не отрываясь от книги. — До настоящего боя нам с тобой еще поработать придется — ого-го! Олег — он заставит. Еще заплачешь.

— Ничего! Я согласен, лишь бы научиться поскорее.

Лена сидела, подперев щеку рукой, и думала о чем-то своем.

— А пожалуй, — проговорила она, — Олег теперь и не женится на этой Насте. По-моему, они навсегда разошлись.

— Ты что? — уставился на нее Димка. — С луны свалилась? Олег и Настя жених и невеста, это все знают. Ну, обозвала она его этим… семейным сходством, что ли… Ну и что же! Они уже много раз ругались. Правда, Миш? Ругались — и ничего…

— Из-за огорода ругались, — мрачно пробубнил Мишка. — Олег опоздал вскопать. Потом из-за отпуска. Хотели вместе на юг съездить, Настя уж и с теткой договорилась, чтоб пожила у нее, а Олег взял да на раскопки и нанялся.

— Из-за клубники, — вставил Димка. — Олег заругал Настю за то, что она клубнику на базаре продавала. А она все равно продает, не послушала.

Лена вздохнула, сощурившись, поглядела на ребят.

— Ничего-то вы не понимаете. Малы еще, чтобы понимать.

— «Малы»! А ты-то велика! — возмутился Димка. — Что-то много воображать начала.

— Ладно, Дим, не ссорься, — остановил его Мишка. — Собрались ведь, чтобы обсудить все насчет подземного хода, а сами зря время теряем.

— Ну, вы тут обсуждайте без меня, — Лена взглянула на свои ручные часы, — а я пошла, уже поздно. Не забудьте только сообщить, когда начнем поиски.

Поднялась из-за стола, взяла одну из книг.

— Можно, я ее на денек заберу? Хочется разобраться, что к чему…

— Только не потеряй, — предупредил Мишка, — библиотечная.