Без права на поражение (сборник) - Сергей Бетев

тысяч тридцать, а тут всего шестнадцать...

— Заткнись! — процедил Печеркин. Клавдия сунула деньги за пазуху. Звякнула недопитой

бутылкой по стакану.

Проснулась Татьяна, спохватилась сонно:

— А где Афанасий?

— Уехал,— ответила Клавдия.

— А ты?

— Раздумала. На улице холодина поднялась, а у меня пальто старое, стежь скаталась, вовсе

не греет. Думаю, с чего это я буду зубами чакать из-за чужой нужды.— Схохотнула:— Вот

допьем с Геннадием вино, да и в Шадринск поеду. .

* * *

Печеркина и Коляскину приговорили к расстрелу. Позднее Коляскиной меру наказания

изменили, заменив тюрьмой, Печеркину в помиловании отказали.

После расстрела Печеркина его жена пришла к Суетину. Показалась спокойной.

— Посоветоваться зашла,— объяснила она.

Убийство Мельника было связано с деньгами. По этому на имущество Печеркина

наложили арест: родственники убитого могли подать иск на возмещение ущерба. Однако они от

этого отказались. Татьяна Печеркина сказала Дмитрию Николаевичу, что решила из Соколовки

уехать. Про себя ее решение он одобрил: в другом месте ей будет лучше, не говоря уж о детях,

над которыми здесь вечно бы висела опасность оскорбления. Так вот, Татьяна перед отъездом

хотела продать кое-что из вещей.

— А как? — спрашивала она.— Арестовано имущество-то.

Дмитрий Николаевич ответил не сразу. Нарушать порядок он не имел права: арест с

имущества мог снять суд. На это требуется время. Но ему почему-то очень хотелось помочь этой

женщине, детям ее. И он сказал:

— Поступай как знаешь.

А про себя подумал: «А если с меня спросят? Что будет? Выговор? Ну и что? Он ведь как

короста: подсохнет да отпадет. А если только о параграфах думать, можно и опоздать к людям с

добром-то...»

1

Изнывая от жары, дежурный по Ленинскому райотделу милиции рассеянно слушал

телефонную трубку.

— Ну и что? — лениво спросил он наконец.— Ну и что?.. Потерпите немного, и придет.—

Потом поморщился, видимо пережидая возражения, и поднажал на голос: — Послушайте,

уважаемые! Вам зарплату скорее надо, я понимаю. А милиция-то при чем? Ну, задержалась...

Обедает, может... Вы-то небось уже сытые... Ладно, звоните.

Водворив трубку на место, объяснил помощнику:

— Из кулинарного училища. Два часа, говорят, а кассирша из банка все еще не пришла.

Что делать, спрашивают.

Помощник только хмыкнул в ответ.

Через час позвонили снова. Кассир не появилась.

— Дисциплину надо укреплять, товарищи! — недовольно закончил на этот раз дежурный.

— Вот так.

Однако вскоре принесли официальное заявление, подписанное директором торгово-

кулинарного училища. Из него можно было понять, что утром кассир ушла в банк получить 9737

рублей для выдачи стипендии учащимся и зарплаты работникам. В училище ждали ее звонка,

чтобы встретить. Но она не позвонила. Не явилась и ко времени открытия кассы. Дважды

позвонив в милицию и натолкнувшись на полное безучастие дежурного, бухгалтер с директором

запасными ключами открыли сейф и установили номер чека, с которым кассир ушла в банк.

Через несколько минут узнали: деньги по интересующему чеку выданы банком в половине

одиннадцатого утра.

— От банка до училища ходу не более десяти-пятнадцати минут,— дочитав заявление,

вслух соображал дежурный.— Если бы она попала под машину, «скорая» известила бы.

Грабеж?.. Мы бы уже знали.— И, взглянув на помощника, с некоторым удивлением заключил: —

Смылась.

Следователь Климов приехал выяснить обстоятельства происшествия. Не дожидаясь его

расспросов, директор училища—дама в годах — растерянно сообщила:

— Вы понимаете, наши старший бухгалтер и мастер производственного обучения только

что вернулись с квартиры кассира по улице Сакко и Ванцетти. Но... им сказали, что Рязанцева —

это ее фамилия — там... вообще не живет.

— Послушайте! — Климов почувствовал, что сам обескуражен. Спросил первое, что

пришло на ум: — Как ее имя и отчество?

— Валентина Андреевна.

— Личное дело где?

— У меня,— торопливо ответила директор и открыла сейф. Нескоро отыскав нужную

папку, передала ее следователю.

— Почему нет фотографии на листке учета кадров? — сразу спросил Климов.

— Как нет?

— Смотрите.

— Была...— упавшим голосом отозвалась директор,

— Видите же — нет.— Климов начинал сердиться. По клеевому пятну он понял, что

фотография оторвана.— Где трудовая книжка?

— Где трудовая? — эхом откликнулась директор, обращаясь уже к старшему бухгалтеру.

— Там...

«Там» оказалось верхним отделением сейфа бухгалтерии. Трудовой книжки на месте не

нашли. Узнав, что Рязанцева имела туда доступ, старший лейтенант Климов окончательно

убедился в том, что имеет дело с умышленным, хорошо продуманным преступлением.

— Странные вещи творятся у вас,— не сдержался он, усаживаясь в директорском кабинете

и обращаясь сразу к директору и старшему бухгалтеру.— Рассказывайте все сначала. Откуда и

когда появилась у вас эта Рязанцева, кто она, молодая, старая, где работала раньше. Словом, все,

что знаете. Да подробнее.

Разговор продолжался уже около часа, но Климов чувствовал, что раздражение его не

проходит. И вовсе не потому, что собеседники были растеряны, отвечали сбивчиво: он понимал

их состояние, даже сочувствовал им. Поэтому, подавляя отчаяние, терпеливо в разной форме

повторял вопросы.

— Вы сказали, что Рязанцева поступила к вам на работу в апреле. Кто ее рекомендовал?

— Никто. Пришла по объявлению.

— Где она работала раньше?

— Бухгалтером по расчетам в строительном управлении шоссейных дорог.

— Где? Где находится это управление?

— Не могу сказать точно,— извиняющимся тоном ответила директор. Потом добавила: —

С 1963 года по 1970-й... Это — по записи в листке по учету кадров.

— Поймите, я хочу знать, где расположено это управление. У нас в Свердловске, в Москве,

на Камчатке?

После томительного молчания директор обрела дар слова:

— Помню, что паспорт ее был выдан милицией не то города Омска, не то где-то в Омской

области.— И, словно боясь нового вопроса следователя, сразу же обратилась к старшему

бухгалтеру: — Помните, я еще просила уточнить время и место последнего увольнения

Рязанцевой?

— Разве по трудовой книжке этого не было видно?— вмешался Климов.

— Ах трудовая.... У нее там была исправлена фамилия и сделана сноска, заверенная

круглой печатью, что это после вступления в брак...

— Подождите, подождите,— попросил Климов.— Давайте уточним сначала место работы.

— Строительное управление...

— Где оно находится? — едва не сорвался на крик Климов.

— Не могу точно сказать... Паспорт омский. И еще: она говорила, что у нее есть сын в

Омске, у бабушки. Сама-то она с мужем не жила...

— Да, да,— подхватила бухгалтер.— Она была одна. Как-то мне говорила, что у нее здесь

знакомый в овощном магазине по улице Куйбышева. Но это не муж...

Климов резко поднялся.

— Спасибо,— поблагодарил он и даже поклонился слегка.— Заранее прошу извинить

меня, если еще потревожу.

В волнении он забыл вызвать машину и, добираясь до райотдела на троллейбусе,

мысленно на чем свет стоит костерил головотяпов всех рангов, умудряющихся на любой

должности не выполнять элементарных обязанностей. А может быть, следователь Климов

больше всего досадовал на то, что впервые возвращался с места происшествия ни с чем, если не

считать словесного портрета мошенницы, в точности которого, впрочем, не был уверен.

— Веселенькое дело досталось нам,— сделал вывод начальник райотдела, выслушав

тоскливый доклад Климова.

— Веселее некуда,— согласился Климов.

— Как искать будем?

— Запрошу адресное бюро... Составлю телеграмму на телетайп по этим приметам,—

Климов показал блокнот с записями, сделанными в торгово-кулинарном училище.— Больше-то

пока ничего нет.

— Жаль! — жестко посочувствовал начальник.— А ведь она где-то еще у нас под носом

бегает... Торопитесь!

Геннадий Климов не был новичком в милиции и понимал, сколь важно не упустить