Соблазнённый - Рина Кент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Останься, — шепчет он мне в губы. Когда я ничего не говорю, он продолжает: — Мое предложение похитить тебя остается в силе.
— Ты не можешь просто шантажировать людей.
Он ухмыляется.
— Конечно могу.
— Что я получу, если останусь? — я использую властный тон.
— Лучшее место?
Я качаю головой.
— Я готовлю вкусный завтрак.
— Заманчиво. — Поскольку я ни черта не умею готовить. Но ему не нужно это знать.
Он наклоняется и кусает мочку моего уха. Я вздрагиваю и подавляю стон. Его горячее дыхание на моей коже посылает по мне шлейф удовольствия.
— Я буду трахать тебя до потери сознания каждый день, пока ты не станешь зависимой. Я буду заполнять эту тугую киску и есть ее до тех пор, пока она не будет помнить только мой язык, мои пальцы и мой член. Я буду опустошать тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться. И даже тогда, — его голос понизился до дрожи, — я не остановлюсь.
Oh. Dieu (с фр. О. Боже).
Его пошлые разговоры возбуждают меня до предела.
Я хочу этого.
Когда он отстраняется, я уверена, что он видит, как краснеют мои щеки.
— Это низко, — бормочу я.
Он поднимает плечо.
— Если это даст мне то, чего я хочу…
— Я не соглашалась остаться.
Он притягивает меня к себе за талию.
— Тогда позволь убедить тебя. Уверен, я смогу придумать пару аргументов.
Одной рукой сжимая кружку, я кладу другую ему на плечо. Не уверена, хочу ли притянуть его к себе или оттолкнуть.
Кого я обманываю? Мне было ужасно любопытно узнать о нем еще до того, как он заговорил со мной. А теперь, когда мое любопытство распробовало, насколько силен Доминик, я ни за что не упущу возможность изучить его вблизи и лично.
Это то самое приключение, ради которого я сюда приехала. Остается надеяться, что в процессе я не потеряю себя полностью.
— Останься, Камилла.
— Ты не спросишь, есть ли у меня кто-то во Франции?
Он сужает глаза.
— Есть?
— А что, если есть?
— Я тебя не отдам. Он был достаточным идиотом, чтобы отпустить тебя. — Доминик делает паузу. — Хм. Я не знаю, хочу ли поблагодарить этого ублюдка или убить его. На самом деле, я поблагодарю его, а потом убью на хрен. — Его суровый взгляд падает на меня. — У тебя кто-то есть?
Я сдерживаю ухмылку.
— Нет. И если мы делаем это… — я останавливаюсь, прежде чем сказать «что бы это ни было»: — Тогда тебе тоже лучше никого не иметь.
— Так ты останешься?
— Я посмотрю, сдержишь ли ты свои обещания.
Его беззаботная ухмылка пускает стрелу прямо мне в грудь. Вот оно. Я уверена, что он использует какую-то черную магию.
— О. Я сдержу. Но ты должна перестать падать в обморок на меня. — Он убирает непокорную прядь с моего лба. — Твой пульс и жизненные показатели были в порядке. Ты обычно теряешь сознание после оргазма?
Я прикусываю нижнюю губу и качаю головой.
— Думаю, это потому, что все было так сильно и интенсивно.
«Я никогда в жизни не испытывала такого сильного наслаждения». Последнюю мысль я оставляю при себе, поскольку эго Доминика и так слишком велико.
— В таком случае мне лучше начать убеждать, — он опускает голову, губы нависают над моими, но он не целует меня.
Дразнит.
— Чтобы убедить меня, нужно многое.
— Убеждать — мое мастерство. — Он взваливает меня себе на плечи. Я вскрикиваю, а потом срываюсь на хихиканье, когда он несет меня в спальню.
На какое-то мгновение мы с Домиником были счастливы.
Глава 16
Проходит неделя или около того, и я как в тумане.
Иногда я звоню маме, чтобы она сказала мне, что я действительно сбежала, и она может простить меня, а может и не простить, после возвращения.
Я улыбаюсь покупателю, автоматически киваю и направляюсь в кладовую. Я часто бываю рассеянной на работе. Лучше заботиться о запасах, чем о посетителях.
Оказавшись в небольшом складском помещении, я достаю счет и перепроверяю доставленные товары.
Я кусаю конец ручки, но вместо того, чтобы увидеть полки, заставленные коробками с кофе, переношусь в прошлую ночь, когда Доминик взял меня на кухонной стойке. Это было жестко, грубо и неконтролируемо. Мои бедра в синяках, и мне очень больно, удивлена, что снова не потеряла сознание.
Думаю, я начинаю привыкать к уровню интенсивности Доминика и его невозможной выносливости. Поначалу было тяжело. Я всегда так уставала и хотела спать после каждого умопомрачительного оргазма. Но он приучает мое тело к своему безумию.
А это и есть безумие.
Он был простым любопытством, которое переросло в одержимость, а теперь это сокрушительное приключение. Я просто не могу насытиться им и тем, как работает его мозг.
Каждый раз, засыпая в его объятиях, я не могу отделаться от мысли, что все это выходит за рамки секса и физической связи. Мне нравится не только то, как он овладевает моим телом, но и то, как прижимает меня к себе и зарывается головой в мою макушку.
Это заставляет меня чувствовать то, что я не должна чувствовать.
Когда я на работе, то только и делаю, что считаю часы, чтобы вернуться в квартиру.
Я поднимаю несколько коробок и расставляю их по соответствующим полкам.
Хотя даже если вернусь раньше, его там не будет. Доминик — серьезный, неутомимый трудоголик. Не то чтобы это было неожиданно для гения его уровня.
Мне нравится, когда мы сидим за завтраком или поздним ужином — он делает меня толстой от них — и рассказывает мне о последних изобретениях или новинках в области медицины. Однако он не говорит о своих реальных исследованиях. Это, похоже, является своего рода высшим секретом.
Он также слушает, как я часами рассказываю о своей студенческой жизни. В отличие от многих, Доминик не слушает только для того, чтобы показаться вежливым. Во-первых, ему плевать на вежливость. Это всего лишь маска, которую он надевает при других, но никогда — передо мной. А я люблю его высокомерие и контроль больше, чем напускную вежливость.
Когда я рассказываю о своей жизни и учебе, он пристально наблюдает за мной с ноткой восхищения в темных глазах.
Я рассказала ему о своих родителях. О своей североафриканской части семьи. О нашем маленьком городке. О нашем доме, похожем на особняк, который папа построил в глуши. Временами у меня возникает желание затащить
